Хотя время в диадроме А-16 идёт с обычной средней скоростью, его история ушла вперёд намного дальше многих прочих. Судя по всему, в неустановленно далёком прошлом некая цивилизация, желая достичь утопического будущего, создала эту реальность как довольно мощный планфакт, вероятно, путём моделирования по конкретно заданным условиям. Но результат ей не понравился, и всю данную линию физически отсекли от основного мира, создав между ними Туманный Век, то есть эдемский сад - такое состояние клеточного автомата, в данном случае унной сети, которого нельзя логически достичь ни из какого другого. В итоге она продолжила существовать, но как совершенно независимая ветка истории без полноценного начала, а затем окончательно покинула оригинальную супервселенную, которую до сих пор не удаётся найти.
Разделение случилось до того, как фактические границы этой вселенной отошли хотя бы на четыре световых года от Земли, и существенная часть космического излучения при этом была сильно искажена, поэтому проявление далёких небесных тел происходит иррегулярно. Сейчас она достаточно велика, чтобы вмещать многие сотни галактик, но лишь немногие из них должны иметь аналоги в первоначальном диадроме.
Тем не менее, даже с такой урезанной хронологией этот мир оказался достаточно стабильным, чтобы замечательно функционировать многие тысячи лет. Причём его облик в принципе практически не менялся, и более того, внутреннее устройство изначально было направлено именно на поддержание крайне консервативного вида. К примеру, здешнее Солнце поддерживается системой необычайно сложных машин, которые выглядят с Земли как величественные кольца и благодаря хитроумному объединению множества продвинутых областей физики, в том числе натурмеханистических, позволяют уже довольно старой звезде бесконечно долго оставаться такой, как сейчас. В космическом пространстве также располагаются мириады других приспособлений, которые регулируют орбиты планет, оберегают их от падения астероидов, и так далее.
Другие устройства, таящиеся в недрах обитаемых миров, отвечают за живую, но спокойную тектонику, приятный климат, очистку атмосферы и множество иных условий. Венеру и, в несколько меньшей степени, Марс даже удалось надёжно терраформировать, сделав неотличимыми от прародины человека, за исключением, разумеется, географии и астрономии. Дикая природа всех этих планет заурядна - общее разнообразие флоры и фауны сильно убавилось, взамен возник ряд новых видов, но в целом ничего качественно не поменялось, потому что сами экониши остались прежними, их просто стало гораздо меньше. Луна и спутники гигантов тоже были частично облагорожены, но по статусу напоминают нынешнюю Арктику мира читателя, то есть там ведутся разные работы, однако эти места абсолютно не предназначены для постоянной жизни.
Трёх основных планет здесь и так вполне достаточно, в основном благодаря очень грамотному планированию. На одной только Земле живут сто шестьдесят миллиардов человек, разделённых по шести основным государствам, в каждом из которых не только процветает уникальная культура, но и сформировалась чётко узнаваемая раса, причём ощутимо более выраженная, чем у других форм человечества. А ещё сотни маленьких стран располагаются вдоль их границ и в некоторых географически изолированных регионах вроде островов - однако там уже нет именно настолько узнаваемого стиля. Это по большей части разнообразные гибриды черт соседей и аналоги альянских инфрастран, которые существуют лишь для обкатки новых идей или, в данном случае куда чаще, исполняют роль своеобразных тематических игровых площадок.
Также около ста миллиардов человек населяют Венеру, где возникли четыре собственные расы. И ещё две на Марсе, общим количеством в почти двадцать миллиардов - здесь его считают полудиким фронтиром из-за трудностей геоинженерии. Кроме того, десятки миллионов живут на других небесных телах и гигантских космических станциях, хотя обитатели этой вселенной неохотно совершают даже орбитальные полёты.
На всём протяжении существующей истории здесь не случалось никаких войн и даже серьёзных конфликтов. Местная цивилизация с самого начала была идеально налажена, ей попросту некуда качественно развиваться, так что человечеству осталось только спокойно наслаждаться достигнутым где-то за кадром успехом. Об эпохах, гипотетически предшествующих Туманному Веку, все давно и накрепко позабыли. Оттуда не дошло никаких артефактов, кроме уже тогда полностью современной инфраструктуры, и документов, помимо явно целиком вымышленных легенд. К тому же местные жители слабо интересуются варварским прошлым, когда человечество не умело правильно использовать деление на множество стран, и непохожие культуры соперничали вместо обмена достижениями, а идеалом представляло одно всеобщее государство.
Каждый из главных миров этой Солнечной системы как минимум наполовину застроен городами, границы между которыми по большей части весьма умозрительны. Все жилые пространства расположены на поверхности - подземелья и космос отданы под тяжёлую роботизированную промышленность, стабилизацию среды или подобные задачи. Везде применяются одни и те же технологии, включая базовую архитектуру, но метрополии, а порой даже отдельные районы обзавелись собственной, традиционной, по возможности уникальной эстетикой. Перечислить их все в одном кратком обзоре невозможно даже на уровне базовых деталей, поэтому дальнейшее описание относится исключительно к общим принципам здешнего жизнеустройства, которые остаются абсолютно универсальными или имеют только незначительные локальные вариации.
Классический дизайн населённых человеком мест похож на нечто вроде ретрофутуризма и соларпанка. Многие бытовые удобства, транспорт и другие повседневные инструменты основаны на значительно более простых эффектах, чем те, что поддерживают природу, причём местные жители обычно затрудняются сказать, почему. Здания представляют собой в основном частные усадьбы, которые расположены вплотную, но обычно без машины бывает очень непросто добраться даже до пятого соседнего дома. Однако всё это устроено не как типичная субурбия, а организовано в аккуратную систему самодостаточных микрорайонов, перемежаемых небоскрёбами или настоящими аркологиями, живописно выглядящими даже с большой высоты. Иногда встречаются даже территории, усеянные циклопическими комплексами не хуже современных альянских баз, хотя таких мест в целом довольно мало. Отчётливо ощущаются детали древнеримской урбанистики, главным образом крайне умеренное использование растений и особое внимание текущей воде. Чрезвычайно много экранов, голограмм, фонарей и других источников освещения. Примерно половина государств предпочитает строить многоярусные платформы и эстакады, в других же традиционно стараются держаться чуть ближе к земле. Единая стилистика альянской Ярмарки Бесконечности во многом была срисована именно с этих цивилизаций.
Несмотря на то, что многие аборигены предпочитают оставаться домоседами, развлекаясь в виртуальных мирах, большинство всё же иногда переезжает, порой довольно далеко, и со временем каждое место может перестать соответствовать нуждам обитателей. К примеру, им может часто требоваться специфический магазин, которого нет поблизости, и товары приходится заказывать издалека. Поэтому города медленно, но постоянно перестраиваются, да и старожилам тоже не приедается пейзаж за окном, хотя единая стилистика региона остаётся прежней. Но тут хватает и сооружений, возведённых на нынешнем месте сотни, а подчас даже тысячи лет тому назад, или перевезённых из иной локации без фактического сноса. Впрочем, многие районы представляют историческую ценность, а горожане чаще всего стараются пойти на компромисс.
Огромную роль в жизни и облике местных культур играет высочайший уровень автоматизации. Здесь практически невозможно найти хотя бы отчасти механизированный объект, в котором нет собственного искусственного интеллекта, помогающего выполнять связанные задачи, вроде очков со светофильтрами и измерителем расстояний, или добавляющего необязательные дополнительные возможности, наподобие парадной одежды, параллельно служащей панорамной видеокамерой. Чаще всего такие устройства объединяются в сети по типу умного дома, и сами также формируют автономно действующие метапрограммы высших порядков. Однако, несмотря на умение мгновенно решать намного более масштабные, тонкие и творческие проблемы, чем способен человек, они не обладают самосознанием, оставаясь максимум на уровне собаки.
Наиболее же важной и самобытной деталью всего здешнего уклада является глобальная система особых генераторов событий, которая чутко отслеживает бесчисленное множество тончайших обстоятельств и направляет соответствующие случайные флуктуации так, чтобы добиваться оптимального результата. По сути, ей просто описывают произвольно абстрактные цели, и она уже сама решает, как именно к ним стремиться.
Фактически, это множество отдельных модулей, встроенных в каждый уголок городов, космические аппараты и прочие места. Они способны отлично действовать и поодиночке, однако для наилучшего эффекта объединяются в масштабную сеть, охватывающую не только обитаемые миры, но также всё пространство до астероидного пояса включительно. Большинство из них занимается предотвращением сбоев, поломок и прочих неисправностей других устройств, без которых настолько устойчивая жизнь была бы почти невозможной. Тем не менее, львиная доля чистой мощности таких систем уходит на существенно более разнообразные и хаотичные ситуации человеческого быта. И аборигены зависят от них так, что, даже ненадолго покидая родину, увешиваются фортунологическими амулетами, наряду со множеством иных приспособлений.
Прежде всего, они оберегают от тяжёлых несчастных случаев. При этом даже жёсткий контроль вероятностей не мешает, условно, грузчикам тащить рояль через окно, однако минимизирует риск его падения, а если оно практически неизбежно - выводит всех окружающих из опасной зоны, обычно начиная заранее подстраивать череду крошечных совпадений, вроде траты критически значимой секунды на поднятие монетки.
Намного интереснее устроена защита от целенаправленного причинения вреда. Таковому данная система тоже не препятствует, ибо здешняя жизнь заведомо предполагает максимально широкую свободу действий - вместо запретов она полагается на равноценное возмездие или, как многие его шутливо называют, мгновенную карму. Каждый человек имеет право навредить другому, будь то простой розыгрыш или серьёзное преступление, однако вскоре из-за псевдослучайных обстоятельств получит как минимум сопоставимый ущерб. То есть формально он ничем не скован, но учится отвечать за решения. Правда, когда местные жители отправляются туда, где нет подобных систем, они иногда слетают с катушек от отсутствия автоматических наказаний, поэтому им приходится сразу внедрять особый набор мемагентов, дхармический комплекс.
Помимо внешних ситуаций, вероятностная сеть настраивает и внутренние, телесные события. К примеру, она замечательно охраняет горожан от инфекций - ведь риск заболеть, даже когда патогены уже проникли в организм, практически всегда далёк от ста процентов. Чаще всего тут бывает достаточно, чтобы минимальное количество иммунных клеток, уже постоянно патрулирующих тело хаотичными маршрутами, вовремя оказалось в нужной точке и успешно подавило заражение. И этот принцип одинаково успешно охватывает абсолютное большинство обычных проблем со здоровьем, от некоторых форм отравления до почти всех видов рака, а также значительную долю возрастных изменений. И, хотя это средство не делает местных жителей полноценно бессмертными, даже их средний возраст измеряется как минимум несколькими веками.
Отдельным пунктом в списке его медицинских возможностей идёт и устранение нежелательных мутаций вообще. Причём это актуально и для уже существующих наследственных болезней или иных генетических неполадок. Единая сеть мониторинга умеет не только видеть симптомы подобных отклонений, но также понимать их причину, творчески додумывая более правильные способы функционирования генов, пусть даже ей запрещено радикально менять общее устройство тела пациента за пределами указанных шаблонов. А так как соответствующие молекулы естественным образом, в ходе нормальной клеточной активности или собственной физической нестабильности, постоянно меняются по всему объёму организма, эти перестройки требуется лишь тонко направить, чтобы они сами собой понемногу исправили означенные несоответствия.
Однако данные шаблоны не были заданы как непреложные директивы. Напротив, их изначально настроили так, чтобы ускорить естественную эволюцию человека, которая объективно не поспевала за развитием цивилизации и громадными переменами окружающей среды. Здесь был установлен всего один принцип - не преображать человечество в нечто радикально иное, а только улучшать существующие черты сообразно эстетическим представлениям каждого государства, и приспосабливать его к рукотворному миру. Именно для этого потребовалась настолько могучая вычислительная система, которая умеет оперативно собирать всю информацию о происходящем и полноценно ощущать тончайшие нюансы культур, выделять главное, планировать допустимые модификации, а затем передавать их на вероятностные генераторы, чтобы дети рождались если не сразу такими, какими стали бы после долгих миллионов лет развития в именно современной им обстановке, то с каждым поколением лучше соответствовали подобному образу. Кроме того, этот подход позволил синхронизировать эволюционные процессы по всей местной Ойкумене, чтобы не возникло слишком опережающих или отстающих популяций. Их общая скорость весьма уступает генжинерии и подобным манипуляциям, однако даже так на формирование полноценного нового таксона ушло, фактически, всего лишь несколько столетий.
Все расчёты говорят, что это должно было произойти за несколько тысяч лет до Туманного Века, то есть именно тогда полностью оформился новый подвид, Homo sapiens benignius или просто бенигнисы. Судя по всему, его специфические особенности, технически соответствующие тому, что создатели этой ветки истории указали как идеальную цель, на поверку не оправдали ожиданий и стали причиной разделения миров.
Такая форма человека на первый взгляд и вправду может выглядеть малопривлекательно. Хотя средний рост бенигниса составляет два метра или выше, весит он зачастую больше четырёх центнеров и имеет крайне грузное, бочкообразное телосложение. Впрочем, это компенсируется сотнями мелких адаптаций к малоактивному или даже полностью неподвижному образу жизни, вроде гораздо более эффективного устройства кровеносной системы, многократно усиленных очистительных органов, модификации гормонального фона, избавления почти ото всех потовых желёз, особой перестройки суставов, и так далее. В рукотворном микроклимате бенигнисам незачем особо активно регулировать температуру тела, однако сама функция охлаждения не исчезла окончательно, а лишь передалась чрезвычайно густой сети капилляров, придающей коже выраженно красный оттенок. Кроме того, они абсолютно лишены волос, кроме бровей и ресниц, сохранившихся как важная часть богатейшей мимики. Результатом предельной эгалитарности и приспособленности к мирному быту стало резкое снижение полового диморфизма. Им чужд физический труд, который удобнее и выгоднее поручить внешним механизмам или, в крайнем случае, надеть экзоскелет. Другим следствием культуры потребления и автоматизации стало то, что они, подобно альянской субкультуре комфи, обычно предпочитают не покидать летающее кресло с тёплым пледом, вовсе запираться в капсуле жизнеобеспечения, или иными способами создавать себе максимально возможный уют.
Но данный образ, каким бы справедливым он ни был, представляет лишь поверхностный стереотип. В действительности организм бенигнисов проектировался по гораздо более привычным человеческим мечтам о совершенстве, и поперёк себя шире они становятся, только когда сами к этому стремятся. Избыток веса из-за нюансов гипотетических предыдущих культур стал считаться модным, а затем закрепился уже в новой цивилизации, однако вовсе не стал единственным возможным вариантом. Напротив, он был достигнут через прекрасное усовершенствование метаболизма, хитроумно подсоединённого к нейромедиаторам, что позволяет перенастраивать его фактически усилием мысли, без малейших упражнений наращивая или сжигая жировые и мышечные ткани. То есть каждый бенигнис способен из тучного колобка буквально за неделю стать эталонным могучим атлетом, равно как и наоборот. Отдельные умельцы даже побивают рекорды обычного развития мускулатуры среди известных разновидностей человечества. Обычно бенигнисам не нужна замечательная форма, однако она позволяет заниматься множеством интересных вещей, вроде экстремального спорта, а значит, получать от жизни куда больше удовольствия. Немалое число адаптаций данного подвида, включая крайне мощную регенерацию, почти не оставляющую шрамов, относится именно к выживаемости при различных тяжёлых нагрузках, что, кроме увеличения средней продолжительности жизни, также важно для опасных хобби и воспитания через мгновенную карму.
Обратной стороной медали стало то, что бенигнисам необходимо чудовищное количество еды, которое способно производить исключительно царство технического прогресса. Они совершенно нежизнеспособны в дикой природе, даже если будут старательно тренироваться. Лимитом для них являются лишь короткие вылазки в лес с ночёвкой и посиделками у костра. Развитая инфраструктура со всеми удобствами им также нужна из-за серьёзного редуцирования многих старых физиологических систем, заточенных именно для наибольшей выгоды от жизни в лоне непоколебимой культуры. Фактически, в основном поэтому бенигнисы и расселились только по ближайшим планетам - у других звёзд сперва требуется создать такой же идеальный, потенциально вечный мир, которому не грозит практически никакой катаклизм, а здесь он уже создан.
К возможностям расширенного управления телом относится и улучшенный контроль движений. Так, если обезьяне сложно создать каменный топор, а обычный человек способен сделать это без особых затруднений благодаря особенностям строения рук и работы мозга, то бенигнисы при желании справляются с такой задачей ещё лучше. Конечно, в родной цивилизации они не занимаются подобными делами, однако тот же самый талант позволяет им, например, очень просто и быстро, как нечто естественное, осваивать боевые искусства, для которых практически все другие ветви человечества, кроме специализированных, вроде героикусов, должны десятилетиями усердно тренироваться. Кроме того, в процессе эволюции они сами откинули устаревшие подсознательные инстинкты и выработали полную сознательную власть над оставшимися.
Мышление этого народа преобразилось и во множестве иных аспектов. В целом, оно совмещает необычайную лёгкость перемен и настолько же громадную устойчивость к рутине. Для бенигниса не составляет труда переключать социальные роли - условно говоря, аристократический начальник компьютерной конторы, потеряв работу, способен без усилий сделаться грубым моряком, или наоборот. У многих есть даже как бы набор сменных режимов, которые при этом не являются полными амплуа, а, наподобие Библиотекарского разума, адаптируются к конкретной ситуации, чтобы всегда чувствовать себя в своей тарелке, но не застаиваться навечно на одном и том же варианте быта. С другой стороны, в их глазах обычный человек, даже самый спокойный, выглядит поразительно суетливым, потому что постоянно отвлекается, перескакивает на случайные темы, хватается за дело, бросает, не завершив, и бежит искать новое. Сами же они могут по собственной воле сколь угодно долго заниматься одной и той же рутинной деятельностью, наподобие оттачивания навыков игры в теннис со стеной, не испытывая вообще никакой психологической усталости. Их причудливое мировосприятие даже легло в основу ряда Тайзенских протоколов, пригодилось для улучшения многих других и помогло разработать сотни ценнейших меметических программ, которыми активно пользуются почти все альянсовцы. Но эти преимущества во многом остаются лишь потенциалом, так как бенигнисы склонны именно что проводить десятки лет за единственным хобби.
Кроме того, они почти не интересуются наукой, развивая лишь отдельные узкие темы, вроде изучения жуков, ведь в их родном мире уже всё славно. Однако это связано исключительно с культурой и воспитанием, а не биологией. Благодаря высокой обучаемости и мощной смекалке из бенигнисов выходят чудесные пилоты, операторы, астрономы или другие специалисты, проводящие без особого движения много времени.
Впрочем, даже в настолько устойчивом миропорядке продолжали нарастать маленькие изменения, и около семи веков тому назад появился второй подвид, Homo sapiens eucultus или просто эвкульты. Это произошло неожиданно и стремительно, одновременно по всем населённым мирам, вызвав огромный переполох, по меркам местной инертной жизни, но через несколько столетий все привыкли к подобному новшеству.
Данная форма генетически почти не отличается даже от обычного человека. Все её адаптации выглядят масштабными, но на самом деле это только отдельные крошечные правки, раскиданные по ключевым участкам, и суммарная разница составляет долю процента, благодаря чему эвкульты могут свободно скрещиваться даже с другими видами человечества, как минимум технически. На практике, однако, это в немалой степени осложняется чисто анатомическими нюансами, которые были, судя по всему, целенаправленно созданы вероятностной сетью, чтобы как можно быстрее сформировать данный подвид, минимизируя скрещивание с бенигнисами. В основном именно внешние различия и стали причиной того, почему эта вариация сперва воспринималась как возможная поломка важнейшей машинерии и, следовательно, начало конца.
В общих чертах, если бенигнисы являют собой приспособление ранее сложившегося организма к комфортной культурной жизни, где незачем трудиться, и широкому потреблению её даров, то эвкульты довели такой образ почти до предела здравого смысла. Они уже вообще не могут оставаться вне механизированных коконов дольше нескольких минут, покидая их, только если нужно добраться до другого аппарата. Размер тела уменьшился до рекордных значений - полутораметровый рост считается поистине великанским, а масса обычно не достигает и двадцати килограммов. Это гораздо меньше минимума для вынашивания детей, однако данную проблему, как и все остальные, связанные с пропажей многих функций организма, успешно решают внешние технологии. Конечности этого подвида больше напоминают обезьяньи, то есть короткие ноги и вытянутые руки, почти идентичной длины, все четыре с хорошо развитыми, независимо сгибающимися пальцами, очень удобными при использовании сразу нескольких разных пультов управления, особенно учитывая потрясающую многозадачную координацию. Торс довольно короткий, худощавый, вмещающий лишь необходимый минимум органов, заточенных для более эффективного взаимодействия с аппаратами жизнеобеспечения, а не самостоятельную деятельность - к примеру, лёгкие прекрасно усваивают кислород, однако дыхательная мускулатура почти рудиментарна. Основное же развитие получил мозг внутри резко увеличенной головы с, напротив, уменьшенным и упрощённым лицом.
Предположительно, их причудливый и очень специализированный образ был вызван неосознанной, но уже давно назревавшей потребностью расширять обитаемые просторы. Действительно, эвкульты идеально подходят на роль пилотов разнообразнейших машин, в том числе крайне компактных, или для которых важен каждый килограмм, наподобие ракет. Им требуется очень мало пищи, воздуха и прочих ресурсов, чтобы не просто функционировать, но оставаться на пике сознания, решая сложнейшие задачи. Скорость реакции у них одна из лучших среди всех известных ветвей немодифицированного человека, с поправкой на формальную рукотворность эволюции. Серьёзная хрупкость тела успешно компенсируется искусственными системами защиты и высочайшей устойчивостью к перегрузкам вне зависимости от направления движения.
Достичь совершенства в этих сферах им позволило то, что здешняя культура уже не требовала многих прежних черт. Так, если значительная доля населения общается в основном посредством виртуальных аватар, развитая мимика перестала быть важной, и система вероятностного контроля сочла приемлемым пусть не окончательный, но всё же отказ от неё, а также многих других редко используемых или вовсе ставших излишними признаков. В частности, половой диморфизм исчез практически совсем, а стандарты внутримашинной среды обитания привели к полноценному стиранию расового разнообразия - остались всего две или три слабые вариации, причём связанные только с наиболее яркими особенностями бенигнисовских, от которых так легко не отойти. Впрочем, с каждым поколением эвкульты становятся всё более одинаковыми.
Социально же они могут как держаться особняком, среди себе подобных или даже становясь полными одиночками, что особенно актуально для космических путешествий, так и, напротив, становиться душой огромной компании из обоих подвидов. Чаще всего эвкульты полностью запечатываются в индивидуальных капсулах, присоединяя их к различным роботизированным машинам, рабочим или бытовым. Обычно это модульные аппараты размером от небольшого автомобильчика до грузовика, имитирующие некие биологические формы, но зачастую также дополненные колёсами, реактивными двигателями, отделяющимися дронами и так далее. Такие аппараты считаются собственными частями тел пилотов, поэтому ра них распространяются те же законы и правила приличия. Но многие нюансы можно понять, лишь живя тут много лет.
По остальным характеристикам эвкульты аналогичны бенигнисам, кроме отдельных небольших перекосов в ту или иную сторону, наподобие более выраженной тяги к условно физической активности и, следовательно, желания изучать прежде невиданные места. В родном мире они пока что не готовы к полётам дальше Сатурна, однако три четверти внепланетных поселений и космических перевозок именно эвкультовские.
Примерно три века тому назад тут был проведён эксперимент по открытию двери в ещё более далёкое будущее. Не желая повторять ошибки создателей этого диадрома, здешние исследователи с самого начала создали очень маленький планфакт без привязки к каким бы то ни было событиям местной истории, хотя за основу взяли именно её. В результате там, на изолированном марсианском острове, возникла стабильная смешанная территория, населённая видом, известным как барханник. Это роевой сверхорганизм из множества отдельных песчинкообразных существ, состоящих из, фактически, одних лишь мозга и репродуктивной системы под относительно прочной композитной оболочкой. Все их занятия сводятся к питанию и размножению, покуда не вырастет большая куча с единым интеллектом. Они неразумны, но за счёт гигантских вычислительных мощностей, а также особого устройства нейронных и других сигнальных сетей вместе работают как эффективный генератор событий, то есть контролируют вероятностные поля без помощи сторонних инструментов. Анализ генома показал их несомненное сходство с главными чертами эвкультов, что даёт все основания считать данную форму жизни окончательным слиянием человека и машины, пределом эволюции в сторону комфорта. Чтобы избежать такого сценария, в настройки общего искусственного поля были добавлены соответствующие указания. Область же распространения особей, проникших в нынешнее время, отделили ото всех таких систем и обозначили как заповедник.
Другой проблемой, связанной с направленным развитием человечества, было опасное приближение к состоянию ультрасы. Ситуация, когда в результате злоупотребления правками фундаментальной биологии не просто исчезают расовые отличия, но все становятся буквально на одно идеализированное лицо, уже настигала А-11 и некоторые иные миры, неизменно приводя к многогранной катастрофе, от распада социальных взаимодействий до вспышек ужасающих пандемий. В данном случае это отчасти компенсировалось вероятностной защитой, а изначальной целью унификации являлось создание качественно новых языков с тончайшими звуковыми нюансами, эффективными, лишь если у каждого будут идентичные уши и голос, однако даже тогда без вмешательства Альянса весь род бенигнисов могло бы настигнуть скорое вымирание.
Это случилось, впрочем, после того, как данный диадром был присоединён вначале к Эрмальскому Научному Альянсу, а затем тот сам стал частью Андивионского, поэтому все основные трудности общения тогда уже остались позади. Однако местная цивилизация, хоть и радушно принимающая гостей, долгое время не была заинтересована в более тесном контакте. Двусторонее сотрудничество сумели наладить, только продемонстрировав, сколько неизвестных ей разрушительных вещей бывает даже в одной этой вселенной, а тем более способно явиться из отдалённых диадромов. Но уроженцы здешних культур всё равно до сих пор не особо охотно посещают другие филиалы организации, и то в основном лишь чтобы попробовать новые интересные занятия или достижения иных культур, хотя некоторые тут прижились довольно крепко.
Экономика тут остаётся во многом первоначальной и независимой от остальной организации, хотя имеет с ней довольно много общего. Почти все блага предоставляются бесплатно - роботы вкалывают так хорошо, что жителям удаётся израсходовать лишь малую часть производимых ими ресурсов. Однако человек тоже может делать что-то значимое, вроде создания произведений искусства или оказания услуг. Именно для справедливой оценки подобных усилий здесь и сохранилась единая финансовая система, причём её деньги, дихории, уже давно полностью цифровые, также служат универсальной внутриигровой валютой. Впрочем, обычно их нужно конвертировать в некие местные эквиваленты по автоматически стабилизируемым курсам, и обратно, чтобы ни у кого не возникло искушения заработать состояние слишком лёгким способом.
Данный мир открыт для свободного посещения, хотя туристам или мигрантам желательно иметь хотя бы третий уровень принятия, и даже так здешний уклад может выглядеть малоприятным. Также очень рекомендуется постоянно носить блокираторы телесных изменений, потому что вероятностная сеть стремится адаптировать всех подряд и, будучи рассчитанной на местные формы жизни, может срабатывать неправильно.