Миллионы лет эволюции среди ужасающих катаклизмов и чудовищ. Служение культуре ещё более древней и великой. Собственная история лучшего воина своего народа, полная мудрости и героизма… Всё это было перечёркнуто единственным могучим ударом, который разрушил тело и запасённую в нём энергию множества звёзд. В последние мгновения своей жизни кадимец увидел, что враги попытались сделать его поражение хотя бы чуточку достойным, но никак не мог быть им благодарен. Миссия провалена. Весь его мир оказался недостаточно хорош.
Жестокий удар выбил дух из тела. Но дух не погиб и был готов сражаться дальше. А значит, для странника было потеряно пока ещё не всё.
У гимаха не могло быть настоящей души. Той, которую носят в себе все жители этого мрачного места, осквернённой святыни царей. Эргалим надёжно изолировал себя от кипящей заразы, заполонившей его древнюю прародину и порождающей всё новые тёмные силы для местных существ. Однако его Зеркальный Император, кроме создания защитной сени, мог имитировать некоторые умения кауформ, отражать в себе настоящее тело гимаха, даруя второй шанс, подобие новой жизни. Да, это был уже не он. Но даже неполная копия была способна на подвиг.
Сияющий поток отлетел на небольшое расстояние от этой вселенной, там, куда его враги ещё не успели заглянуть. Прежде всего он исцелил свои раны, заполнил бреши новыми отражениями, усилился, насколько сумел. Затем осмотрелся. Рядом должно было быть что-то полезное для него, какое-нибудь оружие или тайный путь в тылы… Всегда есть что-то полезное, нужно лишь увидеть это, придумать, как им удачнее воспользоваться, и не убояться! Всё это было неотъемлемой частью сути гимаха и передалось его двойнику. Отражая волны семантической мерзости, он считывал безвредную информацию из них, изучал все уголки реальности вокруг земного шара, чутким взором проникал сквозь время и пространство. Многомерные миры вокруг него непрестанно перестраивались, являя всё новые грани и их причудливое содержимое.
Наконец, он заметил тончайшую топологическую нить, которая тянулась почти от самой поверхности планеты в глубины реальности, другим концом прирастая к иному миру, уже почти сгинувшему в недрах… Эргалим на несколько долгих секунд застыл в благоговейном шоке при виде бескрайней ледяной громады, титанической Стены из смёрзшихся воедино компонентов мироздания, жадно поглощающей всё, что её коснётся. Низвергнуть туда своих врагов гимах не смог бы, но повсюду в её монолитной толще зияли сквозные дыры, за которыми бешено бурлил всеобъединяющий массив ниффирота, и ямы, наполненные иными кошмарами. Некоторые из таких отверстий находились достаточно близко к цели путешествия гимаха, чтобы первым делом ударить именно по ней, а не разлететься вокруг. Хотя и это было бы не так уж плохо!
Старательно укрепив и дополнив свою структуру, а также просчитав несколько возможных стратегий, отражение пришельца ринулось вперёд.
Альянс изучал Стену Аккера уже целых десять дней. Иным этот срок показался бы ничтожно малым, однако здесь, благодаря технологиям ускорения времени, расширения разума, сбора информации напрямую из ткани бытия, и множеству других достижений прогресса, каждый такой день приносил больше пользы, чем долгие столетия обычного, старого образа жизни. И всё же об этой чудовищной структуре до сих пор почти никто ничего не мог уверенно сказать, кроме пары очевидных фактов. Стена как будто состояла из абсолютно всего, сведённого к общему знаменателю, от материальных объектов до осей континуума и абстрактнейших идей, не поглощая лишь саму себя. У неё должен был иметься некий внутренний костяк, за счёт которого она сохраняла форму и свойства, хотя о его возможном составе или общей сути пока оставалось разве что гадать. Само её происхождение тоже было тайной. В некоторых древних или более современных трактатах, собранных по всей мультивселенной, говорилось, что её сотворил могущественный бог, однако детали почти не раскрывались. Всех интересовали лишь необычные феномены вокруг Стены, сущности, живущие рядом или заточённые внутри, её картография, а иногда даже история, но не сама природа этой циклопической постройки. Тем не менее, альянским мастерам начинали очень медленно, но верно открываться и такие секреты.
Корнем проблемы было, как ни удивительно, именно совершенство научных методов и технологий. Если для изучения аномальной находки уже имелись подходящие инструменты, они как правило, позволяли мгновенно узнать всё, что только можно. А когда объект не поддавался им, трудность работы возрастала до необычайности. Тайна практически всегда разгадывалась легко и непринуждённо, за пару часов, или же спустя недели, месяцы, а порой и годы тяжких умственных усилий. Но простыми аномалиями альянсовцы мало интересовались, и зачастую даже не вносили в каталоги. Так было, например, почти со всеми останками уничтоженных инопланетных цивилизаций здешней реальности…
Именно об этом думал Анзалот, гоняя идеи уже по десятитысячному кругу. Его распределённый разум охватывал станцию «Зен» целиком, от внешних антенных конструкций до центральных областей, к которым крепился портал. Другими частями своего метасознания он внимательно следил за всем, что происходило как снаружи, возле Стены или ещё дальше, так и внутри, по всей толще многослойного пространственного кокона, который стал ему не просто домом, но самим телом. Единственный житель маленького аванпоста, не считая ненадолго забегающих гостей, Разведчик мог отвлекаться от прямых обязанностей только на собственные ощущения и мысли, чего ему, впрочем, хватало с лихвой.
Раньше он служил визионистом, и как раз набранный тогда опыт позволил ему занять такую должность. Анзалот мог свободно пользоваться не только всеми хитроумными технологиями станции, но и собственными навыками мистика. Окружающий мир был почти настежь открыт его восприятию, словно живая книга, которая сама рассказывает о себе и даже ведёт беседы с тем, кто умеет слушать. И, конечно же, подобные силы позволяли ему гораздо лучше понимать самого себя, чувствовать каждую частицу своей сущности, включая даже её тончайший образ в чужих умах. Поэтому, когда отражение гимаха заметило его обиталище, Разведчик тоже осознал, что за ним следит нечто крайне странное.
- Что же нас навестило? - он выделил ещё одну часть своего разума для работы над этим делом и направил часть приборов на новую цель.
Информация собиралась долго, неохотно, как будто бы сопротивляясь, но Анзалот не почувствовал активной обороны. Видимо, решил он, это пассивные свойства самой аномалии, особенность её натуры. И было в этих файлах что-то отдалённо знакомое. Порыскав незанятой частью сознания по всем доступным уголкам Сети, он нашёл парочку упоминаний подобных сигнатур - среди записей о только что произошедшей битве с пришельцем из неведомых далёких мест. Анзалот имел особый уровень допуска и смог найти засекреченные детальные сведения о том инциденте. Вот только даже сами Стратеги ещё не успели в них разобраться… Разведчик ждал, и продолжал тихо следить за объектом.
Каждая секунда этой псевдожизни была драгоценной, ведь древний воин не знал, сколько ещё ему отведено. Местные твари могли учуять его раньше, чем он успел бы составить и исполнить план, однако и чрезмерная спешка грозила фатальными ошибками. Такой выбор между осторожностью и скоростью был жестоким уже сам по себе. К счастью, у Зеркального Императора было немало интересных возможностей.
Ему уже пришлось собрать свой образ из осколков. Выполнив это единожды, он понял, как ещё мог бы использовать этот приём. Целостный двойник гимаха вновь пошёл трещинами, распался на грани и перестроился так, чтобы фрагменты его былого величия, бесконечно отражаясь в самих себе, стали новым запасом тел, сил, мыслей, пусть значительно ослабших, но неограниченных. Эргалим, прилетевший в этот мир как одиночка, в мгновение стал могучим отрядом, легионом, армией себе подобных. И все его отражения, действуя как одно целое, могли также работать по отдельности. Некоторые из них немедля занялись изучением окрестностей Стены, другие приступили к разработке тактики, третьи продолжали наращивать численность войска. При жизни гимах не мог и мечтать о подобном могуществе, но сейчас даже его казалось мало.
Одна из здешних призрачных тварей промчалась мимо него. Не отвлекаясь от первоочередных занятий, гимах поймал несколько частичек адхуры, парящих вокруг, умножил их в своих зеркалах и сфокусировал на ней испепеляющим потоком. Вдумчиво осмотрев результат своих трудов, он решил, что такой способ вести сражения будет неэффективен. Но его физическое воплощение было необратимо уничтожено, а защитная сень сводила на нет всё омническое колдовство, идущее как снаружи, так и изнутри. Да и не стал бы он полагаться на подобную заразу, какой бы удобной она ни была. Тем более, что у него имелось орудие получше, Стена сама подсказала решение. Если рядом с ней все ярусы мироздания становятся одним, а гимах отчётливо запомнил, как выглядел и из чего состоял, почему бы не воспользоваться этим?
Реальность по мере того, как он подлетал к Стене, постепенно становилась всё более податливой и однородной. Дождавшись подходящего момента, Зеркальный Император резко развернулся по новым, ранее недоступным направлениям и оказался в недрах индициона. Там его воспоминания были неотличимы от материальных структур, а ритуал, которому гимаха обучили перед этим путешествием, надёжно закрепил их в таком состоянии. Возможно, какой-нибудь иной мастер, который специализировался на магии, сумел бы вообразить себе более мощный облик, однако достичь успеха был способен и такой. Эргалим уже был вершиной эволюции и лучшим творением своей культуры, поэтому он не собирался даже представлять ничего более совершенного. Этим пусть занимаются Ринун, а он, воин из ветви Медриг, отвечал за другое.
Абсолютная прочность льда не изменялась нигде и никогда, даже в царстве фантазий. Однако все его кратеры и бреши также оставались на своих местах - и вели к тем же запечатанным бесчисленные века тому назад космическим кошмарам. Оставалось только выбрать, какой из них лучше выпустить первым. Быть может, на сторону гимаха встанет Белая Чума, недавно уже отведавшая плоти существ Гензы и вполне готовая продолжить свой разрушительный демарш? Не улетит ли она вместо этого в иные миры? Одолеет ли, ещё слабая после такой долгой спячки, неожиданно сильных врагов?.. А что, если рискнуть пройти через другое отверстие и нарушить ютящуюся за ним странную звёздную систему, которая пока не позволяет ниффироту выплеснуться наружу, ведь вражеский мир так или иначе станет одним из первых на его пути?
На долгие размышления не было времени, рядом с гимахом уже начали собираться десятки и сотни здешних тварей. Методично отстреливая их, легко справляясь с сильнейшими демонами, оттачивая новые, слегка непривычные умения, воин рассудил, что последний вариант будет лучшим. Эргалим всё равно бы погиб, его дорога шла в один конец, а цель оправдывала риски. Он принял решение и полетел его исполнять.
Комната была просторной, с высоким потолком, полная узорчатых ковров, мебели странных очертаний, всевозможных безделушек и других интересных предметов. Но сейчас почти всё это утопало в густых тенях - лишь десятки свечей немного разгоняли мрак вокруг себя, бросая рыжеватые отсветы на дерево и камень. Разведчик, известный в последние несколько дней как Джозеф Эллис, подошёл к оформлению этого интерьера поистине мастерски - каждая вещица находилась на строго определённом, тщательно высчитанном месте. Сам он сидел за столом у дальней стены, задумчиво сложив руки, а перед ним были ещё аккуратнее разложены закрытая книга, пара инженерных приборов, резные дощечки, свёрнутые в трубки чертежи, расставлены череп с хитро продетой красной ниткой, бутылочка вина и на треть наполненный бокал.
Создать нужное настроение, не полагаясь на меметику или экзокортекс, было нелегко, однако только так Разведчик мог достичь желаемого эффекта, подлинно чистого набора ощущений и переживаний. Чутко настраивая свой разум, он готовился поймать единственно правильный момент… И, когда тот настал, быстро, но плавно опустил ладонь на тёплую обложку. Соединённый с его мозгом маленький компьютерный модуль тотчас выстроил схему, уловил тончайший сигнал, разгадал текст по ту сторону бумаги и прокрутил перед сознанием человека, как будто тот прочитал всё собственными глазами, смакуя каждый образ, скрытый смысл, сюжетный поворот. Семьсот страниц промелькнули во мгновение ока, но искусственная память ничем не отличалась от натуральной. Джозеф прикрыл глаза и удовлетворённо кивнул. Это был уже восьмой такой заход, и всякий раз «Миазмы» раскрывали новые грани смысла, немного иные возможные трактовки. Провернуть подобное обычным способом было почти нереально, даже специалисты не могли так долго поддерживать одни и те же эмоции с достаточно высокой точностью, однако текстример справлялся идеально. И, к тому же, очень экономил время, что для вечно занятого исследователя, который впервые за всю службу в опергруппе «Кано» устроил себе выходной, было не менее приятно. Впрочем, работу он не бросал даже сейчас.
Сосредоточившись, он выделил ключевые элементы лора этой истории, особое внимание уделяя общему мироустройству, которое в шутку назвал тапалогией. Это было довольно специфическое, далеко не самое привлекательное чтиво, но именно его порекомендовали коллеги из других опергрупп, когда они спорили о тонкостях экстраномии и индиционных миров. Такие знания не были критически важными для того, кто путешествует по научным документам, бухгалтерским отчётам и прочим текстам, которые непросто представить как обычный пейзаж, однако недавно Эллис ввязался в более сложные проекты, где это наверняка бы сильно пригодилось. Строитель мостов, в самом широком смысле слова, он помог одной из команд «Эйваса» пройти заградительную сказку, и теперь желал ещё больше обогатить свой опыт такими вещами.
Автор книги, конечно же, выдумал всё из головы, но Разведчик замечал всё новые параллели между этими романами и недавними научными открытиями, расширяя своё понимание природы реальности. Он не планировал самостоятельно открыть там нечто новое, по крайней мере, в таких масштабах, ему было важнее постичь подобные сферы самому. Джозеф хорошо знал, что одних только учебников для этого не хватит.
Когда новая модель была проверена и добавлена в анатомический атлас дорог, он вдруг уловил краем глаза синий огонёк. Теленекс лежал на полке, там, где был заметен, но всё же не отвлекал от чтения. А мерцающая иконка недвусмысленно намекала, что это не просто письмо, но конфиденциальное сообщение от Стратегов филиала. Эллис мягко усмехнулся, обведя комнату взглядом. Начальство следило за каждым его шагом, как и всех остальных альянсовцев, через триллионы датчиков, раскиданных по каждому уголку мегаполиса. В молодости он счёл бы это откровенно антиутопическим аспектом, но сейчас осознавал, что в реалиях Альянса так жить до невероятности удобно. Именно благодаря этому боссы смогли точно поймать момент, когда послание придёт вовремя, но не прервёт занятия, требующего максимальной концентрации.
Чтобы взять машинку, Джозефу пришлось встать с кресла и сделать два шага. Когда его нога ещё была в воздухе, он подцепил пальцами холодную коробочку, ввёл мем-ключ, отправил текст прямо в зрительные доли мозга, скользнул взглядом по единственной строке, снова беззвучно усмехнулся, на сей раз неожиданному совпадению, и, не останавливаясь, размеренным быстрым шагом направился к дверям.
Держась на почтительном расстоянии от Стены, дабы тусклый свет, испускаемый этими льдами, не выдал его присутствие, гимах стрелой мчался вперёд. Здесь почти не было источников гравитации, но древний воин повернулся так, чтобы эта громада проносилась как бы под ним, подобно бескрайней заснеженной равнине, безжизненной, испещрённой бороздами и ямами. Напоминающей о некоторых местах его родного мира, наверняка давно уже стёртого из бытия. На его пути иногда оказывались неосторожные призрачные твари, подчас довольно жуткие, однако Зеркальный Император никак не реагировал на них, легко пробивая все препятствия насквозь. Нужное отверстие было всё ближе, тёмное пятно на серовато-синей плоскости вечного льда. Пора было начинать понемногу сбавлять скорость, чтобы не промахнуться.
Однако там его уже ждали. Около десятка местных существ, окружённых какими-то предметами, внезапно зависли в черноте между ним и заветной целью. Они молчали, не выказывая явной агрессии, но несомненно прознали о визите гимаха заранее, несмотря на все принятые им меры, и были готовы задержать его тут, менее чем в минуте от победы. Эргалим резко остановился, и гладкие кожистые ёмкости на его отзеркаленных телах засветились ярче. Пришелец пробудил ещё больше молекул архибиотика в своей крови, расширяя и укрепляя кокон искажённого континуума вокруг себя, превратив его из сверхсветового транспорта в более надёжную защиту, лучшую маскировку, могучее оружие. Часть этой энергии наполнила его мозг и мышцы, на порядки ускоряя их работу. Бой ещё не начался, но счёт уже шёл на секунды.
Впрочем, враги всё так же не спешили нападать. Похоже, они исследовали гимаха, холодным скальпелем интеллекта выискивая уязвимые места в структуре юмейнома и его материального воплощения. Телепатией воин не владел, но даже тех частиц сигнальной адхуры, которые они испускали, было достаточно для разгадывания их общих мотивов, а охотничий опыт в предугадывании действий добычи и противников достраивал главные детали. Когда гимах впервые высадился на их планету, они активно пытались войти с ним в контакт. Готовы были даже жертвовать собственным благополучием, тщетно пытаясь переманить его на свою мерзкую сторону. На сей раз всё было иначе. Они наконец поняли, что это по определению невозможно, и тормозили его путь, ожидая подкрепления. Расправиться с ними следовало здесь и сейчас.
К сожалению, с такими врагами он ещё не встречался. Да, ему приходилось воевать с самыми разными тварями, но эти были совсем уж противоестественными, собранными со всех уголков мультивселенной и подвергнутыми рукотворным мутациям, хирургии, вживлению целых арсеналов неодушевлённых орудий. Многие были облачены в почти неуязвимые скафандры или прятались внутри ещё более выносливых кораблей. Другие владели собственными колдовскими силами, рвущими саму ткань реальности в угоду сиюминутным прихотям. Третьих же пересобрали так масштабно и разносторонне, что нельзя было уверенно сказать, из какого биологического рода произошли эти титанические кракены, демоны, драконы. И все они обменивались мыслями так тесно, что гимах даже не понимал, сколько перед ним отдельных существ.
Он на пробу выпустил по ним несколько заряженных лучей, достаточных, чтобы испарить небольшую планету. Некоторые из них были просто отражены в сторону Стены, иные поглощены или начисто стёрты из реальности. Эргалим с горечью осознал, что привычные средства здесь бессильны, враги подготовились уж слишком хорошо. Но сияющее зеркало юмейнома могло бы прорезать даже такие прочные препятствия.
Дёрнувшись вперёд, гимах сжал дисторционный кокон почти до размеров собственного тела. Кольцо врагов приблизилось к нему и стало плотнее. Эргалим выбросил вперёд руку и одновременно ринулся вперёд, на ближайшего левиафана. Когда кулак соприкоснулся с панцирем врага, гимах почувствовал лёгкое жжение - слишком насыщенный идеями омнис попытался переписать юмейном, сделать его продолжением своей массы, но зеркало устояло. А вот в теле громадной твари образовалась длинная рана, из которой наружу хлынули кровь, желчь, масло и туча мелких осколков раздробленных внутренностей. На мгновение гимах вознамерился перебить их всех, однако одумался - врагов было слишком много, и большинство выдержало бы сотни подобных ударов. Намного выгоднее было пролететь сквозь них, не ввязываясь в бой.
Дотронуться до гимаха Разведчики не могли, как ни старались. Он играючи сжигал и разрывал всё, с чем вступал в прямой контакт, будь то магически усиленный капкан или град снарядов. Но главным оружием альянсовцев были не чудеса науки, а смекалка. Если нельзя сдвинуть пришельца, почему бы не переместить само место, где он находился? Так что все их силы были брошены на перестройку самого космоса вокруг субъекта. Под натиском множества генераторов тёмной энергии пространство между гимахом и Стеной во мгновение ока разрослось вдвое, вдесятеро, в сотни миллионов раз, и продолжало неуклонно расширяться, пока с других сторон его излишки так же быстро сжимались обратно. Эргалим мог двигаться быстрее света, однако чем яростнее он пытался одолеть эту дистанцию, тем сильнее его отбрасывали назад.
За всем этим издали следили трое других Разведчиков, в униформе которых, помимо чёрных вставок, были и зелёные. Мастера из лучшей во всей организации, буквально легендарной инженерной опергруппы «Термиты» и впрямь напоминали диковинных насекомых - каждый был облачён в массивный экзоскелет с бессчётным множеством рук, которые постоянно появлялись из ниоткуда, снова пропадали, выуживали из недр реальности всевозможные детали, собирая, перебирая, отлаживая единственную машину. Вся информация о гимахе, которую получали здешние исследователи, волей случая ставшие боевым отрядом, сразу же шла в дело. К тяжёлой плите добавлялись всё новые рунические контуры, трубки, провода и странные приборы, чтобы сделать её предельно надёжным средством против действий именно этого противника.
- Думаю, этого уже хватит, - кивнула Рим Далант, защёлкивая последнюю крышку на импровизированном усиленном блокираторе инлайнов.
- В принципе, можно докинуть ещё полпроцента… - задумчиво почесал массивный лоб Бизор Нодензе и огляделся. - Хотя лучше поспешить.
- Тогда за работу, коллеги! - решил Колтон Небельш и, вооружившись алфизическим эманатором, первым создал точную копию их поделки.
К первой пластине по краям приварили ещё две, под очень точно выверенным микроскопическим углом. Затем дважды скопировали весь этот кластер, телепортировали на нужное место и тоже приварили к общей структуре. Потом ещё раз, и снова, набирая обороты… Прошла минута, и вокруг поля боя выросло кольцо шириной с орбиту Венеры, чтобы гимах точно не успел до него добраться. Разведчики немедля приступили к его копированию по новой оси, выстраивая полноценную сферу Дайсона, настолько непроницаемую, как только возможно, и проверяя, все ли части грандиозной конструкции чётко состыковались. Рутинное занятие, им доводилось мастерить и куда более широкие постройки со сложнейшими механизмами. Беспокоило лишь то, что на эту работу вызвали аж сразу троих специалистов подобного уровня.
Реальность здесь была странной. Очень странной. Эргалима отшвырнули далеко от той зоны, где ярусы начинали объединяться, и, пытаясь одолеть коварный барьер из пустоты, он стал внимательнее изучать свою структуру. У него было много времени на это, однако вскоре воин окончательно перестал понимать, что же он вообще такое. Сам гимах или только его Зеркальный Император, волшебный щит, который начал мнить себя рыцарем? Всего лишь воспоминание о себе самом, меньше бесплотного духа - или же нечто намного большее, чем изначальное тело из плоти, крови и заточённого в них звёздного огня, бесконечные легионы живых созданий? Во многом его существование определялось личной верой, ибо юмейном с равной лёгкостью отражал собой и в себе всё, от материи до мыслей, но к этому нужно было приспособиться.
Мельтешащие вокруг него физические тела врагов казались отсюда лишь эскизами, растянутыми внутри уродливых сгустков душ. Первое время это мешало ориентироваться в космосе и целиться по слабым точкам, но быстро стало преимуществом. Эргалиму были ясно видны все соединения кауформенных ядер и диадрических потоков, так что каждый его удар теперь рубил не только вещество, но сами вражеские души, нанося им сокрушительный урон. Однако в этом отношении его неистощимые армии самоотражений были всего лишь дополнениями к силе и защите. Геометрически гимах был всё ещё единым целым, неспособным отправиться сразу в несколько разных мест. Противников же становилось всё больше, так как многие из них умели создавать себе множественные тела или призывать мириады неодушевлённых орудий.
Он уже испытал на своей шкуре все побочные эффекты параллельного бытия. Понял, как расширить не только тело, но и разум, заниматься одновременно множеством дел. Привык к бескрайнему океану мыслей, синхронизируя их. При желании смог бы даже увеличить свою новую оболочку до сколь угодно циклопических размеров и смести все полчища врагов единственным пинком. Увы, в таком случае ему было бы уже не суждено протиснуться в ту узкую брешь, пройти по скрученному коридору, и приходилось полагаться лишь на свой привычный облик.
Эргалим, увлечённый боем, слишком поздно заметил, что вокруг него выстроилась громадная механическая сфера. Триллионы машин на её оболочке присоединились к растяжению пространства, сгоняя гимаха к центру. Впрочем, он не придавал этому большого значения. Ведь на гимаха и так действовала подобная ловушка - а если удастся сквозь неё пройти, новая тоже уже не сможет его замедлить. Ну а если даже эта простенькая преграда окажется неодолимой, какой смысл беспокоиться обо всём остальном? Впрочем, дистанция всё же сокращалась…
Примитивные орудия врагов влияли только на физический космос. Конечно, через него они сдвигали и отдельные области мира тут, внизу, но далеко не все. Сами по себе они не могли бы серьёзно помешать тому, кто был лишён даже алфизического тела, однако местные существа усиливали их собственной магией. Несколько тварей с особенно чудовищными душами, или вовсе целиком состоящие из гадких призрачных субстанций, принялись исступлённо деформировать даже омническое пространство. Да, юмейному это не вредило, но держало его на месте!
На дальних рубежах, за пределами огромной сферы, возникли ещё несколько подобных им фигур. Но не совсем таких же. Здешние враги были привязаны к физике и Омниме, а эти умели полностью, со всеми их орудиями, уходить в недра индициона. Только благодаря этому их стало видно отсюда. Растяжители континуума не подпускали к гимаху свет и даже адхуру, окружая поле боя абсолютной чернотой, а в тех воображаемых реальностях выглядели слишком эфемерно. Эргалим с трудом различал их и даже отталкивающую сферу, для него сейчас все они стали одинаково несущественными - в отличие от нарастающих космических пустот. Новые же враги сияли среди воображаемого царства, как несколько ярких солнц, а значит, вполне могли представлять для гимаха реальную опасность. Он начал готовиться ко встрече.
Пока близняшки Турин и Флоренция готовились к переброске боевого отряда через уже возведённый мост, а Эксарли внимательно следила за их действиями, всё больше вовлекаясь в удивительную игру, взрослые Разведчики обсуждали детали предстоящей атаки. Конечно же, и они не сидели без дела, ведь ключевую систему предстояло впервые опробовать на практике, но сейчас уже могли хоть немножечко отвлечься.
- Да уж, на технику не поскупились, - буркнул Микеланджело, продолжая придирчиво осматривать каждый узел астроинженерного барьера.
- Зато самого народу по минимуму, - отозвался омнибиофизик Трокмортон, внимание которого было почти всецело приковано к пришельцу.
- Ну, это-то как раз понятно. Кабы при каждой опасности Альянс собирал Разведчиков со всей округи, он бы не продвинулся вообще никак.
- Не знаю, я бы после Белларума точно перестраховался, там тоже всё невинно началось… Но да, я не Стратег, может, нас и правда хватит.
В ответ великан-инфосферщик лишь пожал плечами, а через пару мгновений телепатировал коллегам внутри сферы Дайсона, чтобы срочно уходили. Работающие на износ расширители пространства могли продержаться ещё самое большее две минуты, и уже явственно начинали терять силы, а загадочный постчеловек, напротив, всё быстрее их приобретал. На счету была каждая секунда, а сделать предстояло многое.
Когда враги начали убираться с дороги, гимах вначале обрадовался. Меньше препятствий на пути. Больше энергии, которую можно пустить на ускорение полёта. Верный знак того, что эти могучие твари сочли его слишком сильным для своих отвратительных умений. Однако сразу же понял, что это неспроста. Насколько бы наивными и слепыми ни были местные существа, они всё же одолели его в первый раз, а уж их сообразительность пришелец отметил сразу. Если они бросили попытки задержать его тут и подпустить к дыре - значит, собираются ударить по всему региону особенно сокрушительным оружием, или приготовили ловушку впереди. Так что это был повод не расслабиться, но ещё больше сконцентрировать все силы. Даже такая краткая передышка могла стать для него ключом к победе, если грамотно ей распорядиться.
Чтобы повысить свои шансы, гимах метнулся в сторону, уходя с предполагаемой линии атаки и раскочегаривая архибиотики почти на полную мощность. При жизни он бы вряд ли рискнул так поступать, невероятная энергия могла легко выйти из-под контроля и сжечь его изнутри, но сейчас, став чистой информацией, не боялся такого расклада. Память о своём образе была всё ещё тверда, поэтому он бы никуда не делся.
Но никаких чудовищных залпов не последовало. Вместо этого к нему переместились трое человечков из того сборища за сферой, а сама она тотчас же сдвинулась в индицион, став для воина настолько же реальной, как он сам. Эргалим нахмурился - ему теперь пришлось бы чуть дольше пробиваться сквозь её металлический панцирь. Хотя преграда стала уязвимой и к его обычным атакам, не заряженным юмейномом…
Оставалось только разделаться с этой троицей, но гимах догадывался, что это будет не так уж и легко. Новые враги не выглядели чрезмерно опасными, прежнее полчище было несомненно мощнее на порядки. Что они вообще могли ему противопоставить, обычные человечки без единого намёка на сверхспособности и с простейшей, по меркам здешних обитателей, экипировкой, которых можно испарить одним лучом?
Возможно, они лишь пушечное мясо, чтобы гимах заподозрил у них скрытые возможности, растерялся, ввязался в битву и подставился под настоящий удар? Это не очень вязалось с тем, как себя вели его враги раньше - но многое ли он вообще о них знал? Генза полнится самыми разными пороками и прочей дрянью, так что лицемерие, двуличность, подлость - это меньшее, чего можно ожидать от тех, кто её населяют.
Эргалим начал отступать к краю сферы, борясь с понемногу поддающимся, но всё ещё слишком сильным пространственным потоком, глядя по сторонам десятками своих отражений, дюжинами других следя за новыми врагами, перестраивая космос вокруг себя в более уместное орудие. Мир вокруг него становился всё менее абстрактным и эфемерным, больше похожим на обычную долину его родины, окружённую высоченными горными хребтами. Нижние края её, гимах ясно чувствовал это, плавно истончались, сменяясь волнами континуума, словно она была островом, который завис среди кипящей пустоты. В небесах тоже переливались гравитационные волны, искажая смутно видимую внутреннюю поверхность монструозной сферы. Сражение перешло на почти физический уровень. Но именно там гимах был особенно хорош.
Конечно же, это место не было полностью реальным, во многом оно ещё оставалось царством фантазий. Например, единицей времени тут служила нейросекунда, да не простая, зависящая от личной скорости мышления, а ещё и вовлекающая некоторые законы художественных произведений. Поэтому боевой отряд мог вести долгие переговоры, не беспокоясь, что противник успеет многое сделать. Хоть гимах и был ужасающе многозадачным, он всё же оставался единым разумом - а каждый Разведчик действовал автономно. Чтобы не разрушить столь полезный, но очень тонкий эффект, оперативники даже решили полностью отказаться от телепатии. Впрочем, это не было особой проблемой для них, давно освоивших искусство сочинения новых языков на ходу и легко вмещающих целые тонны информации в пару кратких звуков.
Гораздо сложнее оказалось добраться до поля брани. Привычный им пейзаж существовал лишь в недрах сферы Дайсона, а между ним и границами ловушки до сих пор простирались вполне типичные индиционные просторы. Несмотря на брифинг перед миссией, где детально разъяснили, куда и как вообще переходить, «Охотники на богов» немного заплутали, разбираясь с залитым в их мозги опытом визионистов.
- Что ещё за «второй поворот иназу» такой, милостивые мои спутники?! - вновь замотал головой Иеломин и крепче стиснул руль ховербайка.
- Ну это как снизу, только по-другому, вон туда! - махнув рукой, Эксарли прибавила газу. - Ладненько, просто двигай за мной, и не тормози!
- Пользуясь случаем, смею заметить, что на практике сказка может сказываться не так скоро, как это отважно утверждает народная молва…
- В следующий раз будет проще, - ни к кому конкретно не обращаясь, буркнул Аттар, обходя рифт квории по широкой, но не слишком, дуге.
- Хоть бы попозже они прилетали, - тихонько вздохнула Разведчица, уже смирившаяся с мыслью, что это лишь первый кадимец из многих.
- Отчего бы, действительно, высокому начальству не поручить столь деликатное дело более ладным специалистам по этому архитектулху?
Никто не ответил. Вопрос был риторическим и обсуждался уже не раз. Ударный отряд «Эксидиума» справился бы чище и быстрее, однако его роль в истории этого гимаха уже была сыграна, из-за особенностей сюжетной структуры вселенной он не добился бы особого успеха на второй раз. По той же причине убивать пришельца не могли чародеи и мистики, которые легко превзошли бы его в здешнем мире. Поэтому наилучшим вариантом, среди находящихся во вселенной А-24 отрядов, оказалась эта троица. Какая разница, что они Разведчики первого класса, вооружённые только устаревшим оружием, собственными телами да бесценным жизненным опытом? На их счету были уже многие десятки, а то и сотни побед над существами, способными одним мимолётным ударом или вовсе силой мысли ровнять мегаполисы с землёй.
Они прошли всего лишь в пяти метадюймах под массивом янакари, свернули нев тяжёлого течения себазианских рек, преодолели будто бы вывернутый наизнанку лабиринт из-или шомланг и овенья, протиснулись, высекая бортами ховербайков искры, между Мифами Котх, оттуда мгновенно вылетели в-над перекрученным Эльконвиром, неведомо как затесавшимся внутрь стабильного пространства ловушки, метнулись мимо развёртки спиралей Шрёдингера, прямо сквозь тагмический брахианд, рискуя сжечь моторы, ёт всех встреченных предопределений, а затем ещё жюдальше, через аллонтрантивную дорогу, которая расстелилась перед ними. Навигаторы машин чуть ли не выли, переваривая завитки мест и понятий, где карта становилась территорией, а вокруг алыми складками ложился природный саундтрек к предстоящей битве.
Такой маршрут Стратеги выбрали нарочно, чтобы гимаху было сложнее отследить отряд до того, как тот достигнет манифестированной зоны и будет готов давать отпор. Они положились на то, что возле Стены Аккера мир стремится к единству всего и вся, поэтому Разведчиков вряд ли раскидает по просторам изменчивой реальности. Идея оказалась верной, здешнее одновреместо было ровно таким, чтобы солдаты смогли удержаться вместе до самого конца пути. Их развер, габариты в пространстве сомнений, постепенно уменьшался, с каждым преодолённым ориентиром они снова обретали человеческие тела, и даже начали разминку перед боем. Но вот впереди засиял так неуместно смотрящийся в этом насквозь безумном псевдоконтинууме солнечный свет, озаряя блёкло-зелёную травку, сухой песок, лежащие повсюду камни… Чтобы гимах не смог выбраться, Разведчикам пришлось оставить транспорт снаружи и идти дальше налегке. Здесь космос ещё не устаканился, в нём до сих пор встречались мозголомные геометрчиеские формы и едва постижимые здравым разумом объекты, однако тяжёлые защитные скафандры уже можно было снять. Установив в конце прототип портала, отряд проткнул ткань реальности насквозь. Осталось самое сложное.
Шаг в дыру, ещё один… Это было невероятно, невообразимо, странно и очень страшно. Впереди ждал монстр, какого они ещё не встречали.
Привычно засев на вершине горы в нескольких километрах от места высадки врагов, укрывшись между изъеденными дождём и ветром скалами, гимах внимательно изучал эту троицу. Его органы чувств, заточенные под восприятие космических расстояний и невообразимо громадных чудовищ, работали в полную силу, давая немногим меньше информации, чем если бы он встал вплотную к незваным гостям.
Похоже, они тоже заметили кадимского воина, однако сейчас больше внимания уделяли общей рекогносцировке, изучению местности и самих здешних природных условий. Эргалим позволил себе создать больше преломлений и зеркал вокруг своего тела - смысла прятаться уже не было. Кроме того, эта система могла работать и как подобие телескопа, позволяя гимаху разглядывать новых врагов ещё детальней.
Один из них был высоким мужчиной средних лет, с недельной щетиной на круглом лице, ёжиком чёрных волос, чуть тронутых сединой, и неожиданно яркими, почти светящимися, как у кота, зелёными глазами. После появления здесь он сразу же перекрасил своё монохромное облачение в камуфляж, а сверху вдобавок накинул плащ с капюшоном идентично хамелеонной окраски. Отслеживать его стало трудно даже опытному охотнику, однако гимах успел рассмотреть причудливое телосложение пришельца. Это был не простой атлет - да, его физическая форма несомненно достигла пика, но необычное развитие многих мышц, которыми человек в норме пользуется крайне редко, намекала на очень странную профессию. Она, скорее всего, была связана с владением небольшим пистолетиком, который тот ловко покручивал в руках.
Второй мужчина был несколько ниже ростом, зато куда как шире в плечах, настоящая гора мускулов, однако двигался он с удивительным изяществом и проворством, словно почти не поддавался действию гравитации. Поверх своего лёгкого скафандра он напялил нечто вроде свободного кимоно, расшитого зелёными и оранжевыми цветами, а огромной дланью сжимал рукоять меча диковинной конструкции. Образ довершали несколько брутальных шрамов на загорелом лице, совершенно дикая масса фиолетово-голубых локонов над ним, непроницаемо серьёзный взгляд и на редкость скупые движения. Эргалим практически ничего не мог прочитать в его выражении и позе, хотя обоснованно предположил, что этот враг, несомненно боец ближнего боя, должен будет всячески отвлекать его, пока двое других готовят настоящие атаки.
Третьей оказалась тощая бледная девчонка, на вид едва ли старше семи-восьми лет. Не девочка или девчушка, а именно девчонка, юркая и бойкая, как будто вообще не боящаяся гимаха, который мог бы убить её, казалось, просто суровым взглядом. Она с очень деловым видом носилась вокруг взрослых, хотя не отбегала далеко от них, и целыми горстями раскидывала крошечные летающие машинки - не иначе, некие детекторы. По примеру стрелка она тоже нацепила адаптивный камуфляж, даже спрятала золотисто-рыжие волосы под шлемом, и старалась держаться позади. У воина не было ни малейшей догадки, зачем им тут понадобилась такая напарница, однако он решил, что сейчас может позволить себе следить и за ней. Насколько бы полезным ни оказался её детский взгляд на сражение, гимах всё равно был гораздо сильнее.
Допотопные человечки, недалеко ушедшие от обезьян! Против него, вершины эволюции и чемпиона-драконоборца, которого десятилетиями готовили специально для этого путешествия! Само их присутствие здесь было издёвкой, и гимах не мог её стерпеть. Отойдя ещё на полшага под тень скалы, он перестроил пространство перед собой в направленный конус и пропустил через него сфокусированный позитронный луч.
Удар шарахнул по земле внезапно, оставляя за собой дымящийся овраг. Но, словно заранее предчувствуя его, Разведчики успели ринуться в разные стороны. Аттар, схватив Эксарли за руку, нырнул в ближайшие кусты, врубил усиленную маскировку и стал совсем невидим для противника. Иеломин же просто крутанул запястьем, и его клинок, вычертив головоломно сложный вензель в воздухе, отразил атаку. Громко хмыкнув, мечник всё же отошёл на несколько шагов, чтобы соратники могли лучше его слышать, и принял уже более явную боевую стойку.
- Друзья мои, это ли не было недвусмысленным приглашением на славную вечеринку, после которой тут, как и подобает, камня не останется?
- Ну, а вдруг дяденька гимах всё же передумает драться? - не сдавалась девчонка. - Он так интересно устроен, я не хочу сразу его убивать.
- Да, дипломатов он сходу подвинул, но с тобой точно начнёт дружить, - откликнулся стрелок. - Только дружьё перезарядит…
- Тогда хотя бы разрезать его и посмотреть, что внутри, а не просто поломать. И вообще, он же разумный! А с разумным можно поговорить…
- Только вот таких упёртых фанатиков ещё поискать! - печально усмехнулся мечник. - Это будет как беседа глухонемого с чревовещателем.
- Мы уже дали ему отсрочку, а до того подарили героическую смерть, - выбрав научный патрон, Аттар прицелился. - А он эти жесты не ценит.
- Мне бы только ещё чуточку времени!.. - со всей поспешностью Эксарли собирала информацию о гимахе, и не только необходимую для боя.
- У нас есть буквально все причины не уничтожать его. И одна, чтобы уничтожить - он не остановится. Увы, она перевешивает все остальные.
- Ты лучше не отвлекайся, тогда больше успеешь изучить, право же слово, - прибавил Иеломин и, защищая напарников, снова поднял меч.
Отведя ещё два выстрела, он использовал их взрывную энергию, чтобы его забросило поближе к пришельцу. Здесь кенкинисту было куда проще оценивать таланты гимаха и саму его чужеродную натуру. Действительно, целью пришельца сейчас было уничтожение Земли, и это только минимум - а так он бы продолжал нести кошмарные разрушения везде, где только сможет. Регихалковый меч, напичканный тонкими механизмами, стремительно менял форму, подстраиваясь под новые типы атак, которые обрушивал на него гимах, и периодически пускал в противника собственные режущие или протыкающие волны, заставляя того тратить лишние драгоценные секунды на оборону. Насколько бы продвинутыми ни были барьеры из искажённого континуума, всё равно кинетическая энергия могла сквозь них пройти. А ставить силовые поля этот нечеловек, очевидно, не особо жаждал - они мешали бы ему самому. Эргалим вообще не шибко заботился о защите, предпочитая держать удар собственной плотью и залечивать самые неприятные ранения, а главную мощь переводя в концентрированные залпы. Однако только ли поэтому он творил узкие лучики? Безусловно, они были сильнее широких потоков, но мечник чувствовал за ними и иную причину.
Три пули, напичканные сверхкомпактными компьютерами и датчиками, беззвучно вылетели неведомо откуда, по спирали пронеслись вокруг гимаха, всё ближе к нему, после чего вонзились в сверкающие баллоны с архибиотиками. Моментально исцелившись, тот наугад полоснул молниями по кустам, но Разведчики укрывались в каком-то другом месте. Переговариваясь по теленексовым рациям, они развивали идею о подобной причине, обсуждали её, сравнивали с теориями учёных. Похоже, народ этого гимаха развился в мире монстров, способных легко перекраивать ландшафт, и поэтому пришелец инстинктивно пытался не разломать тот пейзаж, который был ещё почти нетронут. А это давало отряду некоторое тактическое преимущество, если только сражение не затянется надолго, ибо иначе противник наверняка успеет передумать.
Эргалима нельзя было победить напрямую. Да, его тело было вполне уязвимо, но, моментально залечивая травмы, искажая траектории атак врагов, бесконечно воспроизводясь, он мог ничего не бояться. Чтобы его убить, пришлось бы уничтожить разом все копии гимаха, включая те, которые были всего лишь воспоминаниями, записанными в самой сущности Зеркального Императора, чего эти человечки точно не могли.
Несчастные безумцы! Не понимают даже, кто они такие, иначе вместо попыток помешать гимаху исполнить его долг истребили бы сами себя!
Он действительно старался сохранить пейзаж, но чем больше пылающих кратеров и разверстых ущелий оставлял, тем легче отказывался от этой мысли. Однако ветвящиеся разряды, сгустки антивещества, ядерные взрывы и многие другие орудия, которые гимах обрушивал уже десятками, не достигали цели. Те человечки, что прятались на равнине, непостижимым образом уворачивались даже от самых надёжных ударов по площади, а самый цветастый, вставший прямо между ними и кадимцем, своей железкой ухитрялся отводить чуть ли не половину атак, львиная доля которых издевательски возвращалась к самому воину. Должно быть, он недооценил этих троих - их познания в боевых искусствах оказались намного выше, чем у пришельца. Эргалима подводило совершенное тело, которому ни к чему были такие ухищрения.
Хуже того, здесь, на целый ярус ниже Омнимы, он не мог использовать всю неуязвимость юмейнома. Эргалим был тут не более крепким, чем местные человечки, и невозможность использования колдовства, которую те, похоже, расширили ещё сильнее, начинала заметно играть на руку уже им самим. Впрочем, они могли бы сравниться с гимахом, но никак не превзойти того, кто голыми руками рвал левиафанов на куски.
А почему бы не проделать это и сейчас, ввязаться в рукопашную битву? Разноцветный человечек, конечно, только этого и ждал, но едва ли он осознавал, с кем связался! Эргалим сотворил ярчайшую вспышку и оглушительный грохот, намереваясь хотя бы на мгновение оглушить врага, а затем кинулся на него, соперничая в скорости со звуком. Суставчатые руки вцепились в плечи солдата, сокрушая и перемалывая…
Непонятно как, но тот выдержал, и даже как будто бы не потерял боеспособности. Тоненький скафандр перераспределил нагрузку, не давая нанести заметный ущерб коварному врагу. А тот, в свою очередь, принялся вращать своим мечом так, что мелькающего лезвия стало почти не видно, и безжалостно отсекать гимаху конечности. Вырастить новые было делом долей секунды - но всё же время утекало, и совершенно напрасно! И, что хуже, мечник освободился от мёртвой хватки, отскочил назад, а на прощание прорезал гимаху самые чувствительные точки на лице, выведя его из равновесия. Могучий воин был разъярён! Этого просто не могло случиться, ужасный провал! Он обязан был закончить неожиданно тяжёлое сражение так быстро, как только может, и наконец выпустить Цветущего Царя из ледяной тюрьмы, во что бы то ни стало!
Сделав для верности ещё пару выстрелов, Аттар перевёл внимание на компьютер, куда Эксарли сбрасывала все сведения о диковинном пришельце, даже не стараясь красиво их оформлять. Картина вырисовывалась на редкость непривычная и во многом фрагментарная, хотя этого должно было хватить. Немалый вклад вносили не только наблюдения этого отряда, но и исследователи, работающие снаружи сферы.
Сейчас им помогали уже сотни специалистов в самых разных областях. Кастадор сбежал с семинара, чтобы воочию посмотреть на такой удивительный вариант эволюции человека. Китамура и Лондт гадали, что означает пейзаж, вытащенный из подсознания пришельца. Семья синреалогов Гилрей спорила о тонкостях устройства юмейнома, и, пока Лорма просто строила теории, её муж Дастон уже планировал опыты.
- Так, а вот это уже интересненько! - девчонка показала коллеге на одну из схем. - Ты тоже это видишь?
- Что именно? - стрелок вгляделся в общее изображение этого мира и его механических границ. - Не вижу ничего подозрительного, уточни.
- Вот именно! - воскликнула Разведчица, взмахнув руками. - Пластинки тоже ничего не видят, хотя так плотно смыкаются, что должны были!
На осознание ситуации ушли доли секунды. В основном чтобы переварить новость и перепроверить всё это ещё раз. Задумчиво нахмурив брови, ганкатист взглянул на мечника, выжидая удобный момент, чтобы проинформировать его и не отвлекать. Искусно орудуя клинком, тот методично, по кусочкам вырезал из гимаха остатки самообладания. И вот наконец Иеломин был готов узнать, как они будут работать дальше.
- Хьюстон, у нас проблемы! Похоже, его кауформа - не отдельный кусок юмейнома, а вообще весь архетип целиком, какой только существует.
- Да уж, делишечки!.. Искали прекрасную розу, а получили огромный корявый пень, жизнь полна изысканных чудес! И что же будем делать?
- По сути, уже ничего, завершаем начатое и убираемся, пока есть шанс.
- Что там твои навыки владения крайне огнестрельным оружием, кстати?
- Такое существо не уничтожу даже я, тут нужна артиллерия посильнее.
- Внешники готовы, - встряла девчонка. - Нам оставили восемь секунд!
- Мы сделали всё, что могли… - мечник прищурился, взглянув на огненный вихрь. - Пора делать то, чего мы не можем. Играйте же, маэстро!
- И всё-таки жаль, что больше тут ничего не успеть, - разочарованно молвила Разведчица, аккуратно и быстро убирая аппаратуру в рюкзачок.
- В принципе, я достаточно отчаянный парень и мог бы заглянуть к нему на огонёк, но не планирую, - почесал нос Иеломин и повёл плечами.
- Максимум поймали бы эргарос, и ничего больше, - отрезал Аттар и поморщился. - В десятом году я уже так попался, и не желаю повторять.
Этим термином обозначался эдакий Труд, прямое воплощение физико-семантической силы стремления, то есть ради чего и как живёт некий субъект. Например, быть эргаросом мог дневник путешествий или прогрессирующих метаморфоз, а также само желание его вести. И воля к разрушению, мести, преследованию неведомых целей, ставшая фундаментом жизни гимаха, была именно такой вещью. А так как речь шла именно о некоем общем понятии, его конкретные формы реализации, вроде идей, действий, результатов или иных процессов, вполне могли бы прижиться в умах Разведчиков, обойдя все их меметические предохранители и уведя на сторону пришельца. Такому раскладу никто бы точно не обрадовался, кроме самого кадимца, уже явно приближавшегося к грани отчаяния, за которой его ожидала только скорая погибель.
Эргалим действительно разбушевался не на шутку. На него было страшно смотреть. Баллоны с архибиотиками едва не трескались, когда он распечатывал запасы космических энергий, усиливая их бессчётными самоотражениями до совсем уж запредельных мощностей. Скальные породы вокруг него плавились и испарялись, не в силах выдержать натиск, так что гимаху пришлось воспарить над разрушающимся плато.
Разведчики, однако же, сохраняли спокойствие, чётко следуя плану. Хоть время поджимало, и каждое мгновение грозило стать последним в их жизни, они уже давно и прочно заучили простую истину. Если даже вас заперли в маленькой клетке с недвусмысленно голодным злобным тигром, вы не умрёте прямо сразу. Ведь тигру нужна ещё секунда, чтобы до вас добраться. А за секунду, знаете ли, можно многое успеть!
- В городе он не смог проявить весь потенциал, - тихо пробормотал ганкатист. - Дадим ему сделать то, чего так жаждет.
Уже сама ткань реальности вокруг гимаха начинала зримо плавиться, рваться, расползаться по швам. Он собирался устроить им настоящую вспышку сверхновой, такую, от которой никак не защитили бы обычные скафандрики и мастерство эгидрайва, уклонения от самых безумных опасностей. Этот взрыв сжёг бы вообще всё вокруг, а затем, дополненный пространственными тоннелями, пробился бы и через броню сферы.
- Давай, ещё немного… You know the start. I know the end, - пропел Аттар, спуская курок в точно выверенное мгновение.
Неразрушимая пуля устремилась к гимаху, крошечная, без изысков, явно неспособная серьёзно ему навредить. И даже то, что она вошла прямо в мозг пришельца, не было для него смертельным ранением, дыра тотчас же затянулась. Однако этого переключения внимания, а ещё того, что снаряд повредил центры управления архибиотиками, оказалось достаточно, чтобы воин слегка ослабил контроль над своей силой.
Кабы энергетические ураганы, бушующие внутри и вокруг него, были немного слабее, он бы, возможно, успел заново перехватить их потоки.
И, если бы пулевой укол случился чуть раньше или позже, всё могло быть проще. Каскад неудач, когда гимах, пытаясь удержать на месте один вихрь, упускал два, четыре, дюжину других, не нарастал бы слишком быстро, чтобы его ещё возможно было остановить. Бесчисленные тысячи копий мозга напрягались зря, ведь каждый из них уже не смог обуздать идущий в комплекте с тем же телом набор высоких энергий.
Организм постчеловека, мощный и умелый, работал как часы… Но даже лучшим часам требуется время, чтобы стрелка прошла полный круг.
Насколько бы широкими и отточенными ни были таланты гимаха, даже он имел пределы. Эргалим мог только окружить себя защитным полем.
Тем временем Разведчики, используя ховербайки как ретрансляторы, убрались из недр сферы Дайсона через последний оставшийся канал.
Неуправляемо отражаясь от граней Зеркального Императора, яростное пламя экспоненциально наращивало силу. Молекулы архибиотиков уже не могли справляться с нагрузкой, разрушаясь и высвобождая ещё больше скрытой ядерной силы. Воспоминания о более здоровом теле, которое всё ещё могло это пережить, сейчас лишь добавляли новую энергию в систему, неумолимо и стремительно летящую под откос.
Наконец, гимах признал поражение и сбросил все оковы. Шар раскалённой до миллионов градусов плазмы, во мгновение ока расширившись до размеров маленькой звезды, развоплотил весь этот крошечный мирок, обратил горы и долину в пепел, пар, разорвал сами атомы. Эргалим ощутил не только собственную мощь, но и эту, ударившую его извне. Магические зеркала его структуры дрогнули, перекручиваясь и чуть ли не расколовшись на куски. К счастью, юмейном всё ещё оставался омническим архетипом, и даже одного осколка хватило бы, чтобы гимах смог восстановиться. Но то, ради чего он готовил эту вспышку, было упущено. Разведчики ускользнули, а пространство внутри ловушки уже успело раздвинуться настолько, что всеразрушающей волне, летящей медленнее света, было не суждено добраться до поверхности сферы.
Тяжело дыша, пришелец собирал остатки сил, создавал новые отражения, распределял задачи своих дубликатов. Не запечатай его враги в материальной форме, оставь информационной сущностью, и гимаху хватило бы одной лишь силы воли, чтобы моментально вернуть полное могущество, но сейчас… Раны исцелялись слишком долго. Космическая энергия в крови почти иссякла. На то, чтобы набрать её заново, у древнего воина ушло бы полминуты. Более чем достаточный срок, чтобы враги успели сделать практически всё, что им заблагорассудится.
Это дало бы им не так уж много, ведь разрушить можно только внешний облик гимаха, но не юмейном, из которого он состоит. Эргалим уже умирал, но воскрес, и, покуда существует его Зеркальный Император, оставался неуничтожимым. У местных тварей не могло быть никакого способа развоплотить его структуру, даже через индицион или магические уравнения. Ведь даже мастера из высшей культуры, недостижимо превосходящей его собственных богов, до сих пор плохо справлялись с такой жёсткой перестройкой архетипов, не говоря уже о юмейноме.
Но они и не старались сделать невозможное. Усиленное восприятие гимаха позволило ему увидеть то, что происходило вокруг колоссальной сферы. Осознать суть ловушки и то, что ему едва ли удастся помешать вражескому плану. Эргалим изо всех сил подпрыгнул, устремился к небесам, на лету выпуская солнечное пламя, каскады чёрных дыр, спирали искорёженного континуума и другие страшные атаки, чтобы как можно скорее проломить бронированную крышу, не жалея ресурсов, здоровья, самой жизни своей. Только бы успеть!.. Однако он не успел.
Того времени, которое отняла у него тройка человечков, их соратникам хватило, чтобы переместить всю сферу внутрь отдельной маленькой вселенной, выстроить вокруг её громады новую карманную реальность - а затем проделать это ещё четырежды. И природные законы в этих крошечных мирах были подобраны такими, чтобы внешний периметр был на многие порядки меньше внутреннего пространства. Сейчас для врагов, оставшихся снаружи, темница гимаха выглядела немногим шире его глаза. Он мог бы выбраться даже оттуда, приложив достаточно терпения и усилий, однако главная беда была совсем в другом. К сфере присоединили машину, которая могла удерживать и двигать её, а затем направили прямо в ледяную Стену, кратчайшей возможной дорогой, затолкали внутрь серого марева примитивно, грубо, но надёжно.
Эргалим никогда не смог бы поместиться туда целиком. Он знал, что в эту массу можно залезть не глубже, чем на несколько сантиметров, а дальше всё замирало. Коснись он её - достаточно было бы отсечь застрявшую руку, ногу, да хоть голову, и вырастить новую. Даже если бы там увяз кусочек юмейнома, его можно было удлинить, насколько нужно, и всё равно дотянуться до цели. Но тут не было ни единого шанса освободиться. Однако гимах не сдавался, даже когда застыли внешние области капкана. И даже когда начали цепенеть механизмы сферы.
А когда она наконец отключилась, перестав отталкивать воина от наступающего отовсюду льда, время перестало существовать и для него.
Стратеги тщательно сложили всю информацию, какую только удалось заполучить, добавили её к единой схеме и продолжили высчитывать недостающие элементы, а заодно обнаруживать абсолютно новые её грани. Чем бы ни был Кадим, откуда явился гимах и про который так неохотно рассказывал голем, он представлял собой более чем своеобразное место. Принципиально не похожее ни на один альянский мир.
К сожалению, провести более детальное изучение юмейнома было уже невозможно, весь его запас оказался утрачен. Даже путешественники во времени не могли достать образец - ведь этот таинственный архетип был концептуально неделимым, и из-за свойств Стены Аккера застрял там абсолютно целиком. На его месте осталась лишь заглушка, грубая попытка вселенной заполнить пустоту в ключевых структурах событий.
Но зато всё это помогло развить дипломатические контакты с цивилизацией по ту сторону Стены, хоть в целом и не сделало их заметно легче.
Сотрудники, пострадавшие от рук гимаха, были успешно исцелены. Для многих из них это стало поводом модифицировать себя ещё сильнее.
Самым сложным было решить, что делать дальше. Шираи собрала несколько специальных научно-инженерных команд, чтобы они улучшили методику ловли и изучения следующих подобных визитёров. В целом идея этого капкана показала себя довольно хорошо, но, разработанная наспех, однозначно требовала развития, и под вопросом оставалась надёжность межпространственного льда - а вдруг будущие противники сумеют его проломить? Вираджан ещё сильнее расширил свой разум, чтобы мониторить не только ближайшие, но и очень далёкие области мультивселенной, насколько позволял его уровень допуска, а также перенаправил в самые подозрительные места больше отрядов вольной разведки. Айзек же, увлечённый моделированием родного мира и культуры гимаха, параллельно занялся работой с альянским населением.
Так или иначе, Эргалима видели почти все. Однако если первое столкновение произошло в самом сердце филиала, то вот второе случилось уже на периферии, доступной лишь для немногих избранных, и стало совершенно неожиданным продолжением, казалось бы, законченной истории, поэтому оставалось неизвестным широкой общественности. Обсудив это, Совет решил пока поберечь ресурсы Формулы, весьма основательно растраченные за последнее время, и полностью засекретить данное событие - но ненадолго, всего на несколько дней. Этого должно было хватить, чтобы лучше разобраться в ситуации, а если обнаружатся новые проблемы, то подготовить самих жителей, и вообще грамотно скорректировать планы. Альянс здесь и так уже ускорился как никогда, но умел контролировать свои силы куда лучше, чем гимах.