И взопили чудища нечеловечьими голосами,
А кто повторять за ними вздумал - сами чудищами становились.
И кто чудищем становился - тот болезни и гниль распространял,
Тот благом называл всякое омерзение, тот пожирал и был пожираем.
Кто к чудовищам присоединялся - тот был всяким брамином проклят,
Кто к чудовищам присоединялся - тот губил свою дхарму.
Кто к чудовищам присоединялся - становился частью Единого Целого.
Кто к чудовищам присоединялся - тот губителем был Древа Миров.1
Поняли ошибку свою Мудрейшие, но поздно было.
Прокляли Мудрейшие тот день, когда преодолеть они решили Великую Стену.2
Прокляли Белый Свет, но благом прозвали Тьму Разумную.3
Ибо даровала Тьма им спасение.
Но негодование воспылало в сердцах Мудрейших
Горе великое растекалось в умах и душах - дом был потерян!
Дом был загублен Превеликим Омерзением.4
Миры пали под гнётом [ПАТТЕРН, ОЗНАЧАЮЩИЙ ОДНОВРЕМЕННО ИНФЕКЦИЮ И ПСИХИЧЕСКУЮ ТРАВМУ]
Пал Падшьявар, славный своими улур5
Пал Ведомишья, родина величайших из кшатриев.
Пал Дениянти, изумительнейший из миров, великая библиотека знаний всех Мудрейших.
Пал Микуискеро, Обитель Десяти Тысяч Обжитых Планет.
[далее - перечисление еще 579 планет\вселенных, судя по всему разницы между словами "мир" и "вселенная" в языке исчезнувшей расы нет ; так же замечателен тот факт, что табличка экстрамерна по неизвестному принципу - по пожеланию можно попасть в любой момент списка или пропустить его полностью, при том что сама табличка в высоту не более полуметра]
Пали миры, и отзывался каждый из них в душах Мудрейших великою болью.
И решили Мудрейшие уничтожить Превеликое Омерзение на веки вечные.
Собраны были целые армии кшатриев,
И вступили они в бой с Превеликим Омерзением,
Но неудачу потерпели, даже благословленные браминами.
Души их укреплены были мантрами,
Улучшены души были Священной Кармой.
Прошёл каждый из них через [паттерн, обозначающий одновременно механизм и живой одушевлённый организм]
И были их души крепче [неизвестный материал, по ощущению перевода некий элемент телекилловой группы, создающий барьеры в Омниме за счет тепловой энергии; алхимики уже начали разработку этого металла]
Но поражение неминуемым было, души их захватило Превеликое Омерзение.
И тогда Мудрейшие дальше думы думать стали,
И решили бороться с вражиной по-своему.
Запустили болезнь в стан врага, что обращает тела их в латунь,
Ведь благословление одного ложного Бога перекроет благо другого.
Но и кровь Бога из Металла, словом благим одарённая мертвыми песнопениями,
Воем от его разнесённых по мирам членов, не спасла мир от Превеликого Омерзения.
Бесполезны были все усилия шелестящих шестернями своими,
И погибли они в краткой схватке за господство Богов.
Мудрейшие взяли тогда часть болезни, часть Гнили отвратной,
И стали её превращать, создавать изменения в ней, дабы понять её суть.
И когда суть её была понята, ужаснулись они величию своего врага,
И надежда угасла совсем - не справиться с жутью жуткою никаким армиям мира,
Ни десяти тысячам армий всех живых и погибших миров.
Но осталась надежда одна лишь - Бога создать, что превзойдёт в могуществе Превеликое Омерзение,
Лекарством одарить душу одного из великих, и пустить в Чудище Чудищ.
И не останется тогда болезни, уйдут все чудовища, и снова жизнь будет счастливой.
Лекарство подобрали Мудрейшие тщательно,
Посыльным избрали величайшего из кшатриев,
Имя ему было [Паттерн невозможно перевести, попытка ведет к сбою универсального перевдчика на эмматическом уровне]
Да будет оно забыто во веки веков.
И собрали [машину] Мудрейшие, ужаснейшую из всех, способную создать что Вирус, что Лекарство.
Вирус, где бы ни был создан - един среди всех миров. Лекарство должно быть таким же.
И создали они единое лекарство, и пустили его в душу [имя кшатрия].
И ушёл воитель врага побеждать.
Ушёл он с обещанием победы.
Прошло три года, три месяца и три дня, и вернулся воитель не с победой, но с Ужасом страшнее Омерзения.
Слова его выжигали души, растирали дхарму живых и мёртвых в ничто,
Шаги его порождали трещины в пространстве самом, а из трещин рвались крики,
И в трещинах был то не Ад, но хуже гораздо - были там порождения, Превеликому Омерзению подобны.
Хотел сломать Великую Стену тот кшатрий, но прежде промолвил:
"Болезнь не снаружи, не в Чудищах омерзение, но мы сами Болезнь
И всё сущее есть бремя для Мира, для Древа Великого.
Единственный выход, спасение есть лишь в одном.
В том, чтобы Лекарство моё распространить на всё живущее,
Чтобы Древо Миров стало здравым и вечным.
Выход один - Тьму посеять везде и всюду."
И тогда, подобно болезни Омерзения, душа его потекла везде и всюду.
Куда бы ни проникала - оставляла она черноту и безмолвие.
Мудрейшие, поражённые Тьмой, поворачивались лицом,
Но души их были пусты, глаза наполнены чернотой.
Миры, где ступал тот кшатрий, исчезали полностью, будто не было их никогда.
Народы стирались в пыль, и праха не оставалось от них.
Избавились Мудрейшие от Болезни вселенской,
Но вызвали тем Проказу всего живущего.
Что назвал тот Очищением Мира, было смертью всего живого,
Чернота бесконечная вместо души.
Что выживало - то чёрную пустоту имело, и чёрным было всё.
И душа из черноты состояла, и [адхура] - реки пустоты безграничной.
Уничтожить возможности нет такую опасность, и выход один был -
Заточить неправедного кшатрия на веки веков, чтоб не проснулся он никогда.
И тогда обратились они к [матерь, машина для создания "лекарства"],
И согласилась она в утробе своей заточить нечестивца.
И где ты стоишь, мой читатель - то место есть вход,
Врата в лоно Матери мятежного кшатрия.
Место, способное создать черноту всепоглощающую.
Место же, сдерживающее черноту.
Место, где обрёл свой последний покой кшатрий мятежный.
Но то лишь надежда, желание наше.
Дабы место сие тот кшатрий не смог покинуть никогда,
Всяк сюда входящий - будь проклят, и встреть смерть Мира достойно.
Прочитав, Тзинч почесал подбородок и засомневался.
Высказался вслух.
- Чё-то стрёмно.
И не вошёл.