Фрактал чудес

Несмотря на то, что эта фрактальная вселенная относится к наиболее типичному варианту диадромов вообще и является самой маленькой из колоний Альянса, шириной чуть более восьмидесяти световых лет, причём лишь десятая её часть заполнена материальной структурой, а всё остальное отдано пустоте, реальность А-8 также входит в список удивительнейших миров. Странности тут встречаются почти на каждом шагу и зачастую едва поддаются объяснению современной наукой или даже более абстрактными идеями, причём загадочно уже само их наличие.

С момента её формирования прошло лишь около пяти миллиардов лет, и местами математический порядок ещё не укрепился, но в целом все природные условия выражены уже довольно отчётливо. Общая конфигурация здешнего космоса напоминает большой звёздчатый додекаэдр с элементами множества Мандельброта и колец Менгера, причём вся эта сверхсложная ячеистая сеть описывается единой формулой. Вокруг линий и плоскостей центрального гравитационного костяка уже собралось практически всё вещество вселенной - основная масса, как обычно в таких мирах, образовала основной рунический контур, весьма неоднородный каменный монолит размером с маленькую галактику, а поверх него рассредоточились излишки, став атмосферой, отдельными океанами, мелкими булыжниками или другими вещами. Тяготение здесь лишь немного уступает земному и меняется в пределах десяти процентов. Воздух, пригодный для человеческого дыхания и безопасный, заполняет всё пространство внутри фрактала, а также выступает постепенно редеющим сферическим облаком почти на треть общей ширины вселенной.

Благодаря тому, что размеры этой реальности остаются неизменными, реликтовое излучение также практически не теряет силу. За минувшее время оно успело частично поглотиться материей, но в общем тут везде очень светло и тепло. По сути, если не приглядываться к отсутствию тектоники, небесных тел, целостного горизонта, мелким различиям физических законов и масштабным деталям ландшафта, местную природу окажется довольно нелегко отличить от обычной планеты, что, собственно, стало одним из главных поводов выбора этого мира для освоения.

Правда, очагов жизни в нём не очень много. На данный момент здесь существует лишь около двадцати мест, где есть биосфера, на уровнях развития от бактерий до примерно юрского периода - зато каждая зона несоизмеримо превосходит всю Землю или даже Солнечную систему как таковую. Все они раскиданы по ветвям фрактала довольно хаотично и достаточно далеко, чтобы ещё не пересечься, однако известна по меньшей мере дюжина уже вытесненных ими экосистем, возникших независимым путём, а также ещё примерно столько же, которые давно вымерли от иных причин. Разнообразие местных биот довольно велико, от более-менее привычной органической жизни на основе различных химических элементов и аминокислот до целиком минеральных или даже наполовину плазменных сущностей. Немало тут также призрачных тварей, но доминирует почти земная фауна, хотя на неё серьёзно повлияло отсутствие суточного цикла и смены сезонов. И нигде здесь нету ни мельчайшего, даже косвенного следа разума, автохтонного или прибывшего извне. Абсолютно всё порождено лишь играми сил природы.

Исполинские арки, башни, спирали и другие фигуры самых причудливых цветов устремляются ввысь, насколько хватает взгляда, теряясь в дымке, иногда проступая на фоне редких проблесков чистого космоса лишь циклопическими силуэтами, но неизменно напоминают о своём монументальном присутствии единой гармонией этой вселенной. Их меньшие копии обильно усеивают каждую деталь пейзажа, превосходя высочайшие земные горы или сокращаясь настолько, что их собственные ответвления больше уже не могут поддерживать себя внутренним гравитационным стержнем, легчайший ветерок безжалостно отламывает слишком тонкие иголки и исцарапывает скальные плоскости. Но чем массивнее такие каменные балки, тем они прочней и геометрически совершенней, ибо сама герросхематическая структура поддерживает их очертания, стремится автоматически отремонтировать каждую неточность. Тем необъяснимее, что две ветви громадного фрактала отколоты и лежат поперёк своих соседей, медленно разрушаясь, ведь здесь попросту неоткуда было взяться столь чудовищной разрушительной мощи.

Удачливый путешественник найдёт среди местных геодезических холмов и множество других диковин. Так, например, под толщей почвы во многих землях покоятся различные предметы, напоминающие странные драгоценности или нечто рукотворное. У всех них есть собственные уникальные свойства - допустим, металлическая на вид полусфера, ощетинившаяся длинными рогами, острия которых испускают огненные искры, по сигналу превращает звуки в твёрдые вещества, а крошечный зелёно-оранжевый кристаллик с завитком внутри при прикосновении мыслящего существа к его постоянно холодной поверхности пробуждает перед внутренним взором память тех, кто держали данную вещицу раньше. Эти мистические объекты, известные как граали, санкеты, энфимии, и под множеством иных названий, могут иметь более или менее широкие наборы функций, основанных на некоей центральной идее, поэтому выглядят искусственными устройствами. На самом же деле они возникли вместе с остальным диадромом естественным путём, хотя механизмы их рождения и роль в природе неведомы современной науке.

Трудность изучения этой юной реальности вовсе не в том, что здесь мало следов творения. Напротив, их необычайно много, притом весьма отчётливых и достаточно однозначных. Через физику, археологию, онтоисторию, аксиматический анализ косвенных деталей, визионистику и другие методы извлечения скрытой информации Альянс надёжно воссоздаёт картину первых лет вселенной, куда пока технически не может пробиться напрямую - но именно в этом заключается главная загадка. Дело в том, что по таким свидетельствам, повсеместно видимым или же встречающимся лишь внутри отдельных регионов, додумываются слишком многочисленные и разнообразные версии прошлого. Каждая модель в отдельности логична, документально подтверждена вначале строгими науками, от палеонтологии до геофилософии, а затем ещё и открытиями метафизических чародеев, полностью описывает видимые тут феномены - однако при этом очевидно противоречит остальным, к примеру, упоминая совершенно другие имена недвусмысленно общевселенских демиургов, раскодированные из даэксиров горной породы.

Соединить их между собой до сих пор не удаётся, в принципе. Все они выглядят одинаково верными и в равной мере претендуют на звание полноценной целостной теории, не считая невесть откуда взявшихся чужих отпечатков или других вложенных смыслов. Чтобы разобраться в хитросплетениях подобных образов минувшего, Альянс достраивает их до отдельных сложных мифологий - такой формат оказался наиболее удобным, учитывая общий мистический дух этого мира. Вот краткие сюжеты некоторых из них, самых масштабных в общевселенском плане.


Высший демиург Шеодан, настолько могучий и умелый, что создал сам себя, решил также сотворить всю остальную реальность. Он созвал своих помощников, программных джиннов юнантэ, и поручил им стать инструментами для работы, а сам тем временем начал замораживать воды изначального небытия. Творец внимательно следил, чтобы снежинка получилась идеально ровной и красивой, однако, увлёкшись этим процессом, забыл, что держит её двумя руками, поэтому под ними лучи выросли более слабыми. Впрочем, внешне это никак не проявилось.

Когда каркас был готов, бог приказал стае юнантэ самостоятельно решить, как наполнить всё мелкими деталями. Ему хотелось, чтобы новый мир, даже геометрически единый в своём совершенстве, всё равно был полон сюрпризов. Кроме того, бог решил таким способом поменьше напрягаться самому, дать своим подмастерьям шанс получше проявить себя, чему-то научиться, и заодно испытать радость от самоличного принятия решений, нежели работать по чужой инструкции. Поэтому, дав им только общий план, демиург отошёл заниматься другими делами.

И джинны сосредоточенно взялись за работу. Однако они неверно истолковали приказ и принялись сами превращаться в разные вещи. Одни встроились в саму ткань мироздания и стали природными законами. Другие со всеми своими мыслями попросту окаменели или обратились в мягкую землю, укрыв собою мир. Третьи приобрели вид растений, животных, других тварей и граалей. У юнантэ нету личностей и разума, так что им нечем было осознать свою оплошность, они просто терпеливо расселись на местах, которые видели наиболее подходящими для себя.

Вернувшись, творец увидел, что джинны не только почти целиком скрыли под собой вселенную, но и обрушили своей бездумной массой два её луча. Тогда он осерчал, выбросил этот мир в гору мусора, куда прежде кидал менее удачные, ставшие адами, и принялся за изготовление следующего, райского, уже без посторонней помощи. А юнантэ, ничего не поняв, продолжают сидеть на отвергнутой поделке. Временами их задумки пересекаются, вступают в противоречия, и джинны конфликтуют, стараясь вернуть исказившиеся кусочки картины на прежние места.


Вначале был лишь первородный океан снов, бессмысленный и бескрайний. Он содержал в себе абсолютно все вещи и идеи, однако каждая его часть точно уравновешивалась остальными, поэтому не могла полноценно воплотиться. Но однажды две такие сущности, беседуя, вдруг осознали, что их противоположность далеко не так всеобъемлюща, какой казалась прежде, и на самом деле они имеют много общего. Тогда они смогли проснуться как Рухивахан и Энхивахан, два божественных близнеца, после чего начали осматривать мир новым ясным взглядом.

Увидев, как всё вокруг темно и однообразно, они принялись рассказывать дремлющим элементам всё, что придёт в голову. Слушая их через туман собственных грёз, те выходили из идеального баланса и тоже пробуждались. Так родились пространство, время и вечный свет, которые легко поддались внушению, но дальше труд застопорился - богам было достаточно этого, чтобы продолжить свой первоначальный разговор в более приятном окружении. Но чем больше они общались, тем ярче проступали резкие отличия их взглядов, и близнецы начали всё яростнее спорить, а вскоре вообще сцепились в драке. Их силы были равны, и оба видели в противнике самого себя, поэтому задумались, не пора ли прекратить битву. Однако каждый опасался отступать, ибо подставился бы под сокрушительный удар. Энхивахан присмотрелся и решил, что их различия сосредоточены в правых верхних руках. Тогда он сделал обманный ход, отрубил эту руку Рухивахану и отшвырнул подальше, к краю мира. Оба бога примирительно обнялись и в тот же миг исчезли, ибо на деле остались прямыми противоположностями до самых корней.

Отсечённая рука, скрючившаяся на границе вселенной и первичного хаоса, привлекла взоры других сновидений. Некоторые из них начали с интересом взбираться на неё, и остаток божественной плоти от этого стал видоизменяться. Из скелета возникла структура фрактала, хотя две порубленные кости вышли неровными. Исцарапанные мышцы стали скрученными каменными узорами, кожа - плодородной почвой, из крови образовались моря, а перстни и застрявшие когти врага превратились в граали, несущие, соответственно, добро или разрушения. Копошась среди этой грязи, новые сновидения начинали всё сильнее заражаться ею и напитываться уцелевшими искорками жизненной силы мёртвого бога, тем самым давая начало множеству разнообразных биосфер. Иногда сюда приходят новые сущности, которые незримо присутствуют в мире, пока не станут очередной его частью, или же сразу обрастают телами. Понемногу этот мир притянулся к собственному центру, где тихо держится и развивается, прислушиваясь к эху творческих задумок Рухивахана, которые тот так желал воплотить, что отпечатал в своём мясе.

А неподалёку, невидимая в извечном сиянии, летает такая же рука Энхивахана, и когда она также притянется к центру, наступит конец света.


Небесный мастер Пхиггззуш однажды взял кусок огня, вырезал из него себе сына, Хоиггзуша, и обучил его всему, что знал сам. Хоиггззуш в свою очередь собрал по земле облака, слепил из них себе сына, Пхиггзуша, и также обучил его всему. Таким образом, они замкнули вечный нерушимый круг времён. После этого Пхиггзуш отправился искать источник огня, а Хоиггзуш решил чуть внимательнее приглядеться к земле и вдруг понял, что она ещё не была сотворена. Поэтому он решил создать её, чтобы всё было правильно, и принялся быстро ваять заготовку.

Но когда бог склонился над первым выточенным булыжником, чтобы получше его разглядеть, то случайно отбросил на него тень, и она, тоже будучи порождением творца, обрела собственную жизнь. Поскольку она была по своей природе тёмным и неполным двойником Хоиггзуша, у неё оказалось множество каверзных задумок, но слишком мало сил, чтобы их воплотить. Тогда она решила действовать хитростью и сыграть на знаниях демиурга о его рождении. Пхиггзуш, добравшись до первичного огня, мог бы сотворить себе ещё много сыновей, да притом куда более искусных, чем первенец. Вначале тень намеревалась пойти туда, чтобы украсть их силы, но стоило ей сделать шаг на свет, как сияние небосвода сразу же вырвало из неё множество разных кусочков, которые рассеялись по земле. Хоиггзуш не заметил их и продолжил бросать новые камни сверху, так что тень потеряла все обрывки из виду, а они стали граалями, могучими, но опасными. Лишившись заметной доли и без того ограниченной силы, тень рассердилась, решив уничтожить демиурга вместе с его вселенной, после чего вернуть из скал свои части.

Начала она с того, что стала говорить Хоиггзушу, мол, так и сяк, Пхиггзуш решил создать тебе замену. Но он ей не поверил и продолжил свой огромный труд. Тогда тень вспомнила, что является отражением Хоиггзуша, и превратилась во множество кривых зеркал вокруг него. И когда бог в очередной раз огляделся, он увидел повсюду множество во всём подобных ему божеств, но при этом непохожих. Некоторые были куда выше и шире, иные, напротив, маленькими, но с раздутыми головами мудрецов, третьи мельтешили тысячами ловких рук, четвёртые глядели по сторонам сотнями глаз, пятые вовсе не походили ни на что виденное прежде. А перед каждым подобным отражением горделиво высилась творимая им громада вселенной, ещё сильнее превосходящая оригинал. Уж тень расстаралась, из кожи вон лезла, только бы добавить к ним побольше ярких калейдоскопических украшений! Поэтому казалось, что соперники демиурга уже успели сделать в разы больше и необъятно изящнее. А по мере того, как на лице Хоиггзуша всё крепче проступали досада и гнев, взгляды его отражений становились ещё более злыми.

Наконец, доведённый до исступления Хоиггзуш изо всех сил шарахнул по зеркалам, думая, что это настоящие его противники. От удара тень разлетелась на мелкие осколки, а отражения реальностей вывалились из них, упали на незавершённый мир и сложились вместе с ним в одну фрактальную структуру. Но кусками зеркал срезало башни напротив места удара и насмерть посекло демиурга. Разлившаяся на скалы кровь из разных частей его тела породила биомы, а отражения самого бога стали душами существ. И когда Пхиггзуш вернётся, он всё это отчистит.


Однажды, когда после чудесного тихого дня Великий Дух Омоэ Ванба сел ужинать и уже вонзил зубы в спелый твёрдый медуяр, перед ним начала кружиться муха Варукка, создавая всё больше назойливого шума. Чтобы отогнать её, Великий Дух закричал и замахал руками, даже вскочил с дивана, отвлёкшись от еды. В ужасе муха улетела, а когда искусник вновь взял медуяр и уже поднёс ко рту, намереваясь наконец доесть, то вдруг увидел, как интересно расположились на нём дырочки от зубов. Их затейливый орнамент бесконечно повторялся сам в себе.

При одном взгляде на него в разгорячённой погоней душе Омоэ Ванба опять засиял творческий огонь. Не вставая с дивана, он принялся за новый труд и потратил всю ночь, чтобы вырезать из фрукта ещё более совершенную форму, где малое копирует большое, сплетаясь с ним в безупречной гармонии. Лишь под утро он завершил столь тщательную работу, после чего окинул взглядом остальную пищу, разложенную на столе, и решил добавить её к своему произведению. Но, поскольку он устал после бессонной ночи, эта часть вышла не слишком аккуратной.

Смущённо нахмурившись и покачав усами, Великий Дух отправился почивать, намеренный завершить начатое позже. А истекающий влагой фрукт остался лежать в округлой миске, обрастая собственной атмосферой. Тем временем Варукка вернулась, заприметила медуяр, уселась прямо на него и начала ползать туда-сюда через удивительные скульптуры, вскоре окончательно заблудившись среди точно повторяющихся фигур. Своими движениями она внесла в них беспорядок, а с разных частей её тела соскакивали паразиты, загрязняя многие места. Из них и народились всевозможные местные экосистемы, раскормившиеся на соке медуяра. Когда же муха поняла, что не выберется обычным путём из огромных пещер фрактала, она прогрызла дырочку сквозь две его ветви, отряхнулась и поспешно улетела. Следы от её крылышек и стали теми радужными всполохами, которые видны возле той области. Разнообразные же граали возникли из отпечатков мушиных ножек, когда она пыталась начертить себе стрелочки и другие указатели, но в панике по своей трикстерской привычке рисовала вместо них колдовские значки.

Долго будет спать Омоэ Ванба, а когда проснётся и увидит, что произошло, судьбы мира будут зависеть от того, хороший ли сон ему снился.


Создателями этой вселенной являются мастера из некоей очень продвинутой цивилизации стеллауритов, задумавшей её как вычислительное устройство огромной мощности для решения единственной задачи - аллегорического представления шести высших стихий дарг сеньяльской алхимической системы в виде своего рода «антропоморфных» персонажей. Взаимодействуя в сказочном сюжете, они должны были прийти к абсолютному согласию между собой и объединиться, а финал истории стал бы аналогом Теории Всего, но скорее поэтическим, чем научным.

Согласно её сценарию, который машина также должна была самостоятельно вычислить, Огонь пытался найти свою невесту Пустоту, бегая по всему миру, чтобы тем самым обрисовать её контуры. Вначале он разделил Скорость на поля времени и пространства, подождал, пока в них вырастет субстанция, а затем внимательно присмотрелся к её переменчивым рисункам. Это помогло ему увидеть структуру Паутины, и через неё он смог перемещаться быстрей, к вящим неприятностям последней, ибо своими крыльями сжёг многие нити. Тогда она Солгала ему, что искать нужно в совершенно другом месте, и посоветовала внимательнее приглядеться к танцам материи. Огонь последовал её словам - и на самом деле рассмотрел сложную гармонию астрономических движений, переливы энергии, тончайшие круговороты живого. Они казались до того правильными и предсказуемыми, словно всей сутью указывали ему на нечто очень важное. И, метнувшись вдоль них, наполняя космос звёздами, Огонь попал в ловушку. Ведь из сущности Пи не бывает выхода, есть только повторяющиеся петли или бесконечное приближение.

Стремясь досчитать эту неожиданно зациклившуюся повесть абстрактных уравнений, мир начал подключать к её решению всё новые части фрактала, от больших до самых мелких, покуда не зашёл в тупик. Не осталось следующих уровней, на которые можно переложить нагрузку программы, изомножность физической геометрии была заполнена до самого дна. И тогда вселенная, не выдержав, сломалась, две её ветви просто обрушились, а всё более тонкое наполнение умерло. Тогда творцы предоставили её останки самим себе и ушли строить другие миры.

С тех пор сгоревший фрактальный остов медленно наполняется иной жизнью, как будто выходящей прямиком из его недописанных сказаний.


На заре времён богиня Атал, уже тогда немолодая, решила сотворить прекрасные сады. В ту пору ещё не существовало жизни, какой мы её знаем, поэтому выбор пал на сад камней. Но не обычных - божественные минералы самостоятельно росли и принимали самые удивительные формы даже без внутренних органических структур, в отличие от современных геозооидных тварей. Скорее, это было похоже на образование кристаллов, но не требовало и особых условий окружающей среды. Само полотно реальности чутко поддавалось силам воображения богини.

Этот мир был одним из таких садов, тщательно ухоженных и направляемых умелой рукой, чтобы не отклоняться от задумки. С течением эпох мудрая Атал придумывала всё более сложные и изящные конфигурации камня, так что многие из её скульптур становились неотличимыми от настоящих растений, животных или иных созданий. Наконец, сходство стало таким совершенным, что статуи действительно начали оживать и вести себя, подобно биосфере. Чтобы одни из них не съели другие, Атал пришлось разнести всех существ по разным ветвям мирового древа и организовать их в самоподдерживающиеся экосистемы - от крошечных, невидимых простым глазом, до невообразимо огромных. Созерцая то, как усложняются их облик и повадки, богиня поняла, что прежняя беда обернулась новой возможностью. Всё в её живом саду работало с такой слаженностью, что не требовало вмешательства извне, поэтому создательница отошла в сторону и принялась наблюдать, что же может народиться здесь ещё. Понемногу мельтешение этих картин и спокойный отдых после долгого ручного труда убаюкали её, богиня задремала.

А тем временем фауна и флора становились всё разнообразнее, страннее, смелее. Некоторые существа, наблюдая за Атал, сами научились колдовать и, пока хозяйка сада спала, принялись использовать такие силы в личных интересах. Особенно в этом искусстве преуспели некие серебряные деревья, которые росли на одной из сторон фрактального мира. Они не могли перемещаться, зато очень долго жили и постоянно совершенствовали свои могучие чары. Наконец дошло до того, что из столь малого пятачка их влияние распространилось по всей вселенной и стало заметно перекраивать полотно реальности, бездумно подчиняя или искажая его согласно древесным идеалам. Многие старые биомы во мгновение ока распадались, иные принимали абсолютно новую форму, а третьи, повинуясь воле серебра, могучими волнами нападали на те, что не спешили следовать чуждым растительным приказаниям. Так длилось многие эпохи, пока магическая власть серебряных деревьев не стала настолько необъятной, что вырвалась далеко за пределы сада, достигнув дремлющей Атал и принеся с собою новые образы бытия.

Вскочив, богиня узрела, что случилось с её садом. Поначалу она даже вознамерилась уничтожить его целиком, но вовремя заметила, откуда расходится зараза. Тогда она выкорчевала все серебряные деревья и даже стёрла из истории следы их корней, а чтобы на этом месте ничего подобного больше не возникало, с силой обрушила туда соседние ветви мирового древа. Пусть лучше сад будет немного повреждён, нежели полностью извращён, решила Атал, и в довершение ограничила повсюду магию, заперев её внутри граалей. После этого она вновь уснула, а жизнь во вселенной начала своё развитие почти с самого начала, по новым, более строгим правилам. Однако от серебряных деревьев здесь сохранились листок и ветка, ибо богиня в пылу прополки не заметила их, а позже они затерялись среди других магических объектов. Каждый из них удерживает глубокий нексус, хранит в себе воспоминания о тех далёких эрах славы и мечтает однажды вернуть власть. Нашедший их должен быть осторожен, потому что если даст слишком много воли могуществу древнего серебра, богиня действительно испепелит весь мир.


Свои истории появления есть и у некоторых лучей или даже ещё более мелких структур фрактала, хотя они, несомненно, возникли вместе со всеми остальными в едином процессе. Кроме того, большинство граалей также содержит личные легенды о сотворении, обычно совершенно отделённые от территориальных и настолько же непохожие на соседние объекты. Некоторые предания, извлечённые из них, недвусмысленно упоминают различные разумные народы, которые якобы тут существовали, хотя на это, равно как и гипотетическое исчезновение, абсолютно ничто не намекает, здешняя хронология полностью цела, без малейшего признака переписывания или иных отклонений. Причём особенности их темпоральных индексов также чётко говорят о рождении при едином Большом Взрыве и отсутствии перемещений через другие диадромы в прошлом. Современные возможности Альянса пока ещё не могут разрешить ни один из данных парадоксов, при том, что подобные детали очень характерны почти для всех вселенных, просто здесь сконцентрированы на гораздо меньшей территории, и заметить их тут куда проще.

Наиболее примечательна в этом плане зона разрушенных ветвей. Там континуум искажён настолько, что, к примеру, проходящий через такую область белый свет иногда возвращается десятками радужных всполохов, иногда даже подвижных. Местная среда полнится всевозможными аномалиями настолько, что до недавних пор там даже не удавалось построить безопасную постоянную базу. Чуть менее интересны середина фрактала и противоположная ей точка космоса, где сходятся паттерны герродинамической структуры вселенной, создавая странные эффекты.

Наличие у этого мира внешнего творца может быть предположено по тому, насколько маловероятное сочетание разных обстоятельств должно было предшествовать его появлению в таком виде. И то, что вся его внутренняя семантика никак не могла возникнуть случайно, совершенно очевидно каждому специалисту по эмматическому анализу, настолько конкретизированные мифы однозначно имеют под собой некие вполне реальные основы. С другой стороны, истинные события могли иметь мало общего с тем, как их удалось интерпретировать на данный момент.

Всё это привело к строгому ограничению доступа в данный диадром. Работающий тут персонал обучен действовать так, чтобы не загрязнять местные вложенные идеи собственными. По сути, эта вселенная является эпосом без персонажей, черновиками лора, которые гостям как бы предлагается додумать самим, поэтому самодеятельность пока приходится урезать. Но, когда организация решила освоить для начала один фрактальный мир, её выбор пал именно на этот не только из-за благоприятной природы и отсутствия местного разума. Значительным поводом стало и не одно лишь изобилие необычных аспектов, которые позволили серьёзно продвинуться в понимании устройства мироздания. Альянс именуется андивионским не только в честь города, откуда началась его официальная история - одним из китов его философии является нечто вроде творческого или даже сказочного взгляда на окружающую реальность. Так что эта вселенная даже в самом запущенном случае имеет все шансы однажды стать открытой и для обычных туристов, желающих приобщиться к мифологии, которая творится прямо на наших глазах.

Пока не указано иное, содержимое этой страницы распространяется по лицензии Creative Commons Attribution-ShareAlike 3.0 License