Андивионский Научный Альянс

После долгих колебаний и раздумий, я, Зигмунд Аккер, берусь за написание сего трактата, дабы увековечить открытия, сделанные мною в течение жизни. Страшусь я, что в сей век, исполненный страха и невежества, нелёгкая судьба ожидает эти записи. Быть может, многим копиям моего труда предстоит погибнуть или затеряться в безвестности. Но всё же я верю, что наступит время, когда отринуты будут предрассудки, и строки сии окинет пытливый взор отважного учёного, а не ханжеский взгляд трусоватого догматика. Я верю, что придёт тот, кто оценит эти записи по достоинству и заполнит оставленные мною пробелы в знаниях. Не знаю, когда наступит такая эпоха, и наступит ли вообще, но мне чрезвычайно хочется верить, что однажды сие действительно свершится. И кто знает, в какую эру войдёт тогда человечество?

Движимый этими резонами, я начинаю. На страницах моего трактата читатель встретит плоды длительных измышлений, записи о подтверждении их опытом, практические советы исследователям неведомого, отчёты о явлениях, дотоле скрытых от человека, и вопросы, на которые ещё только предстоит дать ответ.

Восприятие человека досадно ограничено, и это обстоятельство значительно осложняет акт познания. По счастию, в руках исследователя есть возможность создавать приборы, кои позволяют постигать дотоле неведомые грани мироздания. Иные же сферы могут быть изучены не с помощью собственных его чувств, но посредством математических исчислений. Это осознали ещё древние эллины, но им, как и многим учёным мужам после них, мешали заложенные в человеческую природу рамки. Со времён Аристотеля хорошо известно, что две точки задают линию, три - плоскость, а четыре определяют объём. Однако же мало кому ведомо, что большим количеством точек задаются высшие мерности, неведомые простому глазу. Между тем тщательное их изучение даёт ключ к пространствам, дотоле совершенно недостижимым.

То, что слова «география» и «геометрия» происходят от единого корня, далеко не случайно. Прилежное изучение оных дисциплин и тщательное их соединение позволяет обнаруживать места сопряжения нашего мира с иными сферами. В силу определённых причин, о которых речь поведётся ниже, пространство наше многократно искривлено и искажено. Земной мир можно уподобить натянутой ткани либо листу пергамента, в определённых точках придавленных тяжёлыми грузами.

Как сия плоскость искривляется по трём осям, наш мир под влиянием некоторых могучих сил оказывается изогнут в высших мерностях пространства и времени, соприкасаясь с другими землями. Тщательное изучение ландшафта, дополненное вычислениями опытного геометра, позволяет изыскивать участки особенно значительных перегибов и определять верный путь, по которому подготовленный должным образом человек будет способен совершить переход на соседнюю сферу. Для этого пытливый учёный может использовать следующие формулы.

Вместе с тем я предостерегаю естествоиспытателя и прошу его помнить об осторожности. Многие места, пригодные для безбоязненного перехода, неспроста пользуются среди местных жителей дурною славой. В оных пространствах нередко наблюдаются различные флуктуации и явления, иные из которых представляют значительную угрозу. Ими могут быть трудноисчислимые складки пространства, из коих практически невозможно выбраться, потоки вредоносных энергий и различные сущности, недружественно настроенные к путнику. Среди последних мне встречались не только обитатели той стороны, заблудившиеся внутри перехода или же сознательно стерегущие его, но также жители самой границы, для коих все входящие - суть нарушители территории либо пища, неосмотрительно зашедшая в охотничьи угодья.

Отмечу также, что исчисления по вышеприведённым формулам отнюдь не всегда дают точный результат. Временами они указывают не само место перехода, но лишь примерную область поисков, коя может быть превесьма обширной. Порой можно месяцами обыскивать её и не находить никаких следов моста меж сферами. Однако и в этой ситуации возможен поиск, хотя здесь надлежит прибегнуть к иным средствам.

Силы геометрии поистине превышают те, о коих могли помыслить учёные мужи прошлого. Так, есть формы, чьё воздействие на силы природы оказывается поистине чудесно и удивительно. Определять их значительно тяжелее, нежели то, что изучали Архимед и Евклид, однако плодом сих исчислений становятся вещи поистине несравненной пользы. Одна из них - Эбреционский Указатель, коим пользовались ушедшие небожители в своих непостижимых делах. Искусство создания оного прибора я постиг в руинах покинутого ими города, коий многие тысячелетия не лицезрел ни один смертный, и ниже привожу его во всех подробностях, дабы читатель сумел воспользоваться сией мудростью.

Прежде, чем перейти к иным граням мироздания, менее постижимым, но достойным всяческого изумления, следует подробнее остановиться на том разделе геометрии, коий я именую «направляющими чертежами», поелику они особым образом поворачивают потоки природных сил и незримые эфирные течения. К таковым относится описанный в предыдущей главе моей книги Указатель, но им богатство сиих чертежей отнюдь не ограничивается. Изобилие действенных форм неисчерпаемо, посему перечислить всё их разнообразие не представляется возможным, однако о некоторых чертежах я поведаю на страницах сего трактата. Изготовленные согласно им конструкции могут оказаться весьма полезными для любого путника, поелику позволяют добывать тепло и свет в самых сложных условиях. Иные же из них могут даже служить движителями, что позволяет значительно облегчить странствие.

Направляющие чертежи могут быть не только плоскими, но и простираться в большем числе пространственных размерностей, являя собою весьма необычные творения кузнеца. В изготовлении оные конструкции существенно сложнее, и для их проектирования требуются иные формулы, однако порождаемые ими явления становятся многократно более полезными. Один из трёхмерных чертежей я положил в основу своего Компаса, о свойствах, назначении и применении которого надлежит сообщить позже. Основные же исчисления надлежит производить следующим образом.

Мне также известны исчисления чертежей, направляющих разумные или незаметные мысли, но я не считаю себя вправе помещать оные сведения на этих страницах. Знание о них превесьма опасно в неправильных руках, и потому я позволяю себе лишь намекнуть на существование оных формул. Коли человек обладает достаточной мудростью и умением сопоставлять различные сведения, то сумеет сыскать надлежащие закономерности самостоятельно, поелику моё умолчание нимало его не остановит. Касательно же менее искушённых читателей - смею надеться, что они поймут, каковыми резонами я руководствовался, скрывая от них те или иные знания.

Мирами, кои достижимы сквозь пространственную кривизну, величие мироздания отнюдь не ограничено. Творение подобно бескрайнему лабиринту, чьи стены покрыты амальгамой зеркал. Каждая из сфер, вращающихся в тёмной пустоте, при движении порождает мириады и мириады своих отражений. Если вам доводилось видеть бесконечный коридор, коий образован установленными друг напротив друга зеркалами, вы наверняка заметили любопытный факт - чем дальше расположено наблюдаемое отражение, тем сильнее изменяется его цвет. Миры также отнюдь не одинаковы, и чем сильнее путешественник удаляется от изначальной точки, тем заметнее становятся сии различия. Одни и те же события в них приводят к разным исходам, чем меняют всю последующую историю. Я видел отражения, где различия таились во тьме веков, посему нынешний мир оказывался совсем иным, нежели наш, и такие, чьё первое отклонение произошло всего несколько недель назад. Однако узреть оные места многократно сложнее, и приведённые ранее исчисления могут помочь лишь отчасти. Дабы отправиться в путь по дорогам событий и узреть следствия малейших флуктуаций, естествоиспытателю необходимо постичь глубинную природу Случая, обуздав его переменчивые законы.

Тропы меж отражениями миров редко бывают безопасны. Пространственные мосты не всегда таят ловушку, однако странник, проникший в Случай, подобен слепцу, идущему по лезвию над бездонной пропастью. Пристальный взгляд всегда сопровождает неосторожного путника, и ежели оный наблюдатель решит, что путешественник лишён надлежащей защиты, он может перейти к действию. Одни наблюдатели - суть создания из плоти и крови, живущие в промежутках меж знакомыми нам сферами. Другие же - бесплотные тени, о которых я могу лишь строить догадки. Некоторые считают их неупокоёнными душами либо плодами яркого воображения, кои обрели жизнь и самостоятельность. В последующих главах я подробнее остановлюсь на том, кого может встретить странник, идущий Тропами, но сперва дам несколько рекомендаций, способных уберечь исследователя. Эти меры предосторожности я открыл на собственном опыте, поелику множество раз оказывался близок к бедствиям, названия которых ещё не создал ни один человеческий язык.

Пространства за границами обитаемых сфер могут казаться необитаемыми и пустыми, однако в действительности это не так. В любом уголке мироздания путешественник может обнаружить великое множество самых разнообразных сущностей, причём оные нередко не имеют сходств с привычными ему формами жизни. Одни из этих созданий совершенно безвредны, другие же могут нанести увечья или даже убить незадачливого странника по неосторожности, а третьи намеренно охотятся на тех, кто оказался в их мире, с целью защитить свою территорию, добыть пропитание, либо руководствуясь иными, непонятными человеку мотивами. Я не смогу перечислить здесь даже стотысячной доли всего, что наблюдал, однако считаю своим долгом указать наиболее частые, примечательные либо важные по другим причинам случаи своих встреч с животными и мыслящими обитателями запредельных миров.

Если же при взгляде через Око вам открылась картина, подобная одной из приведённых ниже - бегите, бегите со всех ног!

Эфироманты из Ханонго называют оных тварей Абана Меу, и в этих словах содержится больше вложенного смысла, чем я могу уместить на отведённой странице. Хотя сие существо зачастую имеет облик человека, зверя либо иного настоящего создания из плоти и крови, а его действия в точности подобны ожидаемым от принятого им образа, это лишь искусный обман. В действительности Абана Меу - суть малый нарост на исполинском теле чудовища, кое может двигаться меж мирами с той же лёгкостью, что и наиболее одарённые путешественники. Чудовище сие неспособно узреть слишком малые для него обитаемые сферы напрямую, посему вынуждено полагаться на подобные ответвления. И горе тем, кто решит умерщвить Абана Меу, стремясь отвратить от себя опасность, ибо в скором времени прежде скрытая громада истинной твари проявится мириадами своих могучих рук, неся ужасающие разрушения.

Астральный гриб есть метафизический паразит, коий прикрепляется к разуму идущего через него странника незримой мысленной связью. Поелику этот малый демон лишён возможностей к передвижению и накрепко связан с местом, где был рождён, он плодится посредством чужих умов, наполняя их своей сущностью в течение долгих лет. Заразившийся астральным грибом может не замечать неприятного соседства, ибо связывающая их нить тонка, а отклонения копятся очень медленно. Затем он под воздействием душевного яда измышляет, что сам является оным созданием, и сразу же становится им, также теряя дар движения. Опасность для путешественника кроется в том, что на дорогах меж пространствами и временами от сией отравы сгинуло немало его предшественников - порой астральные грибы устилают сплошным ковром обширные территории. Противостоять их тлетворному влиянию можно следующим образом.

Тот, кто странствует по планетам и планидам, быстро приучается не удивляться тому, что может встретиться на его пути. Со временем бескрайнее разнообразие миров делается для него настолько привычным, что чудеса начинают представляться обыденностью. Равно спокойно воспринимает путник красоты и ужасы далёких пространств. Память его перестаёт столь же ясно хранить причудливые обычаи и чужие небеса. Но гордыня его длится недолго, ибо мироздание всегда может изумить пытливого исследователя. Порой на Тропах наблюдаются вещи, противоречащие всему, что путешественник измышлял ранее, и тогда маска равнодушия слетает с него, уступив место восторженному удивлению первооткрывателя. О некоторых из оных находок, чья природа осталась для меня неведомой, я и поведу речь в этой главе.

Дальше, за этим пределом, прохода не было. Ни единой лазейки, ни одного направления. Миры и их бесчисленные отражения пропали - осталась лишь мерцающая пустота. Вначале я готов был уверовать, что достиг Края Вселенной, и на самом деле Творение отнюдь не столь безгранично, как мне всегда казалось. Но спустя долгое время выяснилось, что тогда я заблуждался. Странствия в дальние уголки пространства и рассказы трёх скитальцев из Иеалоуироэнае показали, что эта преграда не просто окружает нас, но замыкается со всех сторон непрерывной поверхностью. То, что поначалу выглядело Краем, оказалось Стеной - огромной, безграничной, отсекающей от нас целые миры. Много позже я узнал и о трещинах, изъянах, позволяющих духам или демонам преодолевать этот таинственный барьер в обе стороны - однако всё же не рискнул воспользоваться обретённым знанием. Предания, легенды древности и речи странных существ, явившихся с той стороны, говорят об одном - Стена сдерживает то, чему не место в этом благословенном мироздании. Её природа и происхождение по-прежнему остаются для меня туманными. Но для грядущих исследователей, более искушённых в естественных и метафизических науках, я указываю координаты, по которым её будет легко найти с помощью Компаса…

Чем глубже скиталец погружается в своих штудиях и чем дальше уходит от знакомых пределов, тем большее число загадок он может узреть. Бездна, в которую вступает путешественник, безмолвна и темна. В ней сложно отыскать ответы и куда как легче задаться новыми вопросами, терзающими ум. Тот, кто стремится обрести новые знания за пределами родной земли, подобен путнику в туманную ночь, коий наблюдает вдали колоссальные движущиеся силуэты неясных форм и не ведает даже, догонять ли ему смутное видение либо бежать без оглядки.

Однажды в бездне я увидел исполинскую чёрную тень, которая танцевала, играя светилами и планетами. В благоговейном ужасе созерцал я её метаморфозы, но затем циклопическое нечто отшвырнуло одну из звёзд прочь - туда, куда смертному не добраться и за мириады лет. И там, в невыразимой дали, отброшенное светило кто-то поймал. Тогда я вскрикнул в истинном страхе, ибо осознал, что прежде лицезрел не грандиозную и непостижимую тайну, но лишь малый её краешек.

Сим завершаю я свой трактат. На этих страницах я наметил новые цели естествоиспытателям грядущего, указал дальнейшие пути развития известных мне наук и расставил ориентиры. Безусловно, оставил я и великое множество вопросов, недомолвок, тёмных пятен - однако, боюсь, даже изложенного окажется достаточно, чтобы сию книгу подвергли порицанию, а посему мне пришлось обойтись лишь упоминанием некоторых из величайших тайн Творения, природу коих удалось определить. Иное же из виденного являет загадку и для меня самого - мне остаётся лишь уповать на то, что будущие исследователи сумеют найти недостающие в моей книге ответы.

Быть может, на дорогах познания они столкнутся с новыми трудностями и вопросами, о коих я даже не подозреваю. Кто знает? Но это и к лучшему - ибо что есть Творение, если не бесконечная головоломка, предназначенная для острого ума?

Зигмунд Аккер