Время в диадроме А-28 идёт немного быстрее, чем обычно, всего лишь на пару сотых процента, однако этого оказалось достаточно, чтобы к настоящему моменту улететь вперёд почти на три миллиона лет. И, хотя это довольно долго оставалось единственным фактическим отличием устройства данной реальности, ход истории здесь понемногу отклонялся от магистральной линии. Конкретно на Земле всё стало развиваться своим уникальным путём с начала мелового периода, хотя основная часть событий благодаря парадоксу идентичности шла прежним курсом.
В ту эпоху цивилизация молнов, населяющая мантию планеты, также устроила грандиозный проект по модификации движения тектонических плит, чтобы целенаправленно отсечь Индостан от Гондваны и столкнуть с будущей Азией, формируя колоссальную горную систему. Истинной целью являлась, конечно же, не она сама, а её отражение на обратной стороне литосферы - по сути, целый новый подземный материк, откуда магматические существа могли бы добывать намного больше необходимых ресурсов, прежде всего особых минералов. Но в данном случае они не заметили критическую ошибку, и вместо ожидаемого исхода запустили необычайно быстрое, по геологическим меркам, перемещение одновременно всех континентов на поверхности, вернувшееся к норме естественным ходом только через несколько десятков миллионов лет.
Внешность планеты при этом изменилась не слишком серьёзно. В основном участки суши просто разъехались по сторонам сильнее, чем до того, порой образуя новые моря на прежде незаметных стыках, да запуская больше вулканических извержений. Такие сдвиги даже не особо повлияли на биосферу - главным образом помешали североамериканской фауне проредить южных соседей и заблокировали некоторые иные маршруты. Однако область непосредственно вокруг источника геоформирующего воздействия подверглась чуть более заметным переменам.
Антарктида вначале приближалась к южному полюсу и даже отчасти замёрзла, но затем по широкой дуге резко ушла на запад. Там, ровно к моменту появления человекообразных приматов, она довольно мягко столкнулась с Африкой, образовав суперконтинент - и прежде надёжно изолированные экосистемы, успевшие закалиться в тяжёлых условиях, начали смешиваться. В этом чудовищном противостоянии, которое к тому же существенно усилилось после того, как предки человечества были вынуждены осваивать орудия, выковалась уникальная биосфера из поистине монструозных млекопитающих, рептилий, птиц, сопоставимых разве только с динозаврами. А вдобавок этому поспособствовали сложный переменчивый климат с сезонами громадного изобилия или острой нехватки пищи, и бескрайние равнины, доступные для освоения.
Эта территория, которой дали имя Атронида, в итоге и стала прародиной человека разумного, абсолютно такого же, как среднестатистические кроманьонцы. Однако были в его истории и значительные отличия. Так, этот исполинский материк оказался отрезан от остальной суши крайне неприятными проливами - не только слишком широкими, чтобы даже в идеальных условиях заметить противоположную сторону, но и полным мощных течений, нередко циркулирующих вдоль берегов. Таким образом, покинуть его, равно как и попасть туда, стало чрезвычайно тяжело.
Местным жителям всегда хватало довольно простых инструментов, вроде верёвочных силков и каменных копий, чтобы добывать пропитание или обороняться, поэтому их технологический прогресс застрял на уровне неолита. Они научились строить из подручных материалов хорошо защищённые деревеньки, которые можно возвести за пару дней, а затем, если придётся, бросить без сожалений. Это позволило им успешно совмещать кочевой и осёдлый стили жизни, подстраиваясь под время года или иные обстоятельства. А со временем там возникли довольно чётко откалиброванные циклы, когда на место, откуда ушла одна группа, через год или два, чтобы природа могла восстановиться, приходила следующая, и орнамент таких переплетающихся маршрутов опутал практически все земли. Одним из важнейших следствий данной системы стало то, что, даже живя небольшими семьями, которые могли никогда не видеть соседей вживую, человечество продолжало вполне активно взаимодействовать, исследуя мусор предшественников и чаще всего понимая, как по оставшимся деталям воссоздать многие их инновации.
Конечно же, никто здесь так и не изобрёл земледелия, помимо отдельных мелких аспектов, ибо охоты и собирательства было уже более чем достаточно. С другой стороны, для этого приходилось много перемещаться, и как бы сама собой сформировалась карта условных стран, на каждой из которых обитала одна семья. Их границы, впрочем, регулярно смещались по мере того, как менялась окружающая среда, уходя от неблагоприятных регионов и расширяясь в более комфортные стороны. По этой причине разные семьи всё же неизбежно пересекались, и им приходилось развивать дипломатию, то есть, к примеру, усложнять речь или изобретать специфические культурные элементы. Благодаря подобным контактам они также продолжали обмениваться генами, избегая инбридинга, и развиваться как фактически одна общая популяция.
И за следующие миллионы лет человечество, всё так же вынужденное выживать в естественном отборе, среди продолжающей усиливаться фауны, изменилось настолько, что стало, по сути, уже совершенно новым родом. Эти существа, Enengimos sapiens или просто эненгимы, в общих чертах остались гуманоидами, но стали очень нестандартным продолжением уже сложившихся эволюционных тенденций, настолько причудливо устроенным, что отличить их от предков, кузенов и даже остальных известных постчеловеческих созданий легко даже издалека.
У них значительно усовершенствовалась система терморегуляции, особенно охлаждения, позволяющая комфортно себя чувствовать даже в самый жаркий день под палящим солнцем. В частности, кожа практически лишилась волосяного покрова, за исключением короткой плотной шерсти на голове, лице, а у взрослых мужчин также груди и предплечьях - но вместо него приобрела аналоги хроматофоров, которые быстро подстраивают оттенок от почти металлически чёрного до очень светлого, чтобы отражать избыточный свет, однако продолжать улавливать его.
Кроме того, при взгляде на эненгима сразу же бросаются в глаза огромный, часто почти вдвое больше человеческого, череп и то, что можно принять за выпирающие извилины, наиболее рельефные из которых покрывают затылок. На самом деле эти ветвящиеся решётки, лишённые волос вообще, образованы кожными структурами, которые тянутся вдоль улучшенных синусов головного мозга и несут основное количество потовых желёз, тем самым невероятно эффективно отводя тепло. Кроме того, они также отчасти служат дополнительными рёбрами жёсткости для головы. Также аналогичные, но чуть проще устроенные гребни украшают лопатки, бёдра и, если присмотреться получше, многие другие зоны, выполняя в том числе декоративную функцию. Именно они и помогли постчеловечеству без проблем нарастить столько мозговой ткани.
Лицо гротескно похоже на человеческое, в том числе общими размерами, но сильно вытянуто книзу. Самой характерной его чертой является визуально крошечный нос с гигантской, по объёму приблизительно как два больших пальца, переносицей, напоминающей веретенообразный воздушный шарик. Благодаря множеству мышц её поверхность способна сжиматься разными способами, дополняя мимику, и нередко даже обрастает жёсткими фигурными выростами как дополнительным индикатором выходца из определённых семей. Внутри же неё располагается настоящий лабиринт тоннелей, предназначенных для нагревания воздуха, к примеру, по ночам или во время холодного дождя - а когда этого не нужно, дыхание переключается клапаном на другой канал, прямой и короткий. Также для эненгимов типичны длинные острые подбородки.
Управление температурой тела является частью более общей системы фантастически эффективного расхода энергии, различные компоненты которой заметны почти во всех аспектах эненгимского организма. Так, эти создания движутся невероятно грациозно, без лишних колебаний и иных бесполезных действий даже при быстром беге, к которому явно специализированы. Это же умение помогает им держать равновесие на уровне профессионального акробата, а также, например, жонглировать десятками предметов при переноске, если те не помещаются в руках.
Необычны и их органы восприятия. По сравнению с человеком эненгимы гораздо хуже различают запахи и вкусы, а слышат приблизительно настолько же хорошо, но поголовно обладают абсолютным музыкальным слухом. Основную же ставку они сделали на осязание, достаточно тонкое, чтобы ощущать ветерок от пролетевшей рядом мухи или пересчитывать древесные кольца в кромешной темноте, а также острейшее гексахроматное зрение. Кроме умения распознавать ближний ультрафиолет для оценки угрозы от солнечного излучения, они также обладают особыми оринголабовыми колбочками, чтобы точнее работать с оранжевой частью спектра, и модифицировали хлоролабовые, задействуя их одновременно с палочками для существенно лучшего определения зелёных тонов, однако при этом практически разучились видеть во тьме.
Руки у них изменились минимально, не считая вышеупомянутых свойств. Тем не менее, анатомически они стали ближе к неандертальским, с редуцированием многих компонентов сапиентного трудового комплекса ради намного большей подвижности суставов - вместо него эненгимы также положились на крайне мощную мускулатуру, удерживающую кисть и пальцы в нужном положении даже при тяжёлых нагрузках. Кроме того, их конечности управляются более сложными мозговыми структурами, поэтому необычайно ловки, несмотря на громоздкую конструкцию.
Туловище в целом стало ещё более стройным, даже сухощавым. Пищеварительная система с развитием кулинарии заметно уменьшилась и при этом оптимизировалась для нормального усвоения множества новых веществ, наподобие хитина из грибов или насекомых. Однако сами пропорции остались фактически теми же - на место укороченного живота пришла узкая, зато длинная грудная клетка, вмещающая усиленное сердце и пару огромных лёгких с зачатками четырёх или шести воздушных мешков вроде птичьих. Кости за счёт хорошего питания серьёзно укрепились при сохранении более-менее исходного объёма, что, в частности, поспособствовало настолько активному росту головы, а подчас даже приводит к повторному утяжелению челюстей. Всё это стало ключом к невероятной выносливости эненгимов даже по меркам человека.
Сильнее же всего перестроился таз, наконец адаптировавшийся к прямохождению. Во многом он вообще перестал напоминать изначальную конструкцию. Верхняя часть приняла вид не очень глубокой чаши с единственным широким отверстием в форме своего рода груши, которое направлено вниз и назад. Именно сквозь него проходят мочеполовые каналы, кишечник и детородные пути, которые, таким образом, больше не ограничиваются необходимо небольшим расстоянием между ногами. И сами конечности стали крепиться почти вплотную, к шишковидной структуре, в которой ещё можно угадать человеческие дуговидные кости, пусть даже главным образом только по прикреплению связанной с ними мускулатуры, что также оказало самый благоприятный эффект на бегательные навыки. Вдобавок эта часть скелета стала вдвое прочнее.
Ноги как таковые тоже существенно изменились, начиная с упрощения и укрепления основных суставов. Но особенно заметной их частью, и всего силуэта эненгима целиком, стал дополнительный сегмент, образованный из предплюсны и других костей той области. Однако эволюция пальцехождения шла постепенно, через промежуточный этап с удлинённой, как каблук, пяткой, которая остаётся торчать сзади, но уже играя роль опоры для нового набора мышц. При этом конечности удлинились, визуально искажая остальные, ещё вполне человеческие пропорции.
Ступни также претерпели мощную трансформацию. У постчеловеческих предков большой палец увеличился, а остальные, напротив, сильно уменьшились, и разросшиеся подушечки под ними приняли довольно симметричную форму. А эненгимы довели эту тенденцию практически до предела, сделав из человеческой ноги подобие страусиной - указательный и средний пальцы срослись, безымянный с мизинцем ушли на почти боковую грань, где усохли до мелких бугорков, так что получилась очень внушительная клешня, оставляющая крестообразные следы.
Благодаря почти идеальной адаптации к своей среде обитания эненгимы не стали даже изобретать одежду. Их традиционный наряд состоит только из примитивной набедренной повязки, зачастую прикрывающей тело лишь сзади, и нескольких верёвок, весьма искусно намотанных на талию или торс, для ношения различных предметов, от дудочек до оружия. Впрочем, ради лучшей защиты от солнца и, особенно, укусов насекомых они покрывают кожу охрой или другими подобными пигментами, в крайнем случае довольствуясь пылью, причём стараются при каждой удобной возможности задействовать сразу несколько веществ разных цветов, рисуя ими довольно сложные узоры. Кроме того, они обильно увешиваются другими украшениями, вроде ожерелий из когтей, просверленными камешками, подобиями ловцов снов, и так далее.
Их искусство также включает нечто вроде стихосложения, наскальную живопись, изготовление очень красивых статуэток, преимущественно ритуальных, включая стабилиты, и даже возведение дольменов в память в выдающихся событиях. Примечательнее же всего то, что предки эненгимов тоже охотно занимались подобными вещами и, регулярно обнаруживая изображения, созданные сотни тысяч или даже миллионы лет тому назад, составили неплохое представление в том числе о собственной эволюции. Это отразилось даже на их самоназвании, которое обозначает одновременно ребёнка, потомка тех древних разумников, и взрослого, то есть, соответственно, их доведённую до совершенства анатомическую форму. Хотя настоящей археологии или даже её аналога у местных жителей, по сути, нет, концептуально она ближе к мифам.
Пересказывание легенд, причём непременно устное, вообще является одной из характерных особенностей культуры эненгимов. Допотопные предания сплетаются у них с повседневными вестями в единое многогранное полотно, каждая деталь которого может соединяться с другими самым неожиданным образом, подсказывая ответы на каверзные вопросы в стиле опыта предков, или раскрывая такие грани бытия, которые при иных обстоятельствах наверняка остались бы незамеченными. На этом же основано и практически всё их общение, будь то посиделки у костра, уточнение тактики в разгар охоты, решение споров между семьями, или даже внутренние монологи. Речевой аппарат у этих существ феноменально улучшился, не уступая возможностям птиц и позволяя играючи передавать целые страницы текста лишь парой кратких звуков.
Впрочем, необычайная способность в точности запоминать и воспроизводить информацию, сравнимая с памятью компьютера, помешала им дойти до идеи письменности. Более того, эненгимы не пользуются даже пиктограммами или иными видами заметок, оставляя живопись и её аналоги только для выражения сильных эмоций или создания отметок о клановой принадлежности. Своеобычна и их музыка, которая служит скорее продолжением обычной речи, нежели отдельной формой искусства, как бы альтернативным языком или же дополнением к основному.
Восприятие эненгимов отточено до такой степени, что они умеют едва ли не с первого взгляда определять, к примеру, уязвимые зоны на теле прежде совершенно невиданного организма. Им не составляет никакого труда на ходу просчитывать сложнейшие траектории броска камня с несколькими рикошетами, изобретать простые, однако эффективные приспособления из палок и верёвок для решения уникальных задач, или даже вполне успешно проходить тесты, составленные жителями иных миров с принципиально непохожей жизнью, за счёт одной лишь логики.
Через одни только наблюдения за окружающей средой, минимальное количество экспериментов и внесение полученных сведений в единую мифологию они или, вероятнее всего, ещё их предки сумели постичь немалую часть физических аспектов вселенной. Так, им давно известна периодическая таблица, включая многие трансурановые элементы, общие пути эволюции жизни, законы квантовой механики, существование иных материков, облака Оорта, галактических кластеров, даже основы индиционики, и всё это при отсутствии науки в обычном её понимании.
На данный момент этот мир населяют менее шести тысяч эненгимов. Несмотря на все свои таланты, они накрепко застряли в кочевничестве без возможности появления городов и развития промышленности, которая им, впрочем, абсолютно не нужна. Но пренебрежение прогрессом может поставить их в опасное положение при мощном природном катаклизме или нападении пришельцев, что действительно случалось уже не раз, поэтому Альянс принял решение колонизировать данную реальность, аккуратно приобщая местное постчеловечество к цивилизации.
Кроме географии, одной из главных причин, почему человек и его потомки не добрались даже до ближайшей Евразии, стало то, что там уже давно процветала собственная культура. Возникшие в конце эоцена мерсеннависы, первые разумные обитатели планеты, тут тоже построили цивилизацию, продержавшуюся четыре миллиона лет. Однако массовое вымирание на границе периодов, обычно уничтожавшее их в других реальностях, оказалось не настолько беспощадным, так что эти двоюродные родственники птиц сумели выжить и понемногу восстановиться.
Разумеется, это не прошло для них бесследно, да и времени было более чем достаточно, чтобы качественно эволюционировать. И, хотя для неспециалиста новая форма выглядит не слишком отличающейся от изначальных динозавроидов, Arrogavis sapiens или просто арро развили столько мелких, но важных черт, что отдалились от первых разумных предков даже сильнее, чем современное постчеловечество превзошло австралопитеков. Причём этот процесс, по сути, был необычайно замедлен приспособлением к очень консервативной цивилизованной жизни.
Средний рост арро в распрямлённом положении, равно как и длина довольно массивного округлого туловища, составляет около семидесяти сантиметров, а масса иногда достигает пятидесяти килограммов. Кроме того, ещё почти по полметра с каждой стороны добавляют голова на мощной, но фантастически подвижной шее, и служащий противовесом тяжеленный хвост. В естественном состоянии оба они ориентированы не горизонтально, а резко выгибаясь вверх под углом около сорока пяти градусов, таким образом доводя общую высоту существа до метра.
Кожа везде, кроме предплечий, голеней, их продолжений, а также большей части лица и нижней стороны хвоста, покрыта плотным доспехом из примитивных перьев. На означенных поверхностях растут крепкие гладкие чешуйки, плавно уменьшающиеся по мере отдаления от тела и меняющие тон от матового серого до фиолетово-чёрного с металлическим отливом. Идентично тёмный окрас имеют и перья, за исключением опять же шеи с хвостом, на которых появляются вначале цветные кольца, к середине плавно сливающиеся в однородный фон, а затем также постепенно сменяющиеся белыми. Конкретные оттенки этих промежутков могут быть красными, оранжевыми, коричневыми, серыми, изредка жёлтыми, зелёными, синеватыми, лиловыми или же, в единичных случаях, считающихся мистическими, градиентом из сразу двух вариантов.
Это напрямую зависит от популяции и служит главным её индикатором. Кроме того, у каждого арро на лице есть некоторое количество ярких меток, образующих более или менее уникальный узор, который важен для более точного распознавания индивидов. Примечательно, что для солдат были разработаны шлемы, полностью закрывающие всю данную область и, таким образом, принуждающие отряд ощущать себя как единую слаженную сущность, а не множество отдельных личностей со своими интересами. Порой для этого используют просто слой краски.
Несмотря на весьма небольшой относительно тела размер головы, значительную часть которой занимают челюсти и огромные, направленные вперёд янтарные глаза с вертикальными зрачками, череп арро вмещает необычайно мощный мозг. Вместо линейного наращивания массы он изначально начал развиваться по пути оптимизации, благодаря чему этот комочек нервной ткани, едва ли больше сотни граммов, не уступает человеческому. Структура его, впрочем, кардинально отличается от млекопитающей и даже птичьей, что соответственно влияет на сам разум.
Другая половина черепа представляет собой узкую и короткую, но заметно вытянутую вперёд пасть с мелкими острыми зубами. На её конце расположен конвергентно возникший клюв. У молодых арро он представляет собой относительно мягкую бежевую подушечку, которая может служить подобием присоски, но под влиянием повторяющихся нагрузок её форма меняется. Таким методом эти существа способны заранее калибровать данное орудие для выполнения определённых манипуляций или даже подстраивать его через, например, привязывание особых дощечек и других предметов. По достижении совершеннолетия оно чернеет и костенеет, навеки сохраняя полученный вид, что закономерно привело динозавроидов к созданию жёсткой кастовой системы. Но известны случаи, когда оно преображалось даже в преклонном возрасте.
Между шеей и затылком арро растут три пары больших перьев с подвижными основаниями, причём каждая немного, но заметно отличается пропорциями. Они используются для выражения эмоций, как замена мимики, наряду с наклонами головы. Ради лучшего распознавания или просто красоты их почти всегда дополнительно раскрашивают разными пигментами. Данные структуры могут поворачиваться фактически как угодно, и связаны напрямую со спинным мозгом, поэтому, если их движения асимметричны, это наверняка указывает на болезнь или травму.
Передние конечности ещё у их пращуров превратились из уже довольно специализированных крыльев в манипуляторы, хотя полноценными руками стать так и не сумели. Тем не менее, они много использовались для подобных операций, вроде орудования длинным копьём, другой конец которого прицеплялся к хвосту, благодаря чему эти лапы трансформировались в более эффективные держалки. Они стали значительно более широкими, отчасти даже похожими на плавники с маленькими коготками, а также развили крепкую мускулатуру и необычное строение суставов, за счёт которых могут фиксироваться в определённом положении. А конкретно арро при должном старании умеют даже кидать ими мелкие объекты, хоть и только по навесной траектории. Но этого достаточно, чтобы, к примеру, перебросить верёвку через балку над головой.
Задние же лапы применяются в качестве не только ног, но и более эффективных рук. Они прекрасно развиты, так как задействуются почти во всех работах и вынуждены постоянно перемещать остальное тело, а при длине свыше полуметра выглядят особенно внушительно для таких небольших созданий. На них растут по четыре почти одинаковых пальца, один из которых обращён назад и слегка вовнутрь. Их конструкция очень причудлива, и это одна из самых прогрессивных черт арро. Каждый состоит из трёх частей, которые в обычном режиме складываются закрученными вверх и назад спиралями. Вначале идут мощные опорные фаланги для ходьбы или удерживания больших предметов, дальше изящные и подвижные, а увенчивают их лёгкие, но прочные когти, устроенные на манер кошачьих, чтобы не стачивались без необходимости.
При помощи превосходного чувства равновесия арро могут стоять на одной такой лапе, используя другую и клюв в качестве рук, однако это не самый эффективный способ. Когда есть возможность действовать неспешно, они предпочитают садиться на массивное подушкообразное разрастание, тянущееся от основания до середины хвоста, откидываться назад, напоминая улитку или нагу, и тем самым освобождать сразу все четыре конечности для произвольных манипуляций. Из такого положения они могут мгновенно вернуться в обычное, если ноги не заняты.
Так как анатомически арро не могут нормально оперировать слишком объёмными или тяжёлыми предметами, они выстроили свои технологии на работе со множеством маленьких и даже ювелирных изделий. В этом им, а точнее, ещё самым древним, животным видам необыкновенно пригодились таланты строительства гнёзд и обтачивания палочек для роли пинцетов. Конечно же, для масштабных проектов они без проблем объединяются в хорошо слаженные команды, где каждый чётко выполняет свою часть общей задачи, но в быту чаще действуют поодиночке.
Им уже десятки миллионов лет, с поправкой на периодические падения цивилизаций и возрождения новых из одичалого состояния, известны не только колесо или иные простейшие устройства, но также на порядки более хитроумные агрегаты. Они могут собрать практически всё, для чего достаточно стержней, досок, верёвок и других модулей из дерева, кости, растительных волокон или подобных материалов. Однако идея обработки камня сложнее уровня олдувайской культуры всегда казалась им очень трудной, а металлические изделия - слишком неудобными для ручных орудий. Вследствие этого до современности дошло чрезвычайно мало образцов их прошлых достижений - хотя были найдены, к примеру, окаменевшие детали механического компьютера возрастом в двести тысяч лет, гораздо более сложного, чем современные машины.
Такие запчасти, от шестерёнок до примитивных пружин, они могут использовать как в виде отдельных приспособлений, так и совмещая их с ажурными плетёными структурами наподобие корзин или циновок. Соединяя бесчисленное множество маленьких, порой даже едва видимых невооружённым глазом деталей, арро возводят целые мегаполисы с решётчатыми деревянными зиккуратами, между которыми над дорогами тянутся высокие эстакады, вертятся крылья мельниц, развеваются флаги и паруса других диковинных систем. Кроме того, благодаря хорошо приспособленным для копания земли лапам они смогли организовать весьма качественные магистрали внутри своих владений, продвинутые системы ирригации, и дополнять свои супергнёзда гигантскими подвалами. И всё это легко перестраивается за счёт встроенных механизмов.
На практически инстинктивном уровне эти существа тяготеют к блестящим или разноцветным украшениям, что, судя по всему, стало главной причиной освоения ими стеклодувной промышленности. Изредка они задействуют и керамику, а в некоторых государствах даже пытаются, с переменным успехом, использовать её в архитектуре, но им трудно перемещать большие объёмы подходящей для этого глины. С другой же стороны, арро замечательно освоили производство синтетических красителей и множества других искусственных веществ, включая простые полимеры. А будучи очень агрессивными к чужакам, они также изобрели броню из особым образом обработанной ткани и множество разных вариантов оружия, основанного, как правило, на ранении десятками или даже сотнями крошечных острых зубчиков, например, из обсидиана.
Освоив мореходство ещё десятки миллионов лет тому назад, они неоднократно достигали всех остальных материков, однако так и не смогли нормально там прижиться. Основными препятствиями стали грандиозные дистанции, нехватка физической силы, чтобы управлять достаточно большим кораблём, где можно было бы перевезти достаточно припасов и инструментов, проблемы с навигацией, а также непривычная дикая природа, дополненная сложным климатом, которые максимум за несколько недель добивали тех, кому всё же удавалось добраться до цели.
Они превосходно наладили земледелие, хотя выращивают в основном стройматериалы, от древесины и ткани до красителей, причём вывели одной только долгой, упорной селекцией невероятное множество совершенно уникальных растений. Значительная часть материка уже давно превращена в бескрайние поля, сады, леса и иные типы посадок, порой не имеющие человеческих аналогов. В центре большинства городов даже есть огромные оранжереи для самой капризной и потому особо ценной флоры. Но вот животноводство у них почти всегда было развито чрезвычайно слабо - сейчас, к примеру, из изменённых существ остались только несколько форм небольших кроликоподобных зверушек на пропитание, мелкие копытные вроде овец в качестве источника шерсти, костей, мяса или иных ресурсов, ослики как тягловая сила, да почти классические кошки, чтобы охранять склады и жилища от грызунов. Однако арро также умеют приручать некоторых диких зверей, применяя их главным образом как лучшую, но непригодную для нормального одомашнивания замену означенным созданиям, или же боевые единицы.
Исключительно эффективная комбинация воинственного нрава и зависимости от коллективного труда, особенно аграрных работ, привела их к формированию удивительно продвинутой иерархической системы, которая закрепилась даже генетически. Каждого арро с детства, а порой и задолго до рождения его далёких предков, готовят к очень специализированной роли, поэтому он всегда знает, какое конкретно место займёт внутри крайне жёсткой общественной структуры. За счёт этого их цивилизация работает как часы, обычно не требуя даже приказов - все уже интуитивно понимают, что именно и когда требуется делать. Периодически касты даже закреплялись на биологическом уровне, однако после очередного коллапса или, чаще, как одна из его причин, все быстро смешиваются обратно, и нынешняя культура ещё не разделилась снова.
Общий уровень их науки, техники, социального и культурного прогресса в настоящее время можно сравнить с античностью, однако местами он очевидно ей уступает, оставаясь едва ли не неолитическим, а кое-где, напротив, похож скорее на средневековый. Впрочем, здесь всё так радикально отличается от человеческих аналогов, что провести параллели можно лишь условно. Но несомненно, что эта цивилизация крайне консервативна, и за такой огромный срок могла достичь гораздо большего. Мешают ей самые разные факторы, вроде матрилокальности, при которой женщины не могут передавать детям знания из других поселений, или отсутствия даже зачаточной археологии и вообще учитывания опыта далёких предшественников. Однако на первом месте очевидно стоит резкая ксенофобия в отношении всех, кроме близкого окружения.
К визуально похожим сородичам, включая живущих на другом краю света, впрочем, они относятся лояльно, хотя и не прокладывают дороги даже между идентичными соседними поселениями. И благодаря тому, что облик арро меняется достаточно плавно, чтобы различия не особо читались вблизи, но на общей карте получалось множество очень непохожих точек, они избегают близкородственных браков, однако всё так же остаются, в сущности, единым видом. При этом, например, если они видят у явных чужаков случайно похожие дизайнерские решения в конструкции храма, обе стороны часто стараются как можно быстрее всё перестроить. Именно на такого рода декоративные элементы, в том числе вышеозначенные устройства для перемещения деталей сооружений, испокон времён и уходит практически вся их творческая энергия.
Относительно регулярно, приблизительно каждые несколько сотен тысяч лет, они контактируют с человечеством и постчеловечеством, однако каждый случай заканчивается масштабным конфликтом, в результате которого всё возвращается на круги своя. Особенно же им не нравятся эненгимы, чья социальная структура очень похожа на арройскую, но при этом пугающе отличается в мелочах, плюс сами гоминиды для них представляются непонятными ограми, истекающими слизью, лишёнными критически важных конечностей, и вообще малопривлекательными.
В настоящее время планету населяют примерно три или четыре миллиона арро, практически все из которых распределены по десятку тысяч городов. Им трудно поддерживать слишком большое количество социальных связей, которые сводятся в основном к учитыванию того, какие профессионалы есть в племени, так что, при всех своих талантах, они ограничены максимум шестью сотнями товарищей. Альянс предельно аккуратно старается модифицировать их культуру, не развалив её, но помогая наконец раскрыть истинный потенциал этого непростого народа.
Одной из наиболее важных научных задач Альянса является воссоздание всех разумных видов здешнего мира, будь то ангимы, переходная форма между человеком и эненгимом, или всё динозавроидное древо жизни. У каждого из тех древних созданий были интересные, а подчас даже уникальные свойства, которые могут оказаться весьма полезными для дальнейшего развития организации. Кроме того, немалую пользу могут принести и их предыдущие культуры, особенно из периодов, когда особые сферы вроде индиционики ещё только начинали появляться.
Кроме того, немалый интерес представляют и прочие обитаемые зоны, будь то планеты, циклопические звездолёты или открытый космос как таковой. Местная цивилизация дарг сеньялов, к примеру, использует материальные технологии наподобие зеркал, природа которых всё ещё выходит за рамки понимания официальной науки. А некоторые свидетельства позволяют предположить, что сама Галактика как таковая тоже является до некоторой степени живым организмом, намеренно или случайно созданным через прокладывание сети порталов миллиарды лет тому назад, вероятно, одной из их же предыдущих культур. Среди прочего, действующий вход туда замечен в пещерах Атлантиды, однако неизвестно, являлся ли он частью этих тоннелей изначально, или же был пробит неустановленным воздействием изнутри уже гораздо позже.
Здесь ещё очень много загадок, ждущих своего часа, и даже те материки, где до сих пор ходили только звери, хранят немало причудливых феноменов, от природных диковинок до самых настоящих аномалий. Так, на обоих американских континентах и в центре Австралии заметны следы пришельцев извне, включая тех, которые не соответствуют ни одному известному инопланетному виду данной вселенной. Но процесс колонизации этого мира ещё только начался, буквально пару недель тому назад, и даже с возможностями организации он пока мало изучен.