Даже самая маленькая альянская база размерами не уступает современному мегаполису. Но если типичные человеческие города с высоты кажутся огромными пятнами плесени, смрадным серым ковром расстилающимися по планете и вытягивающими из неё все соки, то творения организации напоминают диковинные золочёные игрушки, которые кто-то аккуратно положил среди нетронутых земель. Циклопические дома и улицы, габариты которых изменяются километрами, сразу же поражают воображение неподготовленного гостя - однако вместе с этим придают всему ландшафту гораздо более компактный вид. Сами пропорции таких построек помогают им вмещаться в восприятие, но также сохраняют ощущение того, что ты лишь крошечный муравей внутри жилища великана. Да и внутри местные здания на удивление просторны, хотя вовсе не подавляюще громадны. И, конечно же, дело не обходится без мемагентов, которые помогают зрителю чувствовать себя здесь комфортно.
Тем не менее, несмотря на грандиозные размеры Зелёного Сундука в целом, конкретно этой лаборатории внутри него и даже потрясающих просторов иной реальности, куда им предстояло заглянуть, Разведчики сейчас чувствовали почти что настоящую клаустрофобию. Надёжно запечатанные внутри массивных скафандров, без пяти минут пилотируемых роботов, они, вместе с деловито суетящимися вокруг толпами учёных и инженеров, по сотому разу перепроверяли каждый элемент экспериментальной экипировки. Иногда им приходилось отдавать на более детальную проверку или доводку некоторые детали своих костюмов, осторожно стягивая, а затем столь же долго надевая их назад.
На экране, который представляла собой практически вся противоположная стена, очищенная от кранов, компьютеров и десятков тонн другой аппаратуры, тем временем разворачивалась не менее впечатляющая картина. Буквально сотни техников неторопливо и вдумчиво разгоняли на гигантской причудливой машине, напоминающей внебрачного сына синхрофазотрона с оккультным алтарём, чудовищно плотный сгусток йаэзлои. Странное изумрудно-безумное сияние в центре широкого кольца то и дело испускало лучи как будто куда-то внутрь себя, а к нему со всех сторон периодически стремились сияющие символы, сотканные из чистых идей. Принципы работы этой системы полностью понимали всего лишь несколько специалистов, да и те только в общих чертах. Здесь были тысячи отдельных модулей самого фантастического вида, от новейших омниметических технологий до волшебных артефактов, изготовленных визионистами, и тот, кто хорошо осознавал, как работает или зачем вообще нужна одна такая деталь, обычно с трудом улавливал даже приблизительную суть остальных. И всё же машина действовала вполне исправно. Более того, её уже неоднократно применяли, с каждым разом делая всё надёжнее и мощнее, до тех пор, пока она не стала достаточно хороша для отправки полноценной экспедиции. Впрочем, открытие и удерживание двери было лишь первой из множества задач.
- Да уж, на редкость отвратительная штуковина, - с нескрываемым сомнением проговорил Цин Тхо-Тей, поглядев краем глаза на этот клубок.
- И поэтому так устойчиво работает, - почти машинально откликнулась Ашшантри, аккуратно облачая щупальца в сегментированную броню.
- Уверен, на той стороне ещё хуже, - жизнерадостно добавил Эммола Мератус и сопроводил это выразительным движением четырёх рогов.
Словно в ответ на слова кентавроида, портал вдруг резко дёрнулся, одновременно сжавшись до невидимой точки и вытянувшись, насколько позволяли кольца внешних стабилизаторов, после чего внутри него хаотично замелькали обрывки неведомых иных миров. Настроить машину на конкретную область было в принципе невозможно из-за самих разрушающе-беспорядочных свойств йаэзлои, но исследователи пополам с грехом всё же сумели найти способ задавать определённые особенности пункта назначения, сокращая бесконечное множество вариантов до мириадов подходящих. А главное, такая пробоина могла оставаться открытой сколь угодно долгий срок, как бы замораживаясь в себе самой.
- Ну что, дорогие товарищи, последняя проверка систем, и вперёд! - единственный в их отряде человек перекинулся с техниками парой фраз.
- Всё в норме, - джулу слегка напрягла тонкие щупальца, взлетела, перекувырнулась и ловко приземлилась рядом с ним. - К заданию готова.
- Немного непривычно. Но другого и не ожидал, - гигантский сагронакти звонко стукнул четырьмя причудливо маленькими кулаками о кирасу.
- Тогда включаем щиты на полную, ждём четыре минуты и заходим, - одарив экран новым внимательным взглядом, Цин негромко хмыкнул.
- Так, дамы и господа, всем спасибо за помощь, а теперь прячьтесь подальше! - джулу вновь перевернулась, балансируя на кончиках лап.
Все, кроме этой троицы Разведчиков, заспешили убраться с площадки, а вокруг стен зала и доспехов самих путешественников реальность начала всё сильнее искажаться. Мощные генераторы эктоплазмы окружали их многослойными мерцающими коконами, готовясь отгонять от объектов обычной вселенной совершенно другую, прогорклую и заразную парадигму бытия. Хотя йаэзлои перерабатывало всё вокруг в своё подобие довольно медленно, при таких концентрациях оно могло сожрать каждого из странников за секунды. И противостоять ему пришлось очень плотными барьерами, которые, даже состоя из пассивных пустых смыслов, в таком виде тоже запросто могли убить простое существо.
Отсчитывая секунды до старта, исследователи в который уже раз прокручивали инструкции и воспоминания перед внутренним взором, чтобы точно ничего не забыть. До сих пор организация отправляла в разлагающиеся и перерождающиеся или полностью застывшие йаэзлоические пространства только автоматические дроны. Несколько дней тому назад Альянс наконец решился заглянуть туда дистанционно управляемым беспилотником. И вот настало время навестить вотчину Гнилого Господа вживую. Причём собрать побольше информации Разведчики должны были не столько о самом преддверии зоны застоя, сколько насчёт прототипов защитного облачения, для более смелых будущих экспедиций.
- Поехали, и да хранит нас космос! - сагронакти обвил спутников передними лапами, чтобы их, чего доброго, не разнесло по разным мирам.
Мгновение спустя перед ними раскрылся переход в лабораторию с ускорителем, тоже опустевшую. Операторы сняли часть блокировок, и на путешественников, тщательно выбранных из тысяч кандидатов, могучим порывом налетел сияющий малахитовый вихрь, подхватил, затянул в свои недра. Казалось, что эта божественная вонь ощущается даже сквозь скафандры - будто даже отфильтрованный свет йаэзлои источает мистические миазмы, полные бактерий, едкого огня и исполинских мертвецов. Разведчики ускорили эктоплазменные волны, переглянулись и молча шагнули туда. Мироздание вокруг них раскололось, проросло ржавым льдом и желчными шипами, а затем сложилось в новые формы.
Мягко приземлившись на алый песок всеми четырьмя длинными мощными лапами, скорее руками, чем ногами, Эммола раскинул две пары верхних манипуляторов, превратившись в единую антенну. Не только датчики брони, но и его собственные органы чувств работали на полную мощность, а сенсорное поле растянулось до невообразимой ширины. Последнее, однако, здесь оказалось практически бесполезным, ибо львиная доля электронов, вылетая из-под защитного кокона, бесследно исчезала, мгновенно распадаясь или окаменевая. Да, здесь было вполне возможно и не такое… А вот телепатическая связь с товарищами работала прекрасно, надёжно экранированные эвиары передавали каждый мелкий нюанс восприятия и мысли. Разумеется, они общались и осматривались таким образом не напрямую, а через миниатюрные кауформенные модули, которые не позволяли искоркам йаэзлои добраться до их собственных душ, но качество сигнала вполне устраивало.
Кругом, насколько хватало глаз, и много дальше, уходя за небосвод, простиралась однообразная на вид пустыня. Обычно йаэзлоические двери вели в гораздо более пышные места, вроде болезненно кишащих жизнью джунглей или вовсе чьих-то титанических кишков, но тут всё выглядело мёртвым, спящим, поистине застойным. Мератус на миг подумал даже, что это лишь заурядный безжизненный планетоид, в духе типичного Марса, разве только с более выраженной атмосферой, ну или её подобием. Однако, как и положено каждому уважающему себя сагронакти, затем Разведчик обратил всё внимание на уже примеченные краешком взора небесные пространства над этой скучной равниной.
- Ох, ну ни хрена ж себе, друзья мои! - и это, пожалуй, были самые подходящие первые слова Альянса в реальностях священной энтропии.
Потому что там, в болотистого цвета вышине, будто подсвеченной изнутри смарагдовым смрадом, разворачивались гротескные грандиозные картины, каких заведомо не увидеть ни в одном из нормальных миров. Бесформенные туманности, ясно видимые даже днём, распростёрли многочисленные ветвящиеся крылья на полнеба и лениво шевелили ими, оставляя в пустоте рваные следы. Между ними парили миллиарды планет, иные из которых диаметром не уступали всей Солнечной системе, а другие, напротив, даже вблизи походили на мух. Многие из них очень глубоко погружались в мясистую толщу здешней атмосферы, а порой вообще царапали поверхность вдалеке, тесно сплетаясь с ней или между собою узловатыми протуберанцами и тяжами слизи. И эта паутина чёрно-багряными прожилками тянулась в бесконечную бездну космоса, нависая всей тяжестью накхрасса, легчайшим смогом паря среди лучей йаэзлои, сминаясь, распрямляясь, выворачиваясь вовне.
- Туда мы, пожалуй, не пойдём, - задумчиво молвила Ашшантри, чьи кибернетические аугментации предоставляли ничуть не худший обзор.
- Да, ты уж прости, Эмм, но нам для начала и внизу найдётся, что поизучать, - прибавил Цин, наклонился и поднёс к визорам горсть песка.
- Не возражаю, оттуда мир вряд ли просматривается заметно лучше, - покладисто согласился кентавроид, переводя взор на земли вокруг.
Практически единый надразум их отряда получал информацию ото всех троих первопроходцев сразу. В экспедицию специально отправили по возможности разных существ, чтобы охватить как можно больше форм и спектров восприятия, а заодно проверить, одинаково ли выглядит подобная вселенная для разных наблюдателей. Конечно, они охватывали лишь крошечный срез возможного диапазона, но организаторы их путешествия решили, что многим особенно затейливым организмам, вроде дарг сеньялов, тут может грозить опасность. Паскудная натура йаэзлои отлично действовала на уровне индивидуальных логики и семантики, цепляясь за малейшие намёки. А большинство нечеловеческих видов или просто сильно модифицированных альянсовцев вызывали даже у них самих подсознательные ассоциации с ужасами Лавкрафта и всевозможными сортами боди-хоррора, пусть неуловимо слабыми, но здесь даже такого вполне могло хватить для запуска цепных реакций.
Общение словами, дичайшим альянским суржиком из тысяч естественных и искусственных наречий, само по себе могло спровоцировать йаэзлоическую тягу к хаосу, но в данном случае, напротив, помогало сохранять порядок. Проговаривая мысли вслух, исследователи как бы прочнее заякоривались в нестабильном мире перегнившего смысла, легче отделяли действительность от миражей, причём не только снаружи непроницаемых скафандров, но и внутри собственных умов. Потеря даже одного сотрудника была для Альянса неприемлемой, а от йаэзлои уже пострадали немало учёных, и новых жертв следовало избегать. Но, увы, изучать такие вещи одними только дронами было невозможно.
Пока человек с джулу выискивали интересности среди бескрайних тонн ржавчины и пыли, Эммола, распрямившись во весь свой без малого трёхметровый рост, занялся общими масштабами этих причудливых земель. Нутром он предполагал, что они находятся на одном из таких же сферических камней, как те, что витали над головами, однако равнина определённо выглядела плоской. Уходящей ровными, лишь незаметно волнистыми полосами вдаль, а то и вовсе изгибаясь кверху, навстречу безднам космоса, хотя сагронакти не удалось найти место их прямого пересечения. И, как бы он ни напрягал зрение, слух, метамагнитные или другие ощущения, ему не удавалось пробиться дальше горизонта.
А здесь действительно был горизонт. Почти такой же, как на обычных планетах, слегка укрытый буроватыми испарениями, он располагался словно бы отдельно от остального мира, без однозначной привязки к иным объектам. Примерно так могли бы выглядеть задники видеоигры, в недостижимой дали, но всё равно не менее явные. Однако в то же время обе полусферы, земля и небосвод, замыкались именно на нём, где сливались воедино взаимным оргиастическим паразитизмом, а оттуда уже, насколько знал Мератус по предыдущим исследованиям, скорее всего начинались настоящие дремотные просторы зоны застоя. Так далеко им забираться не стоило, но подобраться ближе было бы полезно.
Но вначале нужно было решить несколько довольно серьёзных проблем. Расстояния в этом пространстве сами по себе заметно разлагались как концепт, а в некоторых особенно далёких от позиции отряда местах вообще теряли всякий смысл. Надёжно двигаться, насколько понял сагронакти, они могли бы только от одного ориентира к другому, но таковых здесь оказалось, мягко говоря, крайне мало. По сути, на каждый регион, приблизительно сравнимый с континентом, приходилась всего одна, максимум две заметные вещицы. Чаще всего это была странной формы скала или вывернутое наизнанку подобие оазиса, озерцо окоченения и умирания посреди пустошей, к которым понятие жизни было вообще едва ли применимо. Однако в одной стороне Эммола сумел разглядеть массивные и наверняка рукотворные сооружения. Огромный город, выпячивающийся каменными метастазами с той стороны горизонта, ощетинившийся кривыми минаретами и обвалившимися куполами.
- Здесь довольно интересный песочек, - джулу медленно пересыпала его из одного переплетения щупалец, напоминающего руку, в другое.
Мератус без особенного энтузиазма просмотрел детальный анализ холодного порошка. Каждая песчинка на поверку оказалась крошечной косточкой или скорлупкой, внутри которой был законсервирован отдельный микроскопический эмбрион или спора - спящий разум, немногим менее развитый, чем у Разведчиков, но так густо пропитанный йаэзлои, что пробудить его было нереально. Да, по сути, и незачем. Все эти сущности, несчётные септиллионы частиц, тянущиеся на световые века во все стороны и вниз, достигли некоего исковерканного подобия нирваны, искренне желаемого небытия поодаль от Гнилого Господа, так что счесть их несчастными было нельзя ни в каком возможном виде.
- Предыдущие зонды уже видели что-то похожее, только не так много сразу. Лучше сходить в город, там должно быть больше интересностей.
Цин, не настолько заточенный под биологию с палеонтологией, как Ашшантри, и менее склонный к мечтам о космосе, чем Эммола, после вдумчивого изучения всех сделанных сагронакти карт согласился. Формально в их отряде не было лидера, однако человек, будучи самым старшим из троицы и наиболее универсальным специалистом, по молчаливому согласию имел более весомый голос. Для порядка подумав пару секунд, джулу согласилась с мнением товарищей. Уж если ей захочется ещё поизучать здешнюю почву, здесь подобного добра везде было навалом. Так что, собравшись плотной группой, чтобы не подставлять эвиары окружающей заразе без нужды, отряд отправился в путь.
По мере того, как они шли, пейзаж вокруг становился всё более серым и унылым. Очень скоро песок душ под их ногами утратил красные оттенки и стал настолько бледным, что это было впору считать антиподом понятия цвета вообще. Небесные громады подёрнулись дымкой, и даже свет заметно потускнел. Изредка на глаза Разведчикам попадались миражи, порою даже разноцветные, но настолько расплывчатые и так плотно вросшие в реальность, что их было практически невозможно отделить от окружающей среды, головокружительного четверга, бурой пятницы, перемешались время с пространством, загустели, потеряли все ориентиры на пути к самим себе. Приходилось напоминать себе и им, что здесь забыли оперативники Альянса, к чему они стремятся. В этом царстве лени и уныния не хотелось стремиться ни к чему, никуда на свете, сиянии, всполохах изумрудного марева, которое обволакивало, опутывало, окружало заботливым панцирем из вековечного камня.
- Кажется, пустыня с каждым шагом меняется в мелочах? - заметил Цин, сверяя свежие воспоминания с коллегами. - Да нет, действительно.
- По мне, так разницы никакой, - сагронакти приподнялся повыше и огляделся. - Само место, как понимаю, то же самое, нас не перемещает.
- Интересно, как тебе с таким пренебрежением к мелким деталям удаётся изучать космос, - хмыкнула джулу. - Но общий вид и правда тот же.
- А в чём эта разница вообще? - нахмурился Эммола, приглядываясь к земле. - Похоже, для вас этот мир и правда выглядит как-то иначе?
- Это возможно, - человек развёл руками, щёлкнул пальцами, покачал головой. - Не знаю, в чём именно отличия, но они определённо есть.
- Может быть, некая странная поляризация? Мои глаза работают не так, как ваши, и мозг по-другому обрабатывает образы, даже в телепатии.
- Воздух здесь и правда очень необычный. Аша, можешь провести его анализ по таким параметрам? А я пока что обновлю настройки щитов.
Кивнув, насколько это было возможно для веретенообразного существа с пучками длинных щупалец на обоих концах и головой посередине туловища, Ашшантри разбросала по округе сотню крошечных летающих зондов. То, что последователи и порождения Гнилого Господа в этом мире могли бы называть приятной атмосферой, для остальных было чем-то омерзительно разреженным, едким, тонким, как ниточка пульса коматозника, словно тихонько тлеющий пепел, который медленно, но неотвратимо прожигает насквозь всё, к чему прикасается, от космоса до мыслей, протекающих сквозь его густую, как патока, массу. Даже научная аппаратура ленилась в нём работать, и джулу приходилось чуть ли не пинками подгонять автоматические машинки. Вдобавок они очень быстро пропитались йаэзлои и рассеялись кучками чёрной слизи, но именно благодаря этому на последнем издыхании успели вполне неплохо прочитать внутренние смыслы здешнего прокажённого архетипа.
- Скажем так, если это и поляризация, то не только атмосферы, а всего континуума как системы, - джулу волнообразно повела щупальцами.
- Сойдёмся на том, что здесь действует множество факторов одновременно, - кивнул Цин и, вздохнув, ускорил шаг. - Но нам он не угрожает?
- По логике, не должен. Насколько я поняла, все эти факторы даже вместе не должны пробить нашу защиту. Похоже, это просто спецэффект.
- Но мы всё равно его ощущаем, - с сомнением молвил сагронакти. - Так что защиту никак нельзя назвать стопроцентной, нужно это учесть.
- Всё так, но мы экранированы конкретно от йаэзлои. А эти сигналы идут по обычным каналам восприятия, как нечто наподобие мемагентов…
С этими словами Цин легонько пнул маленький плоский камень, лежавший на дороге. Булыжник перевернулся, и из-под него мощно брызнул плотный поток полупрозрачных муравьишек, дождём посыпавшихся на отряд. Хотя эктоплазма сжигала и отбрасывала их на подлёте, фонтан был настолько обильным, что через минуту Разведчикам пришлось идти практически по колено в копошащихся тельцах, заливших пустыню.
- Ничего, они даже не настоящие, - решила джулу, поймав и ловко препарировав пару букашек, которые ответили ей восторженным хоралом.
- Ну так вот, друзья мои! - сагронакти вернулся к прерванной теме. - Вы ведь тоже заметили, что здесь и дальше всё не такое, как на старте?
- Да, я видел у тебя такие мысли, и ждал, пока ты закончишь их оформлять. Давай ближе к делу, пожалуйста, если это действительно важно.
- Так вот, похоже, сюда попало немного нашего йаэзлои и примешалось к здешнему. Но здешнее не дало ему разойтись, как бы заморозив.
- То есть через наш портал, с той стороны? - призадумалась Ашшантри, выводя сложные фигурки на мёртвом песке. - Да, это очень логично.
- Но это не всё. Если мы не перенеслись сюда за один раз, а прошли в постоянно открытый портал, как этот мир взаимодействует с нашим?
- Хочешь сказать, что мы можем как-то определять внешний вид этой реальности, сами её создаём? - человек тоже погрузился в расчёты.
- Вроде того, и тогда, вероятно, этот мир получился таким пустым из-за того, что мы от него ментально изолированы, слишком мало зацепок.
- Выглядит похоже на правду, - джулу оторвалась от вычислений и взглянула на сагронакти. - А небо такое в честь альянской архитектуры?
- Нет, почти наверняка просто совпадение, - вокруг Цина распростёрлись голограммы схем. - Это всё та же Гора, только в более тихом виде.
- Вынужден согласиться, но моя версия тоже довольно хороша! Ребята в Сундуке уже доказали, что йаэзлои умеет воплощать тайные идеи.
- Однако в нашем случае если семантическая связь и есть, то только от внешней среды к нам, не наоборот. Просто ракурс нам непривычен.
Обменявшись ещё несколькими репликами, слишком своеобразными, чтобы выразить их через слова, исследователи составили куда более точное и полное представление о здешних землях. Та область, в которую открылся их портал, была лишь своего рода зоной для туристов, по возможности ярким и завлекательным аттракционом, пёстрой вывеской у входа. И раньше дроны тоже попадали в самые бурные территории царства энтропии. Но теперь, пройдя чуть дальше, Разведчики начинали видеть истинное лицо Горы Гнилого Господа, куда более типичные для неё спальные районы и ветхие трущобы, где нездорово деятельный хаос, пожар лихорадки, алчно пожирающей другие вселенные, уже переходил в куда более зрелую, ценную, возвышенную стабильность, тот самый пресловутый застой, истинную цель омертвения, к которой двигались все йаэзлоические силы. Вечный сон, что должен напитать собой всю реальность до самых краёв и стать ею, новой сутью бытия.
- А раз такое дело, то и защитные системы нужно разрабатывать с учётом этого неоднородного распределения идей, - подытожил сагронакти.
- Отлично, но вначале нам не помешает осмотреть город, - осадил его энтузиазм Тхо-Тей, глядя вдаль. - Не исключено, что там будет живее.
- Очень сомневаюсь. Он расположен очень близко к зоне застоя, даже большей частью внутри неё, а там жизни быть не должно вот вообще.
- Но и гораздо ближе к источнику. И, насколько я знаю, самые могучие сущности, а может быть, даже боги, находятся как раз в зонах застоя.
- Здесь мы вряд ли найдём увлекательные приключения, чтобы проверить доспехи в деле, - джулу, перебирая щупальцами, ускорила ход.
Остальные двое, молчаливо согласившись, устремились следом за ней. Небосвод окончательно затянуло густыми сизыми тучами с лёгкой прозеленью на краях. Почва мягко покачивалась в такт шагам отряда, а следы на песке продолжали углубляться бездонными провалами, из которых незримо выплывали новые облака миазмов. Поодаль от дороги сиротливо торчал указатель «Контаминополь - 7531» на деревянной дощечке, высохшей и изъеденной червями. Ничего более живого и примечательного, чем она, не виднелось до самого горизонта, но группа на всякий случай готовилась к неожиданным новым встречам. Уж как минимум в городе точно должны были найтись увлекательные вещи.
Пустошествие тянулось без конца. Один фрагмент пустыни был неотличим от другого, и даже сагронакти, привыкший мыслить космическими масштабами, иногда терялся здесь настолько, что, просканировав местность, потом не мог найти самого себя. С определением времени тут тоже возникали ощутимые проблемы, а попытки изучить вероятности, аркану, диагему быстро отбили у джулу всякую охоту продолжать такие эксперименты. Сам континуум здесь работал по иным, непостижимым, катастрофически бессвязным принципам, ежемоментно распадаясь и собираясь заново, а вместе с ним непредсказуемо менялась окружающая обстановка. На первый взгляд это было незаметно, но, серьёзно сфокусировав внимание на той или иной песчинке, Разведчики быстро теряли её из виду, словно та полупрозрачным маревом перетекала на соседей. Хотя эктоплазменные щиты, аскосы и другие хитроумные устройства отводили угрозу от их тел, изучать мир вокруг это не помогало.
По сути, эта пустошь даже не была в полном смысле мёртвой. Ведь умереть способно лишь нечто изначально живое. Да и неодушевлённый камень или механизм могут разрушиться, сломаться, прекратить быть самими собой, что в некотором роде напоминает смерть. Но здесь всё было совершенно иначе - то, что никогда не жило, всё же погибло, а затем продолжало умирать вновь. Однако даже среди этих песков порой попадались причудливо патогенные оазисы. Обнаружить их обычно удавалось, только подойдя практически впритык, когда они до омерзения плавно выступали из трещин и складок реальности. И тоже были на одно лицо, так что странники скоро стали узнавать многие местные виды.
Нелепо скрученные и согбенные диаревья изобильно истекали смрадной слизистой смолой, собиравшейся вокруг них топкими болотами, где с почти осязаемой жадностью укоренялась ещё более мерзкая флора. Пятнистые грибы-мухоморфы на целые метры раскидывали паутинные нити, которые, поскольку здесь не было ветра, бессильно лежали на бесплодной земле, перегнивали, а поверх них неторопливо настилались новые слои органических масс. С корявых ветвей свисали пухлые мешочки гноя, обвитые пульсирующими венами и поросшие листвой без капли влаги. Глубоко под толщей грунта в таких местах сканеры Ашшантри замечали чудовищных размеров корни, но ей не удавалось даже приблизительно определить, куда они тянутся, откуда растут, да и прикреплены ли к чему-то вообще, или, как трупы огромных червей, просто погребены среди ещё более растительных умов, составлявших здешнюю почву. И всё это было окрашено в разные оттенки прозрачности.
Встречались тут и более животные формы. На поверхности песка подчас появлялись полураздавленные асимметричные скорпионы, которые со слепой жестокостью, присущей лишь членистоногим, охотились на тварей вроде сороконожек и жуков. Однажды отряд почувствовал, как слегка вздрагивает земля, всего один раз, а затем наткнулся на определённо свежую цепочку циклопических следов. Аша определила, что это отпечатки ног вполне заурядного священного скарабея, только увеличенного в миллиарды раз. Цин предположил, что этот монстр мог в буквальном смысле катать по небу солнца и планеты. То, что его никто не видел, вполне органично укладывалось в атмосферу здешней зоны.
- Так, остановитесь на минутку, - джулу опустилась на песок, закрыла глаза и сосредоточилась на одной ей понятной аналитической работе.
Мератус и Тхо-Тей послушно замерли, уставившись на неё в ожидании ответа. Та, однако, не спешила делиться мыслями, почти полностью отключившись от коллективного мышления группы и показывая только, что всё в норме. Текли минуты, вокруг доспехов Ашшантри начинали нарастать горки песка, но она лишь периодически рефлекторно шевелила щупальцами в такт напряжённым умственным усилиям. Временами казалось, что она борется сама с собой, пытаясь уйти за пределы доступного ей восприятия, а затем внезапно открыла канал для получения информации от коллег. От неё пока что не поступало вестей, но Разведчики смекнули, к чему она клонит, и стали внимательнее оглядываться.
- Заметили, насколько всё вокруг неправильное? - наконец произнесла она, не двигаясь, однако, с места. - Не просто странное, а ошибочное.
- От йаэзлоической реальности иного и не ждали, - откликнулся Тхо-Тей и нетерпеливо притопнул. - Ближе к сути, пожалуйста, если это важно.
- Да, важно. Мератус, ты следишь за нашей траекторией? Город не приближается. Мы ходим кругами, по одним и тем же одинаковым точкам.
- Более прямой линии придумать не могу, - сагронакти развёл всеми четырьмя руками, но вдруг сообразил. - Это гравитационные искажения?
- Возможно, или более серьёзная дисторционика, - джулу повела щупальцем, рисуя в воздухе полуспираль. - Выведи схему, так будет легче.
Вздохнув, кентавроид растянул переднюю часть эктоплазменного экрана, чтобы исключить лишние помехи, и спроецировал туда все кусочки карты, которые успел составить по мере их продвижения. Ашшантри, повернувшись вертикально, принялась верхними щупальцами быстро растаскивать эти картинки по углам, а затем снова сдвигать и соединять линиями. Перед отрядом ткался метаэдр, в котором человек узнал знакомые мотивы ингенионных сил, а сагронакти безошибочно разглядел некоторые формы высшей космической навигации. Для самой же джулу это была в первую очередь биологическая система, подобная картам метаболизма или нервной деятельности, только в мёртвом теле.
И вот работа была завершена, как минимум в самых общих чертах. Путь отряда через пустошь действительно не вёл их к горизонту, а хитро петлял вокруг него. Контаминополь был окружён чем-то вроде пространственного вихря, который подхватывал и тянул с собой все возможные трассы, подобно чёрной дыре. Не было ни одного маршрута, который позволил бы им приблизиться, добраться до ока неподвижного урагана.
- Это работает не только геометрически, но и на уровне идей, - подытожила Разведчица, повернув один глаз к спутникам. - Что будем делать?
- Так, начнём с того, что сам город мы же видим? - сагронакти указал на темнеющие вдали башни. - Значит, хоть один путь точно существует!
- Но направлен он, похоже, только в одну сторону, - нахмурился человек, переводя задумчивый взгляд с карты на далёкий город и обратно.
- Верно, так просто мы туда не попадём, - джулу внесла ещё пару мелких уточнений. - Если только не придумаем, как переписать весь мир.
- Ну или не используем гарпун, - протянув к городу правую руку, Тхо-Тей прицелился. - Я видел похожие зоны в Лабиринте, и там это помогло.
Разведчики со сверхсилами часто использовали этот приём, когда нужно было быстро добираться до труднодоступных точек. Общая суть его была крайне проста - отметить некий объект, представить, что между вами протянута незримая верёвка, а затем резко подтянуть себя к данной цели. Тем же способом можно было надёжно фиксироваться относительно неё, не теряя возможности перемещаться, но лишая цель возможности уйти дальше определённого радиуса от преследователя, тот автоматически перемещался следом. Конечно, принципы действия подобного фокуса были весьма сложны, но мастера применяли его так легко и интуитивно, что вполне могли адаптировать к местной среде.
- Не спешите радоваться, это только один факт, - покачала верхним щупальцем Ашшантри и вновь крепко задумалась. - Что ещё заметили?
- Хм, мне всё это напоминает мутный сон, я такие видел в детстве, - человек поглядел на свою ладонь, сжал и разжал кулак в бронеперчатке.
- У меня случались галлюцинации возле электромагнитных вихрей, - признался сагронакти. - И когда крепко напиваюсь, тоже такое чувствую.
- Здесь во всём ощущается какая-то скрытая неправильность, однако её трудно выразить даже в мыслях, - усмехнулась исследовательница.
- Словно муха в кусочке янтаря только притворяется неподвижной, - предложил Эммола, сопроводив это довольно неуклюжей иллюстрацией.
- Да, или как будто нами всегда управлял кукловод, а теперь нити привязаны к воздушному змею, я ещё от портала ощутил что-то подобное.
- Когда я была тесно связана с вашими мыслями, то чувствовала некие очень серьёзные несходства, особенно в четвёртой нервной системе.
Разведчики по молчаливому согласию снова раскрыли коллегам полный доступ к своим разумам, восстановив единое надсознание отряда, и снова вернулись к простой поверхностной телепатии. Затем занялись внимательным просмотром всех нюансов того, что и как успели увидеть в этом режиме. И чем дольше они смотрели, тем яснее осознавали, насколько же, чёрт возьми, непрофессионально ошибались. Каждый из них действительно воспринимал реальность по-разному, зачастую до полнейшего несоответствия - например, одним воздух казался страшно тяжёлым, тогда как другим, напротив, едва отличимым от полнейшего вакуума. Мератус не замечал фонтана муравьишек даже на уровне физики, и вскоре они незаметно исчезли для всей троицы, выпав даже из воспоминаний. Было ещё множество других отличий, однако для объединённого надразума таковых не существовало, он сразу собирал цельный образ из трёх отдельных восприятий. В нормальной ситуации он также должен был выявлять там ошибки, явные или незаметные обычному сознанию, однако йаэзлоические влияния неким образом тонко нарушили его функциональность. Так что вместо указывания Разведчикам на несовместимые версии вещей он, наоборот, слепил всё в один корявый комок, назвал его логически корректным и стал исподволь подменять им более корректные личные представления о происходящем.
- Ладно, мы это поняли, учли и больше, хочется верить, не повторим, - медленно молвил Цин, тряхнув головой и задумчиво потирая ладони.
- На индивидуальном уровне это тоже действует, - вздохнула джулу и свернула верхние щупальца в клубок. - Понадобятся мощные фильтры.
- А может, и не понадобятся, - возразил сагронакти, который уже успел отсканировать мир заново. - Сама эта вселенная именно такая и есть.
- Всё равно я набросал программку. Она должна помочь как минимум с особенно зловредными искажениями. Для начала её должно хватить.
- В общем, от прямого влияния йаэзлои мы достаточно хорошо защитились, но из-за косвенного заражаем сами себя, - хмыкнул кентавроид.
Подискутировав ещё немного насчёт того, как лучше уберечь свои мозги и в особенности подсознательные мысли, путешественники решили продолжить путь. С первого раза гарпун не сработал, помешали те самые расхождения - но, разобравшись в источнике проблем, отряд всё же сумел нацелиться на астрономически далёкий город. Для этого также пришлось пересмотреть саму концепцию горизонта, который здесь был одновременно прямой линией, уходящим вдаль кольцом и Гнилой Господь знает чем ещё. В некоторых отношениях он даже не являлся пространственно локализованной абстракцией, вроде радуги, а представлял собой нечто совсем особое. Но наконец этот прыжок состоялся.
Гигантский город оказался даже более безжизненным и серым, чем окружавшая его пустыня, словно заброшен ещё до того, как был вообще задуман. И выглядел, от холмистых мостовых до теряющихся в небе узловатых шпилей, настолько странно, что его было почти невозможно описать единственно верными словами. Он будто перетекал из одной ассоциации в другую прямо на глазах, при этом оставаясь абсолютно недвижным, как сама вечность. Все элементы этого места, доступные взору, хаотично отличались от остальных, но одновременно сливались с ними в однообразное пятно, и среди его обманчиво переливчатых форм каждый Разведчик угадывал подчас черты своей родной планеты.
Подобно большинству джулоидных видов, народ Ашшантри развивался в тёплом мире, сплошь покрытом мелководными морями, почти без высоких гор, каньонов и других чрезмерно сильных перепадов рельефа. Там, среди открытых просторов, одинаково готовые к нападению с какой угодно стороны, и вообще не видящие приоритетных направлений для деятельности, предки джулу плавали вдоль поверхности, словно катера, собирая щупальцами всякую живность на дне, или ходили под водою вертикально, если позволяла глубина. Практически идеальные природные условия - надёжная атмосфера, вполне приятный климат, богатейшая биосфера, всегда можно найти удобную возвышенность для разведения костра и при этом не бояться пожара, а главное, на создание такой обстановки требуется минимальное количество воды. Кому вообще нужны все эти бездны океанов, они только мешаются! Контаминополь тоже был как будто затоплен - бледный песок, покрывающий улицы толстым слоем и отражающий зелёное сияние йаэзлоических солнц, пересыпался волнами от малейшего движения. Но и удерживал вмурованные в него иссохшие, окаменелые скелеты монструозий прочней, чем регихалковая цепь. Здания же, увитые сростками лишайника или ветхими корнями, переходившими в многоэтажные массивные эстакады, казались Аше мангровыми джунглями, даже более густыми и высокими, чем те, где джулу испокон веков резвились среди ветвей, осваивая жизнь полностью на суше, но всегда готовые вернуться вниз.
Маленький мир сагронакти ещё на заре времён ухитрился собрать вокруг себя пять массивных лун, и это определило всю его дальнейшую историю. Местным жителям приходилось спасаться от постоянных цунами или не менее разрушительных приливов на вершинах грандиозных игловидных пиков, мечтая вскарабкаться ещё выше, к таким близким и ярким звёздам. Величественные картины разворачивались в лиловых небесах над их головами каждую ночь и даже днём, навевая фантазии о покорении астрономических пространств, а суровая среда сделала родичей Эммолы превосходными космонавтами. К сожалению, у них было очень мало ресурсов, которых едва хватало на изготовление даже простейших орудий - лишь прибытие Альянса помогло исполнить давние мечты. Так что сагронакти до сих пор сохраняли почти религиозное восприятие вселенной, и если начиналось всё с того, что им, существам, чья анатомия была по большей части кратна четырём, число лун своей планеты всегда представлялось чем-то мистическим, сейчас возможность лично увидеть безбрежные туманности или могучие квазары совсем вскружила голову. Однако город на границе зоны застоя с лёгкостью затмевал самые смелые воспоминания Мератуса, будь то небо замершей реальности или её земля. Контаминополь представал такими же скалами, как на его родине, только непредставимо древними, и гравитационные волны выветрили их до причудливых форм, отсекли, словно рука искусного, но обезумевшего ваятеля, все лишние кусочки.
Цин же при взгляде на этот город немедленно вспомнил Никдан, один из малоизвестных осколков Первой Империи, который смог удержать многие научные достижения давно исчезнувшей межзвёздной культуры. Там, потерянные и отрезанные от соседей, его предки тысячи лет жили на полном самообеспечении внутри футуристичных супергородов, постепенно перерождаясь из азиатов, более всего напоминающих китайцев здешней вселенной, в совершенно новую расу. Зловещие сооружения Контаминополя были настолько же сложными и широкими, а замысловатые сетки трещин на их стенах вполне могли оказаться местами для монтирования неведомых устройств. Однако если никданские поселения регулярно латались кустарными способами, а местами даже расширялись, то эти дома были давно покинуты и заброшены, от них остались только нерушимые остовы неестественных пропорций. Иногда они были выстроены даже не по законам геометрии, почти полностью преображаясь под пристальным взглядом, стоило только Разведчику перескочить на новую мысль. И если никданиане старались сдерживать рост чрезмерно буйных растений на своих улицах, то здесь никто не следил за заразной флорой так долго, что она вымерла подчистую, а её место заняли минералы, расколотые жеоды, откуда густо изливался невидимый потусторонний свет, друзы нефритовых шипов, изогнутых как щупальца, всяческие слоистые шишки, успевшие в своей неуловимо медленной псевдожизни развиться до почти биологических структур.
Контаминополь, памятник омертвелости, стоял здесь уже столько эонов, что для него «давно» разложилось на говно, из которого проросли совершенно иные, чуждые концепции, тоже умерли, окаменели, их кости дали опору новым болезнетворным идеям, и так по меньшей мере несколько миллиардов раз. Возможно, когда-то здесь действительно кипела жизнь, не исключено даже, что буквально варилась заживо, но от той эпохи уже не осталось даже косвенных воспоминаний, ни единого признака деятельности или чувства. Лишь холодный едкий ветер тихо пел и завывал, пролетая сквозь монументальные стены храмов энтропии, сплошь состоявшие из дыр, как диковинные древние грибы.
Внешние районы этого города разрастались по окрестностям сами собой, пусть даже тектонически медленно, и сразу же рождаясь в форме старинных руин. Но чем ближе к центру, тем более пассивными они становились, обращаясь ветхим пеплом, затем абсолютным ничем, и всё дальше, через неописуемые формы распада, до полной стагнации. Эммола попробовал составить его общую карту, получив что-то среднее между астероидным кратером и гигантским ведьминым кругом, но сумел определить лишь условно безопасные зоны - широкую линию вдоль границы. Забираться дальше не было никакого смысла, поэтому отряд решил осмотреть один сектор этой дуги и затем возвращаться на базу.
Во всём городе не нашлось ни единой надписи или символа, даже религиозного. И действительно, зачем они здесь, в царстве безмолвного затухания, где их заведомо некому читать? Зато, к вящей радости Ашшантри, тут оказалось довольно много странных организмов, будь то вполне деятельные твари или доисторические останки. Многие окаменелости существ происходили вообще из настолько давних эпох, что в ту пору ещё нигде не было жизни. Хотя иногда было непонятно, что Разведчики сумели обнаружить - мумифицированный скелет, решётку на окне или сливе канализации, а может, нечто принципиально иное, лишь очень отдалённо напоминавшее биоту. А порой всё было очевидно.
Заглянув под очередной иссохший куст, состоявший всего из нескольких палок, но странным образом скрывавший всё, что находилось за ними, джулу растревожила гнездо мелких созданий, похожих на гибрид медузы с черепахой. Вместо того, чтобы разбежаться, они, сделав несколько неуклюжих коротких скачков, съёжились с сухим треском перемалываемых костей, выпростав из своего нутра пучки длинных острых игл. Там, где на их пути оказались камни, шипы легко прошили их насквозь, и куски породы начали стремительно разлагаться, будто от действия мощного яда. Через несколько мгновений существа распались облачками плесневых спор, а те продолжили вяло дробиться дальше, на молекулы, атомы, кварки, покуда не исчезли из виду совсем. Выругавшись, джулу оставила попытки взять образцы местной живности и сосредоточилась на удалённом наблюдении за тварями, которые ползали или, чаще, неподвижно сидели в укромных уголках.
Однажды ей на глаза попался колоссальный червь, толщиной в десятки километров, весь покрытый язвами, нарывами, бубонами, иные из которых размерами и помпезностью не уступали куполам церквей. Он до неправдоподобности бесшумно полз вдоль горизонта, поглощая диагональной слюнявой пастью целые районы города, а из другого его конца они выходили в чуть более обновлённом и отремонтированном виде, словно монстр поедал саму суть их разрушенности. Указав на него, Аша с удивлением услышала, что коллеги нигде не видят ничего подобного, даже в её воспоминаниях. А потом он просто погрузился в тягучую землю, как подлодка, и Разведчица сразу же о нём забыла.
Также она неоднократно замечала странные существа, словно сотканные из сухости и спорадической симфонии свистов, сливавшихся с тихим ветром, вьющегося клубка капель, вытравленных в воздухе, даже более безводных, чем всё вокруг, неподвижно пульсирующих под проникающим сквозь них тяжёлым серым светом, панорамы переплетённых паутин, постоянно пожирающих самих себя, чтобы ещё крепче впиться волокнами ломких лабиринтов ликующей лени, тесными тенётами прирасти к космосу как таковому, оставаясь оцепенелыми, однако одновременно расползаясь неустанным ритмом по углам, узлам, уколам, образуя отдельную окоченевшую экосистему внутри общего хаоса.
Но самыми странными её находками оказались вещицы из сарая, которое можно было принять за кухню или продуктовый склад. Там, шатко громоздясь на покосившихся столах и длинных полках, выточенных из цельной скалы, среди рассыпающихся от одного лишь взгляда тряпок или утонув в горах бесцветного порошка, стояли баночки. Обширная коллекция варенья из мух. Трёхлитровая банка кожи, засахаренной и обросшей толстыми зубами. Оплавленный контейнер, в котором трепетало и дрожало нечто вроде крошечного антрацитового огонька, чья тусклая верхушка свободно проходила через плотно притёртую пробку. Бутыль тончайшего стекла, набитая коричневыми таблетками так, что в какой угодно иной вселенной моментально взорвалась бы не слабее гранаты. Керамические сосуды с кусками внутренних органов, золой и блестящими золотыми пуговицами, поодиночке или в самых диковинных комбинациях, причём многие из них были обвиты проржавевшими цепями. Необычайно мятый металлический кофр, покрытый следами множества пальцев и заляпанный неведомой шерстистой пастой, при попытке изучить состав которой джулу потеряла сотню сенсоров скафандра, чувствительные аппараты необратимо сгорели. Пожелтевшие куски жира, склеенные между собой чем-то, напоминавшим засохшую кожу и обёрнутые в многочисленные слои бумаги, определённо взятой из осиного гнезда. Огромный сосуд со свёрнутой в трубку стальной статуэткой, густо смазанной смолой, которая застыла твёрже, чем янтарь.
И это было содержимое всего лишь одного шкафа, который исследовательница решилась осмотреть поближе. Двое других Разведчиков тоже не рискнули копаться во всём этом затейливом дерьме, даже несмотря на то, что хотели проверить защитное снаряжение на более мощных источниках потусторонней скверны. Опыт подсказывал им, что от запечатанных ёмкостей с аномальной дрянью лучше держаться подальше.
Сильнее всего их насторожило то, насколько новыми выглядели многие подобные вещицы. Большинство из них пылилось тут явно не одну тысячу лет, однако выглядело при этом подозрительно свежим. И отдельного недоверия заслуживало то, что практически всё это добро было фрагментами некогда живых существ, хотя разнообразие предметов поражало воображение даже таких видавших виды путешественников.
Побродив по помещению примерно полчаса, Разведчики решили поискать другое, более адекватное место для экспериментов, где первая же ошибка, возможно, не приведёт к цепной реакции. Альянс, решили они, вряд ли так уж много потеряет, если их маленький пробный отряд вернётся без тонны образцов паранормальных консервов, которые ещё нужно где-то безопасно хранить. А вот если они здесь полягут, это уже будет весьма серьёзной проблемой, и прежде всего для них самих. Так что, осторожно выбравшись на улицу, странники продолжили осмотр города. Когда джулу оглянулась, на месте того сарайчика уже был другой, такой же точно, но с полками, выставленными наружу.
Навигация в лабиринтах Контаминополя сама по себе была на редкость непростой задачкой. И дело было даже не в карте, которая начинала безнадёжно лгать, стоило лишь сделать пару шагов в сторону. Нет, главной проблемой стала самая сильная способность отряда, а именно изоляция от гнилостной заразы. Густые волны эктоплазмы вполне успешно отгоняли даже самые мощные сгустки йаэзлои, однако континуум тут был настолько замороженным и извращённым, что сброшенные слои барьеров не рассеивались сразу же, а впечатывались в структуру пространства облаками белёсой мглы, всё сильнее затрудняя и без того капризную возможность видеть мир вокруг. Кроме того, без прямого доступа к йаэзлои и смыслам, которые оно несло, путники не могли быть уверены, что хотя бы отчасти правильно понимают суть творящейся вокруг оргии запустения. Всё казалось им расплывчатым и туманным, как куча бессмысленных, но, несомненно, очень тяжёлых обломков.
Разведчики как будто зашли в библиотеку с шедеврами литературы и вместо чтения стали изучать химический состав чернил. Конечно же, из собранных ими данных можно было извлечь немало пользы, но вот истинное понимание Горы Гнилого Господа оставалось недоступным, а такая лёгкая возможность отключить защиту и причаститься очевидно стала бы билетом в один конец. Особенно здесь, в непосредственной близи от одной из высших йаэзлоических форм бытия, известных учёным. Простое поначалу приключение, вошли и вышли, превратилось, по замечанию Тхо-Тея, в сомнамбулический поиск невидимого кадавра, и это была ещё максимально сдержанная оценка разведческих работ.
Однако, как говорится, на ловца и зверь бежит. И если Ашшантри действительно собирала на себя основную массу существ, а Эммола с его космическими сканерами выявлял всё новые интересные местечки, то для Цина главным уловом были артефакты. Не выискивая тут ничего конкретного, кроме примечательных рукотворных объектов, он из всей троицы получал особенно глубокое впечатление о городе как таковом.
Здешние постройки, от источенных булыжников мостовой до откровенно нечеловеческой и даже нефункциональной архитектуры, были почти насквозь пропитаны ощущением какой-то готической затхлости. Среди этих покосившихся под немыслимыми углами стен, дверей шириной с ладонь, но высоких настолько, что рассекали небоскрёбы пополам, разномастных окошек причудливых пропорций, порой уходивших сквозь нагромождения каменных блоков дальше, чем хватало взгляда, или напоминавших зигзагообразные туннели, исполинских лестниц, ступени которых изгибались волнами хаотичных амплитуд, змеясь вдоль потолков и перемычек, Разведчик чувствовал себя бациллой, крошечной мушкой, случайно залетевшей в лабораторию спятившего алхимика и теперь пытающейся осознать, чем занимается её хозяин. Точнее, в его случае, из какой реторты испить, чтобы узнать пределы своей выносливости. А такими ретортами тут могли оказаться даже мелкие песчинки.
На одном из обломанных столбов он заметил нечто вроде глендонита, так и лучившегося внутренней силой. Попробовав сорвать его оттуда мощной, как бульдозер, рукой, и даже обеими сразу, человек осознал, что легче будет подвинуть сам город вокруг него. Однако сенсоры уловили интересные сигнатуры, и Цин сумел определить по ним, что данный артефакт хитрым способом влияет на восприятие того, кто к нему прикоснётся. А значит, с его помощью теоретически возможно было получить больше настоящих сведений о Контаминополе или иных гранях йаэзлоических систем! Но, разумеется, сейчас у Разведчика не было открытых участков тела, да и обзаводиться таковыми он едва ли желал.
Вместо этого он попросил напарницу изготовить гомункула, упрощённый биологический автоматон. Бездушного биоробота не было жалко, и к тому же отсутствие кауформы на порядки замедлило его распад. Телепатически подключившись к его примитивному мозгу, Тхо-Тей направил руку, уже начинавшую понемногу обрастать шелушащейся рогатой чешуёй, и заставил её плотно прижаться к угловатому бочку предмета.
Тотчас же вселенная вокруг него стремительно сжалась, словно он смотрел на мир в перевёрнутый бинокль. Само поле зрения не убавилось ни на градус, даже как будто бы выпучилось ещё шире - но вокруг того, что прежде казалось периферией, неожиданно обнаружилась чёрная бездна, полная странных вещей. Они находились там всегда, с самого зарождения реальности, но прежде оставались невидимыми, и лишь сейчас волшебный старый камень позволил заглянуть чуть дальше обычного. Цин терпеливо выждал почти восемь секунд, после чего отдал гомункулу приказ повалиться на спину, выпустив объект, разорвал с ним связь и на всякий случай почистил память. Всё самое важное он заботливо сохранил на отдельном мнемоническом накопителе, с которым пусть возятся учёные, а засорять такими вещами собственный ум пока был явно не готов. Взглянув с сожалением на догорающие кости гомункула, он вернулся к созерцанию изысканно мерзкой архитектуры.
Пока его товарищи разглядывали мелкие объекты с интересными свойствами, Эммола сосредоточил внимание на общей перспективе, всех окружающих районах сразу, ибо Контаминополь сам по себе был мистическим артефактом. Позади фантастических форм, давящей, но в то же время по-своему приятной атмосферы, всяческих аномалий континуума и восприятия он смутно чувствовал нечто куда большее. Главную мысль, идею, посыл, выражением которой был этот пустынный город. В своём родном мире Разведчик привык читать малейшие знаки дикой природной среды - только так можно было вовремя спастись от шторма и сотен иных опасностей, а тем более помочь другим. Мератус очень славно справлялся со всеми подобными задачами, чем заслужил статус настоящего героя, и эти навыки регулярно помогали ему выживать на гораздо менее предсказуемых просторах мультивселенной. А здесь, с его точки зрения, идеально сочетались осмысленность рукотворных вещей, многогранный символизм обширной древней религии и доведённая до крайности природная запущенность, то есть нужно было лишь суметь проникнуть разумом чуть дальше внешних картин сонного распада, увидеть не столько наружную гнилую плоть мегаполиса, сколько ту неведомую суть, ради которой он возник. И для этого вовсе не требовалось вкушать дары Гнилого Господа или искать того, кто разъяснит всю подноготную, здесь вполне хватало обычных наблюдательности, интуиции, обширного опыта да знания множества культурных традиций.
В массивном роботизированном скафандре Эммоле было уютно и безопасно. Но это мешало проникнуться духом Горы и контаминопольских улиц, поэтому сагронакти немного поиграл с настройками дополнительных систем жизнеобеспечения. Внутренний слой стал заметно грубее и холоднее, имитируя сдавливание тела массой камня. К хеморецепторам устремились синтетические молекулы, которые у его вида наиболее явно ассоциировались со смертью как давно случившимся событием, истлевшими мумиями почитаемых предков. Экран перед глазами стал тусклее и немного исказил цветовую гамму, чтобы усилить необходимое впечатление. Другие органы чувств тоже начали получать подобные сигналы, одновременно неприятные и умиротворяющие, а пара нехитрых мемагентов помогла воспринимать их в нужном ключе, чтобы такие ощущения вызывали мысли о спокойствии, правильности, даже своего рода наслаждениях, однако при этом не мешали здраво рассуждать.
И, продолжая сканировать неустойчиво громадные пространства, он действительно начал замечать прежде скрытые подтексты. Гниение идей только звучит как нечто простое - в действительности же это крайне затейливые процессы, которые очень своеобразно отражаются на более физических вещах. Все на свете предметы и явления представляют собой хорошо организованные, внутренне логичные связки более мелких смыслов - абстрактных понятий, которые, словно кванты, вместе образуют устойчиво оформленные описания реальности. Самые удачные из них могут спроецироваться выше, из просто идей становясь вполне осязаемыми структурами. Но йаэзлои добавляет к ним совершенно иные свойства - концепции разложения, хаоса, энтропии, которые не просто искажают семантику вещей, а нарушают тонко отлаженный механизм их манифестации, то есть мешают становиться более настоящими. А значит, в йаэзлоических болезнях есть некие дополнительные факторы действия - скрытые смыслы, которые компенсируют стремление таких вещей к распаду, помогают им физически существовать, даже когда они уже обратились высшим беспорядком. Разумеется, на выходе должны получаться абсолютно безумные функции и формы, зачастую до такой степени чуждые остальной реальности, что та продолжает искажаться, рушиться, перерождаться вокруг них, пытаясь вместить жуткий абсурд этих сверхъестественных инфекций, но сагронакти быстро вычислил, какие смыслы могли поддержать настолько зыбкий фундамент.
Контаминополь, несмотря на своё название, было гораздо гуще наполнен и крепче связан концепциями не распространяющейся заразы или даже вечного увядания, а окончательного прекращения всякой деятельности. Именно этот элемент и позволял всем гнилушкам сохраняться в более или менее материальном виде, просто отсекая их от хода времени, общего потока событий, несущего из целостности к разрушению.
Ориентируясь на это, Мератус увидел город в абсолютно новом свете. То, что раньше выглядело нелогичными лабиринтами, беспорядочным нагромождением построек, самоубийственным поведением скудной фауны и флоры, постепенно обретало смысл. Это был набор ржавых, но безжалостно острых скальпелей для ума, бритв Оккама, отсекающих от мира всё ненужное. Призрачный город в преддвериях зоны застоя пытался показать правильный, по его представлениям, путь бытия, смакующий темы мерзости и гнили как прогулку к истинной цели, а вовсе не её саму. Дорога безумия, болезней, умирания не уничтожала полностью, а очищала от внешних омертвевших слоёв, обнажая подлинную суть вещей под ними, словно вырезая бабочку из кокона. Разведчик сомневался, что это действительно верный путь, а тем более уместный метод, но понимал основную логику столь самоубийственного стиля существования. Многие религии были в этом куда менее рациональны.
Эммола поделился этими соображениями с товарищами, которые добавили к ним собственные взгляды. Пока что информации было слишком мало, чтобы проработать подобные идеи глубже, и каждый из троицы остался при своём мнении на этот счёт, но общие принципы выглядели теперь в разы более отчётливыми. Руководствуясь ими в своих поисках, путешественники начали легче находить нужные направления среди контаминопольских руин, замечать намного больше артефактов, чахлых тварей неизвестных прежде разновидностей, областей, где сгустки йаэзлои формировали мощные аномальные зоны, в которых удобно было испытывать экипировку, и гораздо безопаснее выбираться оттуда.
Перед отрядом высилась ветхая церквушка. Стены её были покрыты шишковатыми каменными наплывами и наростами так густо, что за ними уже не осталось ни кусочка изначальной неумелой кладки. Сквозь щели между ними виднелась странная мерцающая пустота, в которой накрепко увязли мириады крошечных пылинок и несколько бесформенных существ. Очертания постройки менялись в зависимости от того, с какой стороны к ней подходил отряд, а при взгляде сверху она терялась среди других домишек, хотя возвышалась над ними, как гигантский древний кактус среди утоптанной травы, и ещё глубже пустила корни под рыхлую сухую землю. Венчал же её лёгкий решётчатый купол, над которым, на верхушке пугающе острого шпиля, сверкал и переливался плотный сгусток йаэзлои, настоящая крошечная звезда. Окон не было вовсе, а вместо двери зиял неровный зазубренный провал, за которым открывался вид на пустынный участок с противоположной стороны.
Впрочем, не совсем на него. При всех внешних и внутренних сходствах, там было как минимум одно явное отличие. Огромное существо расположилось посередине изжёлта-чёрной лужи, блаженно погрузив туда рот в виде массы переплетённых корней разного размера и закрыв беспорядочно разбросанные по неровному надтреснутому черепу глаза. Разведчики поначалу даже приняли его за очередное растение или машину. Почти неописуемый конгломерат частей, органов, деталей, нагромождение насквозь проржавевших желтоватых костей, царственно вздымающихся из глубин вязкой массы, а во многих местах всё ещё густо облепленных её пузырчатыми комьями или наплывами складок.
- Так, друзья мои, ну и куда я нас привёл? - задумчиво усмехнулся сагронакти. - Похоже, что это самое главное место силы во всей округе…
- Тебе видней… - проговорила Аша, присматриваясь к существу. - Опаньки, а оно намного умнее, чем выглядит, даже практически разумное!
- Тогда зайдём? - человек внимательно оглядел дверной проём. - Вернуться сможем тем же путём, но на всякий случай я поставлю распорку.
- И что будем с ним делать? Мы ведь не дипломаты, - кентавроид покрутил рогатой головой. - А здесь намечается довольно важный контакт.
- Общаться с местными никто не запрещал, - джулу слегка нетерпеливо повела щупальцем. - И далеко не факт, что мы найдём его повторно.
- Значит, зайдём, - воткнув по обе стороны двери пару защищённых колышков с натянутым меж ними тросом, Тхо-Тей первым шагнул внутрь.
Остальные двое, соответственно пожав всеми четырьмя плечами и скрутив клубком верхние щупальца, протиснулись за ним. На том конце прохода церквушки не было. Вместо неё вдоль края мостовой громоздилась куча источенного щебня, поверх которой беспорядочно лежали несколько грубо расколотых менгиров, как будто выброшенных на помойку, и три из них образовали арку с подобием того дверного проёма.
- Оно точно живое, не как те штучки? - с сомнением протянул Мератус, оглянувшись к джулу. - Отсюда должно быть лучше видно, проверь.
- Во всяком случае, явно не меньше, - ответила та, осторожно подползая ближе. - Да, я почти уверена, что это настоящий живой абориген.
- Колоссальный, однако, - человеку даже пришлось запрокинуть голову, чтобы увидеть верхнюю часть пожелтевшего костяного хребта твари.
- Калосальный, тогда уж, - задумчиво хмыкнул сагронакти. - Интересно, почему склизь и торчащие из неё палки вместе выглядят ещё гаже?
- Технически, это скелет, - уверенно решила биолог. - И, насколько я поняла, он с самого начала располагался вот так, наполовину снаружи.
- У хишанзю похожая анатомия, внешние рёбра работают как своего рода ветряные турбины, только там это осмысленно, - вспомнил человек.
- Ну, не похоже, чтобы у этой штуки было много вариантов, где достать покушать. Никаких конечностей, листвы и прочего я тут не разглядел.
- Я тоже не заметила, но биологическая активность, насколько вижу, запредельная, как минимум, на фоне остальных здешних организмов.
- К слову, а ничего, что мы его вот так обсуждаем, стоя почти рядом? - сообразил Цин, всё ещё под влиянием расширенного образа мыслей.
- Если он настоящий йаэзлоический культист, а других здесь быть и не должно, ему такие речи, напротив, по душе, - усмехнулся сагронакти.
Рассуждая так, троица приблизилась к исполину, накрепко вросшему или даже, скорее, вплавленному в песок, почти вплотную. Между ними оставалось каких-то метров восемьдесят, не больше. Существо не производило ни малейшего движения или звука, однако путешественники ощутили некую неуловимую перемену ментального фона рядом с ним, будто титан тоже уставился на них ленивым оценивающим взглядом.
- Привет, эй, а ты разумный? - произнёс Эммола в сторону головы, на которой равнодушно приоткрылся один из глаз, слепое гнойное бельмо.
- А ты? - прозвучал в ответ протяжный, неожиданно тонкий голосок, вроде бы телепатический, но у Разведчиков от него завибрировали кости.
- Вот в том же смысле, как я, - настаивал сагронакти. - Сумеем ли мы вести осмысленный диалог? Хотя бы просто перекинуться парой слов?
- Ну и о чём с вами говорить? - чудовище хихикнуло. - Зачем вы сюда припёрлись, если не желаете понимать Господа нашего и Его благо?
- Наша основная задача в другом, это правда, - вклинился в беседу человек. - Но мы также стараемся по мере сил понять вашу философию.
- Нихера вы не стараетесь, раз заткнули себе уши этими железками. Думаете, погуляли по пустыне, посмотрели песочек, и начали понимать?
Разведчики переглянулись и, составив что-то вроде единого мыслеобраза своих теорий, показали его гиганту. Он лишь прикрыл глаз обратно.
- Вообще не вдупляете. Только эта немного угадала, а вы даже пальцем в небо не попадёте. Вы даже сюда всё время шли не в ту сторону!
- Так, может быть, объяснишь? - джулу расправила и вновь сжала щупальца. - Если нужно, мы можем перестроить мышление и без йаэзлои.
- Ну и нахера это без йаэзлои? - титан приоткрыл другой глаз, засохший до состояния золы. - Ладно, если настаиваете, слушьте внимательно!
Следом всей троице пришла одна и та же комплексная мысль. По сути, это был длинный монолог, неторопливый, полный воды и лирических отступлений. Казалось, а может, действительно так и было, что существо нарочно затягивает формулировки, ускользает от прямого ответа, без зазрения совести водит Разведчиков кругами. Просмотр всего этого по ощущениям занял несколько монотонных лет, однако странники легко выдерживали даже более долгие и скучные периоды. Вкратце же, главная идея заключалась в следующем. Альянс в своей жизни всецело ориентировался на три общие системы - эмендистику, андивионику и науку, точнее, её следующую форму, трансциентизм. Последний здесь почти не работал, ибо бессмысленно изучать переменчивые грёзы, и, к тому же, зона застоя противилась самой концепции действий. Но вот другие два направления тут, наоборот, были доведены до абсолюта и развиты намного сильнее, чем обычные альянсовцы могли вообразить.
Смысл эмендизма в том, что всегда можно развиться дальше, увидеть, насколько неправильными были прежние представления о вещах, и улучшить, расширить свой образ мыслей, а затем повторять это до бесконечности. Тем же самым занималась Гора Гнилого Господа, и даже достигла того, чего пока не сумели альянсовцы, хотя предполагали подобную перспективу - переросла эмендический формат, выйдя на иной уровень понимания вселенной. И андивионный взгляд на реальность, творческую игру с ней, постигла та же участь. По всем признакам мир гниения и стазиса опережал организацию на миллионы лет, а значит, альянсовцы, согласно их морали, должны были к нему присоединиться.
- Да, звучит логично, - растерянно нахмурился Цин, поглядев на коллег. - …Даже жаль, что это всё враньё чистой воды, от начала до конца.
- Эй, сам ты чистый! - обиженно пискнул колосс, снова зажмурив глаза. - …Ну ладно, не такие уж вы и безнадёжные тупни, просто туповатые.
- Мы так-то не против заключить союз, но только если это будет ко взаимной пользе. Пойдём, друзья, здесь мы уже сделали всё, что нужно.
И отряд, оставив гигантскую тварь дальше наслаждаться безмолвным покоем, отправился назад. Беспрепятственно покинув сначала эту часть города, а затем и выйдя в открытую пустыню, странники прошествовали лишь слегка сместившейся дорогой до портала. Иногда они ненадолго останавливались, чтобы осмотреть новые причудливые объекты в небесах или на земле, которых по мере удаления от горизонта понемногу становилось всё больше. Уже у самого выхода Разведчики притормозили почти на полчаса, изучая то, как одни сгустки йаэзлои заражают своими смыслами другие, здешние. Когда блоки памяти забились почти до отказа, они вновь собрались кучкой и прыгнули домой.
Там их тщательно почистили, извлекли из доспехов, ещё раз внимательно осмотрели и поместили на карантин. Научные группы радовались как дети, заполучив столько новых данных, и поспешили присовокупить их к тому, что успели собрать раньше, по иным мирам или в ходе собственных изысканий. По мнению Разведчиков, они пробыли в вотчине Гнилого Господа несколько суток, но здесь прошло лишь около полутора часов. Впрочем, для организации, одним из первых творений которой были машины времени, и давно привыкшей к неожиданным разницам скоростей в разных диадромах, это не представляло особого интереса. Но прошло ещё немало долгих проверок, прежде чем толпы всевозможнейшего персонала Зелёного Сундука предоставили путешественникам право побыть наедине с собой. И только к вечеру они, как следует отдохнув, приведя себя в порядок, вообще настроившись на мирную обстановку, наконец решили полноценно созвониться.
- Очень рад, что все в добром здравии, разумом и телом, - начал Цин, раскуривая трубку. - Ну, и как вам понравилось этакое приключение?
- Не могу решить, было ли увлекательно или дико скучно, - признался сагронакти, окружённый со всех сторон голограммами звёзд и планет.
- Пожалуй, тоже воздержусь от оценки, - джулу просто висела посередине комнатки, приняв позу ваджры. - Нужно ещё многое осмыслить.
- По тому костлявому типу скучать точно не буду, - усмехнувшись, Эммола сложил несколько крошечных планеток в запутанную систему.
- Да, ещё десяток-другой аргументов, и я, возможно, поверила бы, что он говорит правду, а не пытается нас переманить на свою сторону.
- Меня больше смущает то, как он так много о нас узнал, - встав с кресла, человек прошёл к шкафу в углу. - Похоже, он умнее, чем кажется.
- Я думал, что он видит адхуру. Ну, знаете, извне к нам ничего не проникает, но кусочки мыслей попадают в эктоплазму и уносятся наружу.
- Всё так, но по цифрам не совпадает на шесть порядков, - достав с полки лист бумаги, Тхо-Тей показал товарищам многоэтажные расчёты.
- Возможно, мы излучаем больше, чем казалось? - предположила Ашшантри, чуть шевельнув щупальцем. - Эту тему только начали изучать.
- Ну или гнилушки могут видеть индицион, с них станется, - добавил кентавроид. - Их понимание законов семантики намного круче нашего…
- Думаю, что разгадка проще. Если использовать метаэдронику, даже по нескольким идеям можно достроить остальное, - джулу потянулась.
- Не отрицаю, что мои познания в биологии ниже твоих, но я бы заметил столь сложную активность, - человек покачал головой и снова сел.
- Насколько я понял, у тебя самого тоже нет достаточно надёжной теории? Я бы порассуждал, это выглядит интересной лазейкой в обороне.
- Скажем так… У синреалогов есть основания считать, что йаэзлои, которое здесь хранится, всё ещё тесно связано с остальным архетипом.
- Это понятно, но оно ведь экранировано, - щупальце Аши обвело стены. - Иначе какой был бы смысл располагать карантин в том же здании?
- Но всё же я практически уверен, что гнилушки неким образом могут видеть, чем занимаются в Сундуке, и делать далеко идущие выводы.
- Так или иначе, заниматься такими вопросами будем уже не мы, - сагронакти расправил все восемь конечностей. - Когда там новая вылазка?
- В четверг, если ни у кого не появятся необъяснимые симптомы, - прикинул Цин, вернув листочек в шкаф. - Но сначала пойдёт другой отряд.
- Будем держать за них кулачки, - свернув несколько передних щупалец клубками, Разведчица вздохнула. - Куда они попадут, интересно?
- Чего не знаю, - человек выпустил колечко дыма и силой мысли придал ему форму вопросительного знака. - Ладно, о чём ещё поговорим?
А пока они увлечённо обсуждали рабочие и повседневные дела, в соседних лабораториях уже вовсю кипела сложная работа. Учёные уже и сами успели смекнуть, что йаэзлоические сгустки, которые они тут заботливо выращивали для извлечения информации из гиперсодержания или как ресурс для сотворения порталов, имеют ещё много странных возможностей. Едва ли в обозримом будущем их секреты удалось бы разгадать даже на треть, но многие детали намекали, где дело явно нечисто, во всех смыслах. И, коль скоро Гора пока ещё демонстративно отказывалась от контакта, было важно увидеть хотя бы её общий потенциал, чтобы Альянс мог им воспользоваться, а она, скорее всего, нет.