Внезапно оторвавшись от созерцания внутренностей червя, Каф почти вплотную подошёл к Киенвраасу и решительно уставился на него.
- Ты же понимаешь, что твои кривые витиеватые руки не подходят для такой задачи. В них чего-то не хватает - скелет, каркас, опора, ость, остео, основа, костность, сущность.
Гарос посмотрел на него с каменным выражением лица, избегая, однако, встречаться взглядом, и медленно выпустил струйку дыма. По его виду совершенно невозможно было сказать, о чём он подумал. Скорее всего, он и сам этого не понимал.
Шёл уже третий час эксперимента, и с каждой минутой на лицах собравшихся всё явственнее проступало недовольство. Результатов почти не было. Кольвен неторопливо бродил вокруг масштабной голограммы темвийского червя, внимательно исследуя каждую мелкую деталь его устройства, затем отходил к какому-нибудь фрагменту настоящего робота, которые стояли или висели вокруг этого чертежа, очень задумчиво рассматривал, добавлял на схему пару новых крошечных штришков - и всё повторялось. Но количество красных элементов на изображении, казалось, не уменьшается - синих, чьё назначение уже понятно, всё ещё оставалось меньше трети. А жёлтых, под вопросом, и того меньше.
Нет, конечно, определённые подвижки были. Каф догадался о том, как несколько модулей, уже изученных и давно встроенных в системы подземной базы, хитро взаимодействуют для получения нового полезного эффекта. Однако это были, мягко говоря, лишь второстепенные механизмы, а главные компоненты дрона оставались загадкой даже для его изощрённого постчеловеческого ума.
- Он имеет в виду, что ему нужно больше свободы, - объяснил собравшимся Евтем Хант после секундной заминки.
Поскольку сейчас художник мыслил далеко за пределами обычных человеческих категорий, к нему приставили переводчиков - обладателей более простой алфизической настройки. Однако передавать Кафу пожелания учёных было не в пример легче, чем расшифровывать им его слова. Приходилось опускать множество нюансов, тонких, но важных оттенков смысла, и облекать сверхсложную мысль в простые фразы.
- Какой именно свободы? - слегка прищурился Гарос, назначенный руководителем всего этого исследования.
- Ну, если вкратце… Он просит разрешения активировать некоторые системы дрона, чтобы по их действию понять, какая из теорий верна.
Киенвраас потёр висок и пожевал тлеющую самокрутку. Даже мёртвый, темвийский червь был той ещё головной болью. Гарос вспомнил, как это чудовище размером с поезд ворвалось в Убежище, едва не положив конец попыткам спасения Земли, и насколько тяжело было его усмирить. Конечно, сейчас у человечества появились на порядки более мощные орудия и средства обороны, но…
- Чёрт с ним, пусть, но без фанатизма. Чем меньше деталей будет трогать, тем лучше. Остальным разойтись за щиты, готовность три минуты!
Десятки учёных и инженеров, толпящихся по периметру цеха на импровизированном круглом помосте, быстро, но вполне организованно сгрудились у стены, а перед ними выросла полупрозрачная мерцающая ограда. В центре зала остались только полдюжины аномальщиков, готовых бороться с вероятными катастрофами. Не слишком кинематографично, зато разумно - многие проблемы легко предотвратить заранее.
Хант передал Кафу инструкции, и тот одобрительно хлопнул в ладоши, после чего незамедлительно приступил к поискам наиболее важной улики. Таковой оказалась массивная штуковина, похожая на переплетение кубов, бутылок, морских ежей и других причудливых фигур из монолитного чёрного металла. Впрочем, внимательный взгляд мог заметить, что сквозь неё беспрепятственно проходят все материальные объекты, даже воздух - и только руки Кольвена смогли её переместить. Судя по тому, как напряглось его лицо, вещица действительно была весьма тяжёлой. Никто не стал спрашивать, для чего художник решил отсоединить её ото всех других приспособлений и извлечь, ибо на то определённо была столь же весомая причина. Водрузив конструкцию на невысокий стол, Каф повёл над ней руками, примеряясь. Та, в свою очередь, начала неуловимо перестраиваться, принимая более цилиндрический вид и почти равномерно ощетинившись какими-то антеннами.
Через две минуты таких манипуляций Кольвен удовлетворённо хмыкнул, ещё раз сверился со схемой и запустил руку внутрь штуковины.
Из неё вырвалось облако вязкого рыжего пламени и, словно живое, метнулось на ближайшего охранника. Клубящийся поток прошил его насквозь, сжигая плоть, как карточный домик, и в то же время исцеляя. За пару секунд человеческое тело превратилось в эдакий манекен из сплошной кожи с несколькими чудом незадетыми костями. Художник поглядел на него и пожал плечами, мол, простите, это вышло случайно.
Поражённую тушку сразу же молча унесли, а из дверей вскоре явился точно такой же, только гораздо более недовольный охранник. Ещё в самом начале освоения алфизических технологий Стратег повелел каждому жителю бункера сделать полный снимок ауры и регулярно его обновлять, дабы, случись какая беда, тело можно было перезаписать, откатить к предыдущему здоровому состоянию. В качестве приятного бонуса это также позволяло создавать точные копии тел с нуля - а благодаря разработкам профессора фон Рамма и других исследователей ещё более глубоких ярусов реальности такие дубликаты могли служить дистанционно управляемыми аватарами оригиналов. Именно они и присутствовали рядом с Кафом, как раз на случай подобных инцидентов. Операторы же сидели в соседнем, более безопасном помещении.
Но всё равно у Киенврааса не было ни малейшего желания испытывать судьбу. Лучше потратить лишний час на определение минимально необходимых действий и осторожные эксперименты, чем броситься искать ответы, сломя голову, начать делать всё сразу, и наверняка её сломать. Даже без учёта того, что у жителей Убежища в запасе было всё время мира. Руководитель одним лишь красноречивым взглядом показал художнику, чтобы впредь был аккуратнее. Тот понял его даже без переводчика, подправил чертёж и приступил к следующему шагу.
Вторым проверенным устройством стало, за неимением более точных слов, сферическое каменное гудение с искрами внутри. Его пришлось обклеивать высоковольтными проводами, окружить парой десятков разнообразнейших излучателей и передвигать их строго определённым образом. Команде инженеров потребовались часа три, чтобы собрать и установить всё это, как показал Кольвен, причём, несмотря на самые тщательные старания, итог получился всего лишь удовлетворительным. На взгляд собравшихся, шарообразный объект абсолютно никак от этого не изменился, но Каф явно получил искомый ответ. Чертёж окрасился синим и жёлтым ещё процентов на двадцать. Толпа возликовала.
Третий аппарат буквально не имел описания в человеческих концепциях восприятия. Даже просто смотреть на него было физически тяжело, мозги начинали улетать в заоблачную даль. Учёные после долгих споров сошлись только в одном - это набор деталей, которые зеркально отражаются и трансформируются за счёт свойств одного только пространства. Сложно было судить даже о том, подвижны они или нет. Но художник играючи управлялся с подобной технологией при помощи простейших отвёртки, деревянной дверцы от шкафа и бумажного листа.
Наконец он оторвался от вдумчивого созерцания сверхсложной карты инопланетного дрона и громко обратился ко всем слушателям разом.
- Червь использует сразу несколько разных физик и чисто алфизических эффектов, поэтому его невозможно описать в рамках одной модели.
Сказав это, он подкрутил настройки, и практически все синие зоны на голограмме вновь окрасились жёлтым. В том числе почти все модули, которые человечество уже успело поставить себе на службу. По залу пронёсся ропот. Большинство решило, что отдельные технологии на самом деле понятны, просто это темве в конструкции червя применяли их для других целей. Но некоторые всерьёз опасались, что бункер наполнен троянскими конями. Был ведь в истории период повального увлечения радиацией, когда ею заряжали даже зубную пасту, ещё ничего не зная об опасности таких лучей? А древнеримские свинцовые водопроводы, косметика и другие сомнительные блага цивилизации?
Однако шоу продолжалось, и метачеловек вернулся к работе. Заручившись поддержкой четырёх дюжих ребят, Кольвен соединил несколько полуразобранных сегментов дрона, забрался внутрь и принялся там что-то мастерить. Работа заняла едва ли полчаса, хотя в напряжённом ожидании всем показалось, что гораздо больше. Затем художник выбрался на свежий воздух, отряхнулся, заботливо прикрыл мощными стальными крышками оба торца этого фрагмента робота, широкими шагами прошёл вдоль него туда-сюда, вернулся, вновь распечатал корпус и продемонстрировал всем. Внутри за прошедшие полминуты всё успело покрыться гладким серебристым налётом. Странные формы упростились до примитивных угловатых подобий, как если бы их проектировал кубист, хотя для пары специалистов остались узнаваемыми.
- То, как устроен его корпус! - горделиво провозгласил Каф, опять добавляя на чертёж отдельные, почти беспорядочные пятна синей краски.
- Будьте добры, объясните так, чтобы не только вам всё стало ясно, - мрачно попросил Суман Корускава, инженер алфизических аур.
- Это вовсе не броня. Потому что информация - самая совершенная оболочка. Только для удобства я поставил её не снаружи, а внутри.
- Как круто. Специалист по добенфлюсу, - тихо ругнулся Гарос, зажигая новую самокрутку вдобавок к уже имеющейся.
Переводчики сгрудились вокруг художника и о чём-то поговорили, после чего заметно побледневший Хант озвучил его свежее открытие.
- Насколько я понял, этот дрон вообще нельзя назвать машиной в том смысле, который мы подразумеваем. Это, скорее, идея. Позвольте зайти издалека? Представьте, к примеру, чёрную дыру. Мы видим горизонт событий - но это не её поверхность, а просто расстояние до центра. Там нет ничего осязаемого, только точка в градиенте, после которой физические законы резко переворачиваются с ног на голову.
- Ты же знаешь, что всё совсем иначе, - пожурил его художник, качая головой, однако под взглядом Киенврааса стушевался и замолчал.
- Ну так вот. Внутри чёрной дыры, судя по имеющимся данным, нет никакой материи - есть только чистая сверхмощная гравитация. Одно лишь искажение пространства, в которое как бы впечатана энергия. Но её вполне достаточно для создания объекта с довольно сложной структурой и необычными новыми свойствами. Итак, червь устроен в чём-то схожим образом. В его основе находится некая, грубо говоря, структурная штука вроде квантово-алфизического уравнения. Реагируя на физические законы внешнего мира, она принимает тот или иной вид, например то, что сейчас находится перед нами. Как образ в кривом зеркале, которое автоматически подстраивается под отражение и проецирует его обратно. То есть сам дрон не меняется, но на Земле выглядит как механический червь, в космосе совершенно иначе, и так далее. Он всё ещё информационный, но здесь физика стабильна, и меняться незачем - а так он сделал бы это даже в мёртвом состоянии.
- Только не забывайте, что всё это очень условные и совершенно неверные аналогии, - кратко добавил художник. - Продолжай, пожалуйста.
- Помните, как червь отращивал лапы, намереваясь вырваться на поверхность? Это означает, что он может управлять физическими законами внутри себя. В сущности, он и есть своеобразный природный закон, которому придали компактную форму. Но если темве применяют такие технологии в настолько простых дронах… А он простой, всего лишь ищейка с минимумом функций… То представьте, каковы их корабли?
Повисла тягучая тишина. Только в дальнем углу Джейн Бетали Брукс и Модолвей Дунквист обсуждали, каким орудием можно пробить такие надёжные доспехи. В тот раз была использована специальная тяжёлая пушка, собранная из деталей недостроенного Ускорителя, которая проломила эту оболочку и позволила остальным стрелкам изрешетить более уязвимое нутро. На счастье, у них сохранились все чертежи.
- Так, минутку! - громыхнул внезапный голос, заставив почти всех присутствующих испуганно вздрогнуть. - Позвольте взглянуть поближе…
Три сотни глаз напряжённо следили за тем, как к центру зала широко шагает грозного вида человек. Настоящий великан - огромный рост, добрых два центнера костей и мускулатуры, пудовые кулаки покрыты татуировками, да вдобавок косой шрам через всё лицо, брутальная щетина с намечающейся сединой, суровый взгляд иссиня-чёрных глаз… Но учёных пугала не внешность, а недюжинный интеллект гиганта, точнее, сфера его применения. Дело, которым Гетон Урданго заинтересовался так, чтобы принять личное участие, явно пахнет керосином…
Внимательно оглядев нутро червя, опытный антианомальщик прищурился и протиснулся внутрь, откуда его голос зазвучал ещё более глухо.
- Объект найден, продвигаюсь к нему… Второй головной сегмент, внизу, чуть левее центра. Извлекаю, так, готово, движусь обратно, вылез.
После этого небольшого путешествия он заметно помялся. Немудрено, человеку таких габаритов нелегко нагнуться к самой земле! В руках он держал невесть откуда добытые здоровенные клещи, которыми держал некий предмет размером с футбольный мяч. Гетон положил его на столик и подозвал троицу охранников, элитных солдат, специально подготовленных для битвы с темве. Ну, насколько они могли быть готовы.
- Нужна ваша помощь, господа. Доставайте свои коммуникаторы. Сейчас я совершу несколько действий, а вы опишите их в текстовом виде.
Так он и поступил. Затем собрал коммуникаторы, вчитался, хмыкнул и вывел эти три изображения на голоэкран так, чтобы всем было видно.
- Улики неопровержимы. При всём уважении, мистер Каф допустил серьёзную ошибку, но иначе и не могло быть.
Самый молодой солдат из группы, Тревант Джейсон Ньюэлл, вечно стремящийся показать молодецкую удаль, написал, что антианомальщик держал некое фантастическое орудие, перезаряжал его и проверял. В то же самое время Виктор Хольгант, крепкий и нерушимо спокойный охотник на монстров, увидел там совершенно иную картину - стеклянную колбу, полную шевелящейся алой биомассы. А длинноволосый и бородатый азиат Гу Шен сообщил, что, по его мнению, Урданго демонстрировал им причудливую железную книгу, полную загадочных карт.
Вывод был очевиден, наверное, с самого начала, но для порядка его всё же следовало озвучить. Не всем был хорошо виден каждый этап.
- Этот, хм, предмет выглядит по-разному для каждого наблюдателя. Его воспринимают согласно своим текущим мыслям - включая то, как с ним взаимодействуют другие объекты. Я просто держал его голыми руками, но эффект распространился и на меня. Поэтому я озвучивал все свои действия внутри робота, чтобы у вас сформировалось единое мнение, что и когда оттуда выберется. Обычная мера безопасности на случай, если данный объект окажется более активным. А поскольку мистер Каф, как и все мы, видит мир только с одной точки, собственной личности, то без посторонней помощи он также воспринимает эту деталь как более стабильную конструкцию совершенно иного вида, верно?
- Всё так, спасибочки, - ответил художник, погружаясь в переосмысление чертежей. - Кстати, я вижу эту хрень сразу во всех воплощениях.
- А как же вы сами её разглядели, в одиночку? - поднял руку Андум Бейнибер, обращаясь к антианомальщику, который уже шёл обратно.
- Вы невнимательны, - искоса глянул тот, однако всё же соизволил ответить. - Мне знакомы такие субстанции. Я умею контролировать своё мышление так, чтобы придавать им определённый облик. Данный предмет очень хорошо маскировался среди других неопознанных систем робота, поэтому раньше его не замечали. Но когда всё внутри покрылось ровным слоем, хм, брони, на него это не распространилось - он остался торчать из гладкой поверхности так, словно под ним пустота. Дальнейшее потребовало только зрения, памяти и минимальной логики.
Алфизик поблагодарил его и вернулся на место - а вот у Кольвена это неожиданное открытие вызвало неоднозначные яркие переживания.
- Если та штуковина и вправду устроена так, всё усложняется, - негромко проговорил он. - Я и не знал, что всю жизнь разговаривал прозой…
- Прошу, давайте попроще, без метафор и прочего, только суть, - вновь откликнулся Корускава, нервно поправив очки на веснушчатом носу.
- Я постараюсь, но ничего не гарантирую. Итак, дрон не полностью состоит из квантовых и алфизических уравнений. Это только его общий каркас, а внутри смонтированы отдельные системы совсем иной природы. Например, та неоднозначная деталь, которая, скорее всего, была частью поискового модуля. Она, как было сказано, меняется под влиянием наблюдателей, в том числе неживых предметов, а эта цепочка считывает каждый активный вариант. Примерно так же, как это делаю я, но куда более тонко и точно. Чтобы найти нужный объект, в память червя закладывают нужный образ, и система сравнивает его с тем, во что превращается тесто. Дальше уже дело техники. Но это не главное.
Он снова вернулся к голографическому макету, который теперь представлял собой дико переливающуюся мешанину всех цветов и форм.
- Проблема в том, что большинство элементов устроено схожим образом. Это не конкретные величины, а смысловые конструкции. Половина систем - не настоящие, а как бы их изображения, вероломство образов, метафорическая репрезентация условных функций. Червь изящно подстраивается под окружающую обстановку не только внешне, но и всеми своими частями. Я не смогу это объяснить в двух словах, там многомерные эптоны и бремя хаотических причин. К тому же, пока дрон не ожил целиком, в нём невозможна полная семантическая связь.
- То есть вся эта схема бесполезна? - мрачно взглянула на него Брукс, откладывая в сторону планшет. - Что нам-то со всем этим делать?
- Обычно длина строки кратна определённому числу, и при строго определённых параметрах элементов всё раскладывается на красивые ровные блоки, - подумав, ответил художник и пожал плечами. - Но здесь правила гораздо менее жёсткие, допускают больше воли. Для вас это не очень хорошо, но я уже начал продумывать подходящий интерфейс. Хотя то, что вижу я, вам точно не поможет, нужен иной подход.
- Ну ладно, но ведь мы и без таких познаний можем ликвидировать творения темве. Как это лучше делать, уже понятно?
Кольвен задумчиво почесал бровь, прикрыл глаза, и на его лице отразился сложный, тяжёлый ход размышлений. Через минуту он заговорил.
- Окружи себя дисгармонией. Отдайся на волю хаоса. Проникнись им до самых глубин души. Изобрази его настоящим хаосом, лишённым даже подобия порядка. А затем найди в нём одну-единственную искру. Она может быть тусклой и невзрачной, блеснув лишь раз - но если тебе удалось её заметить, она чего-то стоит. Сосредоточься на ней, как бы сильно другие вещи ни пытались тебя отвлекать, сделай частью себя. Прочувствуй до глубины души, и замени на неё весь мир. И тогда незаметное откроется тебе. Это всё, что я сейчас могу определить.
Цех наполнился шумом. Собравшиеся учёные, инженеры и другие светлые умы обсуждали эту тяжкую ситуацию. Если даже Кольвен с таким трудом понимает устройство одного простейшего робота, всё очень плохо. И ему даже подсказать никто ничего не мог. Оставалось только терпеливо ждать и надеяться, что художник додумается до заветной истины хотя бы сегодня. Все чувствовали, что разгадка близка.
- Эй, простите, у меня вопрос! - подал голос Артоль Эсбоо, ксенолингвист, проталкиваясь из задних рядов. - Стратег сказал, что пришельцы называют себя темве… Я, конечно, ему доверяю, но это ведь такое простое слово! Мы легко его произносим, оно даже могло бы появиться в нашем языке. А язык напрямую связан с культурой и вообще мышлением. Как же получилось, что у существ с настолько непостижимыми технологиями и вообще самим фундаментом восприятия есть банальная фонетическая речь? Может быть, здесь и кроется ключ ко всему?
- Представьте древнего дикаря, - без колебаний ответил художник. - Он знает только простейшие инструменты, вроде палки и камня. Если рядом растут деревья с жидкокристаллическими видеоэкранами, которые можно собирать, а затем программировать на них картинки, он бы так и жил. С палкой, камнем и видеоэкраном. И жителю обычного средневековья такой палеолит показался бы удивительно волшебным, хотя по факту его собственная родина выше на сто голов. В общем, то, что темвийская техника чрезвычайно продвинута по сравнению с нашей, ещё вовсе не значит, что сама их цивилизация тоже сложна. Может, это всё местные каменные топоры - тогда мы сможем воспроизвести их и даже сделать лучше. Когда поймём общий принцип, разумеется, но пока я без понятия, чего такого они наворотили. Очень уж всё странно.
- Но всё же интересно, как у темве могут сочетаться такие слова и техника. Разве такое явное несоответствие не должно мешать их изучать?
- Знаешь, например, как распознать укус клеща? Отличить его от укусов других зверей? Очень просто - из него торчит клещ. Так же и здесь.
Артоль собрался было задать ещё пару вопросов, но Киенвраас прервал его коротким жестом. Гарос и правда был толковым руководителем этих работ. Он полностью контролировал ситуацию, даже если со стороны порой казалось, что события происходят помимо его воли. И даже тем самым экспериментом с алфизической настройкой Кольвена управлял тоже он, поэтому прекрасно знал, когда художник реально занят.
Судя по виду Кафа, он снова начал перестраивать своё сознание на ходу. Достигнув просветления, он получил доступ к совершенно новым опциям своего мозга и вообще принципа существования. Видимо, пришла пора их применить. Тело метачеловека едва заметно исказилось, словно каждый его компонент генерировал своё особое поле, сложным образом влияющее на материю. Собственно, так оно и было. Каждое движение художника, от затейливых поз до текущей по венам крови, порождало облако изменений, эти волны накладывались, пересекались, интерферировали. Это можно было бы описать такими словами, как когнитивная поляризация, взлом герродинамических структур, переход от интерфейсного восприятия к кодовому - но рассказ и так превращается в заумную лекцию, поэтому лучше этого не делать. Достаточно будет сказать, что разум Кольвена почти достиг той точки понимания мира, когда всё предстаёт в истинном свете, как бы художественным текстом.
На миг проникнув в глубины индициона, официального открытия которого предстояло ждать ещё тридцать лет, Каф метнулся обратно, словно камень, выпущенный из рогатки. Он легко пробил казавшуюся несокрушимой оболочку тайны темвийского червя и увидел, чем тот являлся на самом деле. Ответ оказался настолько простым и вместе с тем неочевидным, что художник рассмеялся, хлопнув себя кулаком по колену.
- А, ну конечно же, мы не могли понять! - воскликнул он. - Просто привыкли, что каждая часть механизма должна иметь какой-нибудь смысл!
Инженеры непонимающе, с нескрываемым подозрением уставились на него и останки червя. Неужели ларчик так просто открывался? Каф подозвал переводчиков и долго с ними о чём-то шептался, решив стильно озвучить долгожданную отгадку, но не зная, как лучше объяснить.
- Эволюция в рамках одного организма! - наконец ответил Хант, показывая наспех, но качественно нарисованную схему. - Из всех деталей дрона только два процента для чего-то нужны, а остальные лишь занимают место. Попав в новые условия, червь мгновенно создаёт внутри себя множество абсолютно рандомных запчастей. Между ними сразу же начинается конкуренция, буквально естественный отбор. Некоторые ломаются сразу, другие чуть позже, а третьи оказываются именно тем, что нужно в данной ситуации. Затем червь берёт то, что осталось, за основу и мастерит новое множество их версий, тоже со случайными колебаниями параметров. И так до тех пор, пока развиваться дальше будет некуда. Но к этому моменту он уже, скорее всего, попадёт в иную обстановку, и всё начнётся заново. Именно поэтому его так трудно убить. Он и так убивает сам себя, это главный принцип его работы. Нужно такое массовое вымирание, после которого он уже не оправится.
- Изначально у темвийского червя была гораздо более простая структура, - добавила Лерера Виндар, другая переводчица. - Усложнился он уже внутри бункера, пытаясь адаптироваться к обстрелу. Почувствовав нашу стрельбу и отсутствие блокираторов аномальной активности, то есть тех огромных башен, он начал саморазвиваться в этих двух направлениях. Усилил броню и отражатели, параллельно пытаясь сбежать или нанести ответный удар. А по второму пункту насоздавал как можно больше заведомо переусложнённых алфизических и других систем, которые уже через несколько минут переполнили бы всю локальную область помехами, сделав появление новых аномалий невозможным.
- Политавтика, способ одновременного воздействия на множество схожих объектов, например их изменения, - продолжил художник. - Одно из моих новых умений. В черве используется немного другая форма, но теперь я знаю и могу получить полный контроль над его останками.
Возможно, с точки зрения слушателей всё это прозвучало не так пафосно, как хотел Кольвен, однако последний определённо был доволен.
- То есть, получается, у каждой такой детали есть, ну, генетический код? - уточнила Джейн, быстро что-то записывая в своём планшете.
- Типа того, - молвил Хант секунду спустя. - Но, скорее, негетический код, вроде отрицания. Там не эволюция в обычном смысле. Её даже саморазвитием трудно назвать, хотя в целом нечто концептуально близкое, как минимум по общему итогу. Мозги дрона, то есть почти вся его конструкция, не добавляют новые элементы к описанию детали, а вычитают неудачные из практически бесконечного исходного набора.
- Выходит, его не получится заразить вирусом, который нарушит весь этот процесс? - голос бывшей революционерки-анархистки помрачнел.
- Можно создать семантический вирус, который нарушит корректную интерпретацию одних деталей механизмов относительно других.
- Ага, вкусить запретный провод, - присоединился Модолвей, не понаслышке знакомый с такими вещами. - Планету мы после этих вирусов отчистим, но что, если темве сумеют адаптироваться и к ним? Это точно не сделает их сильнее? А то, чего доброго, нас самих расчислит.
- Нравятся пословицы? - внезапно ехидно спросил Хольгант, уже продумывавший ход боя. - А слыхали поговорку про покормить часы?
Вопрос был риторическим, здесь её, стараниями главного инженера, знали все. Открыть корпус и напихать в механизм хлеба. Вроде бы благое, но абсолютно ненужное стремление, которое из-за глупости исполнителя, он же инициатор, заведомо обречено лишь на несчастья.
- И даже догадываюсь, к чему она, - непринуждённо кивнул метафизик. - Но дам вам возможность сказать самому и ощутить себя умнее.
- Кхм, если трактовать её буквально, то есть обучить вирус наполнять подобных роботов полностью бессмысленной кашей систем, выйдет ещё одно орудие победы, - ответил солдат. - Темве станет просто нечем к нему адаптироваться.
Дискуссия становилась всё оживлённее с каждой минутой, спорщики то и дело переходили на крик. Кольвен, однако, безмятежно ковырял компьютерные терминалы, поэтому Гарос молча стоял в стороне. Пусть обсудят тонкости вооружения, а заодно немного выпустят пар, это сейчас явно не будет лишним. До мордобития всё равно бы не дошло. Но вот Каф закончил работу, и Киенвраас призвал всех к тишине.
- Интерфейс пригоден, - промолвила Виндар, выводя изображение на главный экран. - Он сделан не для червя, а из него. Система сканирует текущую структуру ауры цели, эптически переводит её на понятный пользователю язык, включая формулировки, и отрисовывает чертежи.
- Таким образом, какую бы форму ни принял дрон, в нём можно будет легко определить активные полезные узлы, мусорные, неизменяемые центральные конструкционные элементы и всё остальное, - подхватил Хант, наглядно демонстрируя это, благо местами червь ещё дёргался.
- Великолепная работа, - пожал им руки Гарос, глянул на часы, хмыкнул и махнул рукой, обводя зал. - Всё, можете расходиться до завтра!
Новую программу ещё следовало проверить, откалибровать и вообще довести до ума. Даже метачеловеческий гений едва ли смог бы написать настолько хитроумный код сразу без единого бага, а здесь Киенвраас уже разглядел несколько проблем. Однако это были очень незначительные недостатки, а основной костяк интерфейса выглядел действительно хорошо. Но всё равно с начала этого эксперимента прошло без малого восемь часов. Народ порядочно устал - благо хоть фабри позволяли не отлучаться в буфет, синтезируя еду и напитки прямо здесь, а биостимуляторы поддерживали остальные системы организмов. А впереди ждала ещё более трудная работа для тела и ума.