Данная статья нуждается в обновлении
Её содержимое устарело и может быть неточным, вплоть до полного несоответствия реальности. Мы работаем над этим.
Я вновь и вновь говорю Вам: не вызывайте Того, кого Г. Ф. Лавкрафт, «Случай Чарльза Декстера Варда» (1927) |
I
Рыжий неторопливо шёл по коридорам «Гоканарау». Длинный – вот первое прилагательное, что приходило на ум при виде него. Высокий, с несоразмерно длинными конечностями, тонкими паучьими пальцами, вытянутым узким лицом – эдакий человек-аршин. Однако из-за бескомпромиссно-рыжих волос, которые он обычно вязал в хвост, его рабочим псевдонимом был всё же не «Длинный».
В действительности Рыжего звали Роберт Гартариан, и он руководил «Гоканарау» – центральной базой Андивионского Научного Альянса в этом мире. Свой псевдоним он терпеть не мог, но приходилось.
«Так, какие на сегодня дела… Проверить, как идёт строительство западного крыла, проведать «тройку», выяснить результаты по «двойке» – пока вроде бы всё. Начнём с самого будничного и неинтересного», – решил Рыжий, направляясь к стройке.
База была заложена сравнительно недавно и до сих пор достраивалась. В принципе, строительство было завершено ещё несколько месяцев назад, однако затем произошёл один неприятный инцидент. Несколько человек погибло, изрядная часть западного крыла пришла в полную негодность, а меры безопасности «тройки» пришлось серьёзно пересмотреть. Второй раз подобный промах был просто недопустим – он и так слишком дорого обошёлся.
«Тяжело учёным, которые пытаются докопаться до сути самых странных, жутких и причудливых предметов. Трудно агентам, которые их разыскивают иногда в самой заднице мироздания; захватывают, несмотря на ужасы, от которых поседеет кто угодно; и умудряются доставить их сюда, порой даже не превратившись неведомо во что. Но насколько тяжело быть Стратегом, вынужденным координировать действия и тех, и других!» – думал Рыжий, кивая встреченным сотрудникам. Некоторые шли явно с фронта работ – их можно было опознать по удивлению, притаившемуся где-то на дне глаз. Да, «тройка», как называли на жаргоне третий объект, наделала там дел, некоторые из которых не укладывались в голове даже закалённых сотрудников Альянса.
Рыжий, например, никогда не мог и предположить, что с регихалком может случиться такое.
Сейчас о произошедшем почти ничего не напоминает, а восстановление пострадавших перекрытий идёт полным ходом, однако ставящие в тупик аномалии там находят до сих пор. А что было в самое первое время после инцидента… По-прежнему достаточно прикрыть глаза, чтобы вспомнить однажды увиденное в мелочах. Оборудование из новейших сверхпрочных материалов, рассыпавшееся в пыль, словно прошли миллионы лет. Алфизическая линза, которая к моменту обнаружения падала на пол в течение нескольких мучительно долгих часов и, согласно расчётам, должна была долететь до него через пару суток – время для неё замедлилось в разы. Простое прикосновение одним пальцем к корпусу прибора оставило на нём вмятину, словно контакт произошёл на умопомрачительной скорости. Деревянный табурет, причуда одного из сотрудников, весь покрылся молодой зелёной порослью. И, пожалуй, самое ужасное – деформированный скелет, на шее которого была абсолютно целая голова новорождённого младенца…
Рыжий потряс головой, отгоняя непрошенные видения. Сейчас почти все эти последствия ликвидированы. А вот с самим источником проблем нужно что-то решать.
«Пожалуй, не помешает выстроить для него отдельное место сдерживания – всяко безопаснее будет», – мимоходом подумал Стратег местного филиала и решительно направился дальше.
Помещение было заполнено компьютерами и другой, более своеобразной вычислительной аппаратурой. Здесь обрабатывались и анализировались все данные, полученные в ходе экспериментов с «тройкой» в соседних лабораториях. Приборы были расставлены в идеальном порядке, нигде не было ни пылинки. Резкий контраст с только что посещённым районом строительства.
– Никакой подвижки, – устало сообщил Гилберт, мрачно скривив губы. – За столько-то времени!
Учёный третьего класса негодовал. Мышлению истинного сотрудника Альянса претила мысль, что что-то в этом мире может оказаться полностью непостижимым. Он был готов утверждать, что любая аномалия подвластна человеческой мысли, однако третий объект пока что сопротивлялся любой попытке объяснения. Исследователи обламывали об него зубы.
– Никакой? – мрачно переспросил Рыжий.
– Ни малейшей, – отозвался учёный, выводя на экран изображение. Тёмная вулканическая порода с редкими вкраплениями блестящего обсидиана образовывала широкое, метра два в диаметре, кольцо. Следов обработки видно не было. Несколько снимков демонстрировали странный предмет со всех ракурсов.
– Мы по-прежнему знаем только одно: объект каким-то образом искажает время в некотором радиусе от себя. Иногда, по неустановленной закономерности, радиус экспоненциально возрастает, а потом возвращается в норму. Время, как правило, замедляется – обратные случаи единичны – но точно установить, что происходит в зоне искажённого времени, не удаётся. Похоже, там серьёзно изменяются физические константы. Результаты исследований бывают… скверными.
– То есть мы не можем установить ничего? – уточнил Стратег, – Оборудование отказывается работать?
– Именно так, – отозвался Гилберт. – Алфизический сканер показывает чёрте что – алфизики утверждают, что подобные настройки не могут существовать и не поддаются расшифровке. Кауформа… У нас вышел из строя уже четвёртый спектралограф, когда мы в очередной раз пытались прозондировать Омниму вокруг тройки. Я, конечно, понимаю, что технология новая и ещё не откалибрована, но таких частых поломок просто не бывает. Во всём вина этой штуковины, я уверен.
– Я так понимаю, в причинах инцидента вы тоже до сих пор не разобрались?
– А вот тут есть сдвиг! – оживился учёный, выводя на экран какую-то замысловатую схему. – Тут лёд тронулся! Непосредственно перед инцидентом было отмечено очередное экспоненциальное расширение временного искажения, по темпам роста превышавшее все зафиксированные ранее. Согласно расчётам, при отсутствии сдерживающего фактора оно могло захватить значительную часть базы. Для предотвращения было принято решение испытать новый вариант мер безопасности и задействовать темпоралит.
Рыжий припомнил, что этот недавно синтезированный материал под действием электрического тока существенно ускорял ход времени. Как мера противодействия «тройке» он выглядел вполне разумно, и сам Стратег незадолго до инцидента одобрил испытания.
Как оказалось, зря.
– Мы думали, будет как с волнами, – вещал Гилберт, изучая какой-то фрагмент схемы на экране. – При интерференции волны в противофазе взаимно гасят друг друга. Мы считали, что ускоренное время погасит время замедленное… Однако случилось совсем не так - темпоральные искажения, скорее, смешались… Но не до конца. Поэтому вместо однородного нормального течения времени получилось то, что получилось. Своего рода хрональный хаос, неравномерный калейдоскоп ускорения и замедления. Вот она, примерно восстановленная картина событий, – учёный указал на одну из схем. - Здесь указаны основные очаги искажений и их полярность.
– Ага, – Стратег присмотрелся к изображению внимательнее и начал улавливать общую логику. – А вот здесь я вообще только что был.
На указанном месте значился замысловатый спиралевидный значок. На деле же там находилась на редкость устойчивая петля времени, которую до сих пор не удавалось ликвидировать. Кто-то из сотрудников даже чуть было не застрял в ней – бедолагу с трудом удалось вытащить, но закольцованное время осталось. Эта аномалия была одной из причин, по которой работы до сих пор не были завершены – периодически время откатывалось назад, к инциденту, и над петлёй непременно рушился потолок.
– В общем, мы поняли, что хронолит и темпоралит здесь недопустимы, – подытожил исследователь. – Как и вообще известные в настоящий момент технологии работы со временем. Объект требует повышенных мер безопасности, исследовать пока не удаётся… Предполагается поставить статус «Отион», если в ближайшее время не будет результатов.
Судя по кислому тону Гилберта, перспектива запрета на исследования его не прельщала.
– Сейчас мы планируем возвести вокруг камеры хранения объекта многомерную блокировку, – сообщил учёный. – А в дальнейшем, когда наладим производство оборудования – поместить в искусственное измерение, оттуда точно не выберется никакое искажение. Что скажете?
Рыжий прикинул различные варианты.
– Одобряю, – кивнул он. Пока что это выглядело наиболее целесообразным вариантом решения проблемы «тройки» – изолировать её ото всех и тем обезопасить базу и человеческие жизни.
Ближе к вечеру, разобравшись с основными делами, Роберт Гартариан стоял у окна и смотрел вдаль, на невысоко приподнятое над горизонтом Солнце. Сторонний наблюдатель долго пытался бы понять, рассвет это или закат, если оно низко висит где-то на севере. Однако сотрудники «Гоканарау» давно усвоили – здесь светило никогда не поднимается выше, лишь совершает обход по кругу.
Когда первый корабль Альянса, способный совершать переходы между мирами, проник в ближайший стабильный поток и облетел по орбите альтернативную Землю, изумление исследователей было колоссальным. В параллельном мире отсутствовала Атлантида! Куда-то пропал целый огромный материк, значительная часть океана и островов, да и сама планета казалась гораздо меньше, чем должна была быть. Само собой, не было в этом новом мире и Андивиона, и вся история пошла по совсем другому пути. Открытие вызвало в Альянсе переполох.
Несколько позже детальное исследование нового мира помогло объяснить странную аномалию. Многомерные окна позволили найти пропавшую область, которую впоследствии назвали Обратной стороной Земли.
Это было странное место. Солнце здесь никогда не заходило, фауна и флора значительно отличались от таковых на всей остальной поверхности планеты, и нигде не было ничего, напоминающего о пребывании человека. Тем не менее, скрытая от всех остальных глаз территория была признана идеальным плацдармом для колонизации неосвоенного мира. Обратной стороне Земли присвоили номер первого объекта, и вскоре на горном плато Гоканарау, заваленном базальтовыми глыбами причудливых форм, была заложена одноимённая база. Так был сделан первый шаг в освоении безграничного Мультиверса.
Немногим позже в реестры был занесён второй объект. На одной из гор близ стены Греньона, уникального геологического образования, наблюдались аномалии, подозрительно похожие на результат разумной ингенионной деятельности. Сейчас дипломаты пытались установить контакт с неизвестными обитателями горы, а недавно курировать проект отправился лично один из Совета Стратегов.
Спустя несколько месяцев экспансия продолжилась, и на Обратной стороне была заложена вторая база, «Рамагда». Строительство и по сей день было закончено лишь на треть, однако она уже функционировала и занималась некоторыми исследованиями, невзирая на спартанские условия. Не обходилось, правда, и без накладок – буквально полчаса назад на теленекс Рыжего пришло сообщение о неполадках в работе какого-то оборудования. Впрочем, как подытожили обитатели «Рамагды», проблемы оказались незначительными и в скором времени были ликвидированы. Роберт принял сообщение к сведению, а потом переслал Каракурту – на всякий случай.
Замыкающий троицу Стратег, известный под псевдонимом Каракурт, был личностью в высшей степени примечательной. Великолепный аналитик с разумом цепким, как у Библиотекаря, он умел сопоставлять малозначительные, внешне никак не связанные факты и извлекать из них бесценную информацию. Достаточно сказать лишь о том, что в те времена, когда разнообразные исследователи паранормального делали первые шаги по объединению и ещё не успели стать Андивионским Научным Альянсом, это Каракурт вышел на них, а не они на него. Некоторое время он был «вольным стрелком», классическим сумрачным гением, изучавшим отклонения от традиционной картины мира, но потом по незначительным крупицам информации сумел отыскать гораздо более крупных игроков в весьма удачный момент. Способности его были высоко оценены, и через некоторое время Каракурт вошёл в Совет Стратегов. Когда обсуждался состав руководителей первой экспедиции в другой стабильный поток, его кандидатура была выдвинута одной из первых.
Поэтому все, даже самые ничтожные мелочи немедленно отправлялись к нему на анализ. Как, например, вот это известие. В аналитических построениях Каракурта даже эта деталь могла сыграть важную роль.
А вскоре после закладки второй базы на плато Гоканарау был откопан третий объект – «Кольцо стазиса». И уж с ним неприятностей оказалось гораздо больше, чем с новой базой. До сих пор не было даже понятно, природная это аномалия или искусственная – по крайней мере, следов обработки на артефакте никто не нашёл. Да и откуда бы на безлюдной Обратной стороне Земли взяться искусственному предмету? Правда, некоторые исследователи осторожно указывали на то, что на некоторых базальтовых скалах можно было найти весьма похожие на неизвестную письменность отметины. Но даже если это в самом деле были надписи, время слишком хорошо поработало над камнями, чтобы таинственные тексты можно было расшифровать. Поэтому их загадка оставалась нераскрытой, как и тайна «тройки».
Рыжий помотал головой, стараясь хоть на время вытрясти оттуда осточертевший третий объект, а затем отправился в жилой сектор – ужинать и спать. Хоть многие и шутили на тему того, что Стратеги денно и нощно заботятся о покое Альянса, а потому никогда не спят, к нему это явно не относилось.
Всю следующую неделю не было никаких инцидентов. На «двойке» дела шли с переменным успехом – в первый контакт удалось вступить, и теперь дипломаты пытались преодолеть барьер разных понятийных плоскостей. Сущности, населявшие гору, оказались очень далеки от обычной человеческой логики. У камеры содержания «тройки» начали возводить линию многомерной блокировки, однако с учётом нехватки ресурсов работы продвигались медленно. С «Рамагды» ещё дважды поступали сообщения о неполадках, но на недостроенной базе это было вполне естественно.
Словом, до того памятного утра всё протекало мирно и спокойно.
Самим утром тоже ничто не предвещало бед. Двое сотрудников службы безопасности, ожидая, когда их сменят, отчаянно зевали и травили бородатые байки из богатого фольклора Альянса. Смена что-то не торопилась, стражники же за тихую ночь успели порядочно устать, но держались изо всех сил.
– И тут-то он и говорит… – один из напарников, почти довёдший одну из историй о неуловимом Разведчике до кульминационного момента, замолчал и внимательно уставился на экран внешнего наблюдения. – Стоп, гляди-ка. Что-то приближается!
Второй немедленно подобрался, дёрнул себя за кончик бороды и тоже вперил взгляд в экран. В самом деле, откуда-то с юга к «Гоканарау» стремительно летела серебристая точка.
– Со второй базы, что ли? – тихо спросил первый, не отрывая глаз от приближающегося объекта. – Она как раз на юге, помнится…
– Скорее всего, – так же тихо ответил другой. – Больше здесь, по идее, летать некому… Но орудия на всякий случай надо приготовить.
– Согласен.
Неопознанный летательный аппарат вскоре приблизился и оказался старым пассажирским судном Альянса, пусть и явившимся без предупреждения. В ту пору полностью пренебречь законами аэродинамики не удавалось, и посему корабль сохранил общую обтекаемость и даже крылообразные выступы, напоминая причудливую футуристическую версию самолёта.
– Отбой тревоги, – решил первый, услышав, наконец, запрос на посадку. – Хотя интересно, конечно, что они здесь забыли… Но главное – когда, блин, явится смена?!
Рыжему о приближающемся визитёре доложили одному из первых. За посадкой массивного аппарата он уже наблюдал из окна, выбрав удобный ракурс. Корабль сел, и его недра немедленно стало покидать большое количество людей. Очень большое количество. «Установить цель прибытия», – это было первым распоряжением, которое Стратег отдал, узнав о приближающемся судне, и теперь, глядя на то, сколько народу прибыло, с особо острым нетерпением ждал ответа.
Ответ вскоре прибыл. И оказался совершенно неожиданным.
– Это беженцы с «Рамагды». По их словам, ситуация на базе полностью вышла из-под контроля.
– Беженцы? – переспросил Роберт недоверчиво. Ситуация приняла неясный, но однозначно скверный оборот, который не сумел просчитать даже Каракурт. В этом следовало как можно скорее разобраться.
– Именно так, – мрачно подтвердил ассистент. – Их руководитель, Дмитрий Раммосар, настаивает на немедленной встрече с вами.
С Раммосаром, учёным пятого класса и руководителем «Рамагды», Рыжий был знаком, хотя и не слишком хорошо. Раньше Дмитрий производил впечатление адекватного человека, с которым вполне можно было общаться. Оставалось надеяться, что это не изменилось – требовалось как можно скорее выяснить, что же такое произошло, и Раммосар казался вполне подходящей кандидатурой для расспросов.
– Хорошо, – кивнул Гартариан. – Нам действительно не помешает поговорить…
Руководитель покинутой базы мало изменился. Всё тот же высокий мужчина неопределённого возраста с хищными чертами лица и волосами цвета соли с перцем. Однако на его лице были видны отчётливые следы усталости, под глазами появились мешки. А на дне самих глаз поселилась едва заметная тень страха.
Они обменялись приветствиями, и учёный сел напротив Стратега.
– Вы наверняка ждёте объяснений, – заговорил Раммосар, – и сейчас они последуют. Ситуация на «Рамагде» действительно вышла из-под контроля, но, Великая Омнима, вы даже не представляете, что скрывается под этими словами! Мы столкнулись с чем-то таким, что превышает своей опасностью даже третий объект – и поверьте, сейчас я не преувеличиваю! А хуже всего то, что нам почти ничего не известно о новом враге. Есть лишь некоторые догадки да немногие данные, которые ещё предстоит расшифровать. Однако уже сейчас очевидно, что мы столкнулись с чем-то действительно чудовищным.
Дмитрий ненадолго замолчал. Рыжий напряжённо ждал продолжения.
– Итак, сейчас я расскажу всё. С самого начала.
II
Всё началось, когда погас свет.
Только что «Рамагда» жила своей спокойной жизнью – насколько спокойной она может быть на недостроенной базе. Всё шло своим чередом… И тут, совершенно неожиданно, без всяких предпосылок, освещение пару раз мигнуло, а затем вся база погрузилась во тьму.
Дмитрий Раммосар, научный руководитель «Рамагды», оторвался от записей и уставился на погасший светильник со странной смесью гнева и недоумения. Внезапно наступившая темнота застала его врасплох, и какое-то время Дмитрий просто моргал, надеясь, что свет вот-вот вернётся. Этого, однако, не произошло. Раммосар скосился на окно, откуда низкое солнце слало одинокий луч, покачал головой и встал из-за стола. Постоял немного на месте, покачиваясь с носка на пятку, а затем вышел в коридор.
Как и следовало ожидать, там царила та же тьма египетская. Беспросветный сумрак, хоть глаз коли – особенно если учесть, что в этой части коридора окон не было. Некоторое время безуспешно попытавшись приноровиться и хоть что-то рассмотреть в окружающей мгле, Дмитрий плюнул на это дело и активировал встроенный в теленекс фонарь. Немигающий бело-голубоватый свет озарил небольшое пространство.
«И то хлеб», – констатировал про себя учёный.
Как бы то ни было, энергоснабжение, похоже, прекратилось на всей базе. Видимо, он не зря считал, что этот последний проект принципиально новой энергетической ячейки, способной работать неограниченно долго – чистой воды антинаучная ересь. Попытки создать перпетуум-мобиле никогда ещё не доходили до значимых результатов. И здесь, скорее всего, история повторилась – хвалёный экспериментальный образец, похоже, только что приказал долго жить. Тем не менее, в этом следовало удостовериться.
Рядом послышался звук открывающихся дверей. Раммосар перенаправил луч фонаря в ту сторону. Это оказался Шмеерсон, работник четвёртого класса и один из руководителей строительства. Роскошные усы непричёсанны, серые глаза жмурятся от яркого света.
– Не надо меня слепить, пожалуйста, – хмуро попросил он. – Мне моё зрение пригодится ещё, а восстанавливать больно хлопотно.
Дмитрий отвёл луч в сторону, и носатое лицо технического сотрудника скрылось в тени. Тем не менее, просто так оставлять собеседника в покое он не собирался.
– Что вообще происходит? Почему сбой?
– Без понятия, – буркнул Шмеерсон. – Хотя на стройке, конечно, всякое случается… Собственно, выяснять я и иду. Щас из своих охламонов душу вытрясу – а то ишь… Устроили тут…
– Вытрясайте, только вернуть не забудьте – нам они живыми пригодятся, – хмыкнул Раммосар. Работник, кажется, кивнул – точно было не разобрать – и послышались удаляющиеся шаркающие шаги.
«В каком бардаке мне приходится работать, право слово, – подумал он, когда поступь Шмеерсона окончательно затихла. – Вечером потребую полный отчёт о произошедшем. Ибо какого чёрта?»
Свет вернулся через полчаса. Впрочем, особого порядка он не принёс – кругом царило нервное возбуждение, все переговаривались, обсуждая странное происшествие. Кое-где даже приостановилась работа – пришлось сделать особое внушение. Задержки никому не шли на пользу – если, разумеется, этот никто не хотел жить на недостроенной базе дольше необходимого. Ритм жизни «Рамагды» понемногу стал возвращаться в привычную колею.
Вскоре после этого Дмитрий вновь говорил со Шмеерсоном. Тот заверил, что всё в полном порядке – по какой-то причине отошёл контакт, и снабжение базы энергией прекратилось. Звучало вполне логично, и Раммосар, пожалуй, даже поверил бы, если бы не едва заметная неуверенность, с которой говорил работник – казалось, он сам старался себя убедить в том, что всё было именно так.
«Может, у меня просто мнительность разыгралась, – осадил себя руководитель. – В конце концов, всё работает – что я умножаю сущности?». Но зарубку в памяти сделал – что-то может быть нечисто. И ещё на всякий случай отправил краткий отчёт о случившемся на центральную базу. Вряд ли на «Гоканарау» это хоть кому-нибудь интересно, но раз уж сказали, что «вся информация должна предоставляться Стратегам» – что ж, да будет так.
К вечеру возбуждение улеглось. Промышленный сектор продолжал синтезировать регихалк и другие необходимые материалы, в жилом всё шло своим чередом, продолжалось достраивание основной части базы. А в северном крыле продолжали заниматься своими странными делами спектралоги. Изучение Омнимы – вообще достаточно причудливая научная дисциплина. Однако сейчас, на «Рамагде», они замахнулись на нечто невероятное. Они собирались искусственно синтезировать стабильную кауформу – проще говоря, самостоятельно создать полноценную душу! В самом Андивионе давно рукой махнули на подобные исследования, однако группа учёных, обосновавшихся в недостроенном крыле, утверждала, что нашла принцип. Что ж, пока им позволяли заниматься исследованиями – никакого вреда их занятия никому не несли.
Кстати о спектралогии – вот ведь, стоит только вспомнить. Навстречу Раммосару по коридору шёл Самарин – глава вышеупомянутых учёных и инициатор их таинственных штудий. Худой, сутулый, чуть лысеющий, как всегда, похожий на побитую жизнью мышь, в этот раз Самарин отличался от этого образа – в первую очередь, за счёт радостного оптимистичного возбуждения, которое он излучал всем существом, и широкой улыбки, гулявшей на лице.
– А, здравствуйте, Дмитрий! – широко улыбнулся он, заметив руководителя. – Знаете, сегодня по-настоящему исторический день! Сегодня мы добились первого успеха, представляете? Конечно, демонстрировать результаты пока рано, но я просто не мог не поделиться радостью… В середине дня мы в первый раз запустили установку, и знаете – получилось!
– В середине дня? – прищурился Раммосар, – Это как раз когда сбой произошёл? Никак из-за вашей «установки»?
Самарин несколько встревожился, судя по тому, как уменьшилась его улыбка.
– Нет-нет, что вы! Случайное совпадение, не более того, нам самим это отключение едва не сорвало ход эксперимента. Наши изыскания тут совершенно ни при чём!
– Я пошутил, – отозвался Дмитрий. Тем не менее, тревога учёного заставила присмотреться к нему внимательнее.
– А, – с некоторым облегчением отозвался Самарин. – Что ж, до встречи. Надеюсь уже к концу недели показать вам готовый результат. Это будет незабываемо, обещаю!
Учёный отправился дальше. Раммосар ещё некоторое время смотрел ему вслед.
Через три дня свет погас снова. «Великая Омнима, да что тут происходит?» – мысленно возопил Дмитрий, покинул кабинет и широкими шагами отправился разбираться, наводить справедливость, причинять добро и делать втык подчинённым.
В этот раз таинственный глюк энергосети привёл к более неприятным последствиям, чем просто всеобщее недоумение. На середине был прерван синтез сложной регихалковой детали. Металл ещё не был достаточно стабилизирован и вскоре попросту распался. Обошлось без жертв, но процесс пришлось начинать заново – а уж с учётом того, что обычно он занимает несколько суток, а то и дольше…
Работники продолжали отпираться отходящими контактами, прикрываться тем, что раз база недостроена, то сбои неминуемы, и тому подобным. Однако Шмеерсон в личной беседе с руководителем тихо произнёс:
– Скажу честно – не нравится мне всё это. Нет, безусловно, это может быть вызвано тем, что контакт плохой, вот сеть периодически и размыкает… Только вот никаких следов этого мы не нашли. Вообще, иногда кажется, что здесь кто-то потребляет энергию в таких масштабах, что иногда обесточивает всю базу. Я, конечно, понимаю, что это антинаучно с позиции того, сколько энергии вырабатывает ячейка, но всё же…
Раммосар припомнил недавний разговор с Самариным, где тот вскользь упомянул об «установке». К себе спектралоги приглашали мало кого, переться к ним по своей инициативе через недостроенное крыло и вовсе ни у кого не возникало охоты, поэтому что там у них происходит – вопрос открытый. Тем не менее, когда им вновь удалось пересечься, учёный торопливо ответил, что в этот день они к установке даже не прикасались. Очередное испытание проходило днём раньше, и, как можно видеть, не вызвало проблем.
Нервозность Самарина, пришедшая на смену его былому энтузиазму, Дмитрию категорически не понравилась. На всякий случай он отправил на «Гоканарау» ещё один отчёт. Сначала посомневался, не выразить ли в нём несколько больше беспокойства, но затем решил, что не стоит. Пока у него нет никаких доказательств, а без них легко можно прослыть паникёром. Кому нужна подобная репутация?
«Надо будет всё же пойти и выяснить, что там у них происходит», – принял решение Раммосар. Однако осуществить его сразу не удалось, а когда всё же пришлось – было уже слишком поздно.
Ближе к концу недели произошёл ещё один инцидент. Как ни странно, с перебоями энергии он связан не был – на нескольких компьютерах непонятно откуда появилась причудливая разновидность вируса. Все компьютерщики немедленно были брошены на борьбу с напастью, но электронная зараза стойко сопротивлялась. Дмитрий смутно пожалел о нехватке хороших ингенионных специалистов – хотя бы один подкованный техномант здесь явно не помешал бы.
Отчёт об этом тоже пришлось отправить – тут уже без лишних сомнений, вдруг на «Гоканарау» такой же вирус непонятно откуда возьмётся, а справиться с ним не удавалось почти пять часов. Неприятности росли и ширились – непонятно только, почему. Причин видно не было.
«Как бы то ни было, как минимум с одной гипотетической причиной следует разобраться», – решил про себя Раммосар. Кажется, настала пора всё же навестить северное крыло. Или хотя бы по душам пообщаться с его руководителем.
– Самарина не видели? – поинтересовался он у встреченного Кустаря.
На самом деле Кустарём его прозвали просто потому, что полное имя выговорить было сложно, а ближайший фонетический аналог звучал именно так. Кустарь был адептом одного редкого и малоизвестного религиозного течения, зародившегося в южных регионах Атлантиды в том же мире, что и Альянс. Подробности религиозных взглядов Кустаря и его единоверцев мало кому были известны, но вот причудливые имена были главной их отличительной чертой. Сам же Кустарь выглядел неприметно – невысокий, щуплый, бледный, с длинными нечёсаными волосами и бородой, а также поистине огромными очками. Нет, безусловно, в любом другом месте его бы сочли дико эксцентричным…
Но это Альянс. В Альянсе уже привыкли не обращать на безумных учёных внимания.
– Нет, – медленно ответил Кустарь, внимательно посмотрев на руководителя. – Не видел…
Пауза.
– Уже дня три как.
– Три дня?! – а ведь в самом деле, в последнее время Раммосар ни разу не видел главного спектралога. А ведь это Самарин, который обычно так и мельтешит тут и там – вездесущий, как та же самая мышь, нет да нет, а на глаза попадётся. Дмитрий хищно оскалился, – Это уже слишком интересно!..
Вскоре, собрав импровизированное совещание и обсудив сложившуюся ситуацию, руководитель выяснил интересный факт, на который до этого дня никто не обращал внимания. Все обитатели северного крыла… просто-напросто исчезли.
Вначале это не бросалось в глаза. Первым пропал один из лаборантов – в последний раз его видели за пару дней до первого отключения света. Не может же человек целую неделю скрываться, не бывая даже в столовой – есть-то он должен? Может, конечно, коллеги ему еду носили с собой… но как-то это сомнительно. Тем более что с каждым днём омниметики мелькали всё реже и реже, а на днях, можно сказать, исчезли вообще. Так с первого взгляда и не заметишь, а в принципе – более чем зловещий факт.
А уж когда Дмитрий передал сотрудником краткое содержание своих последних бесед с Самариным, напряжение достигло апогея. Картина становилась какой-то подчёркнуто инфернальной.
– Что ж, – произнёс Раммосар, когда коллективный мозговой штурм в попытках увязать исчезновение сотрудников с перебоями энергии не принёс особых успехов, – значит, придётся наконец сделать то, что я так долго откладывал. Пойти наконец в это чёртово северное крыло и выяснить, что там творится.
Наступила тишина.
– А что делать, если вы не вернётесь? – спросил кто-то. В сложившейся ситуации вопрос не прозвучал глупо – если исчезло столько людей, что стоит пропасть ещё одному?
– Если я не вернусь – собирайте манатки и валите на «Гоканарау», – отозвался Дмитрий. – Там всяко безопаснее.
Возражений не было. Вызваться на подмогу тоже никто не поспешил.
«И они через это постоянно пробирались? Безумные люди, честное слово», – подумал Раммосар, шагая меж завалов строительного мусора.
Недостроенное крыло «Рамагды» производило самое тягостное впечатление – мусор, голые стены, кое-где – даже незаделанные дыры, сквозь которые дуют сквозняки. Нужно очень сильно ценить уединение, чтобы скрываться за подобными баррикадами. «Или очень хотеть сберечь тайну», – мрачно подумал руководитель базы, переступая свежую лужу краски. Последняя выглядела здесь настолько неуместно, что он подумал о намеренном её разлитии – чтобы непрошенных гостей ещё поубавилось.
Хорошо хоть, освещение есть, на том спасибо…
Кажется, в последние дни кто-то наверху очень плохо думал о «Рамагде» в целом и о Дмитрии в частности. Свет сперва пару раз мигнул, а затем торжественно погас, оставив руководителя в полной темноте среди травмоопасного рельефа. Третий за неделю сбой оказался особенно некстати.
Раммосар ругнулся и активировал фонарь на теленексе. Обстановка тут же приобрела зловеще-романтическую атмосферу – не то сталкер пробирается по руинам, не то грабитель забрался на стройку. Или в дом с привидениями. «Тут бы фильмы снимать», – мрачно подумал руководитель, – «В жизни такие выкрутасы радуют гораздо меньше».
К счастью, фонарь позволил ему успешно избежать пары коварных ловушек, созданных не то волей случая, не то негостеприимными учёными. Помещения постепенно обретали более обжитый и ухоженный вид – кажется, Дмитрий всё же добрался до цели поисков… хотя, это как посмотреть. По-прежнему царила могильная тишина, и нигде не было видно ни одного человека.
«Куда же они, в самом деле, подевались?» – мрачно думал Раммосар, проходя через пустующие помещения, – «Под землю провалились, что ли?». Кругом по-прежнему не было видно ни одного намёка на то, куда же могла деться целая команда учёных. Стоп!
В конце коридора мерцал свет. Призрачный, неяркий, мало похожий на что-то привычное, он исходил из приоткрытой двери. Помимо теленекса учёного, это был единственный источник освещения в кромешной тьме.
«Так-так… А не сюда ли девается уходящая энергия, э?».
Где свет, там наверняка и люди. Главное, заглянуть туда как можно осторожнее – мало ли, что может произойти потом…
Раммосар как можно тише подошёл к проёму. Оттуда по-прежнему не доносилось ни звука – только всё лилось мерное бело-жёлтое сияние, напоминающее лунный свет. Глубоко вздохнув и на всякий случай взмолившись Омниме, Дмитрий набрался решимости и осторожно заглянул внутрь.
Что ж, теперь он воочию увидел, что скрывалось под словом «установка». Но видеть и понимать – разные вещи.
Большую часть помещения занимал странный, огромный, несуразный и невообразимый прибор. Несколько разномастных секций, соединённые трубами и странного вида устройствами, излучали мерцающее сияние всем своим корпусом, переливались, медленно менялись местами – внутри машины, кажется, происходила непрестанная перегруппировка. Иногда некоторые части аппарата внезапно расплывались, смазывались, кое-где исчезали совсем. Параллельно с этим в самых неожиданных местах возникали новые. Похоже, установка существовала более чем в трёх измерениях, и постоянные метаморфозы наглядно демонстрировали это.
Кроме загадочной перетекающей машины, в лаборатории было несколько столов с различным оборудованием – Дмитрий смог уверенно опознать только несколько спектралографов – и шкаф, заполненный опять же оборудованием, но в значительно большей концентрации. Ещё часть помещения скрывалась в причудливо танцующих тенях, возникающих из-за постоянных перемещений установки. Вновь никаких следов людей. Хотя…
Раммосар заметил на одном из столов несколько небольших, знакомых предметов прямоугольной формы. Блоки памяти! Вот он, ответ на все вопросы, необходимо только взять их с собой! Неизвестно, почему их здесь оставили и куда делись их владельцы, но, вполне вероятно, изучение блоков даст ответ на этот вопрос. Учёный подошёл к столу и стал складывать мнемонические накопители в карманы.
И вот тогда-то оно и произошло. Событие, которое Дмитрий будет помнить до конца своих дней, от которого ещё много лет будет просыпаться в холодном поту, после которого он найдёт у себя несколько новых седых волос.
Смех. Тихий, зловещий смех прямо за спиной, доносящийся от установки. Раммосар обернулся… И увидел.
Между узлов странной машины двигалась некая фигура. Вначале могло показаться, что это человек – высокий, смуглый и стройный, легко и грациозно шагавший по обезлюдевшей лаборатории. Однако контуры тела незнакомца и даже его лицо едва заметно расплывались, текли, точно воздух дрожал от полуденного зноя. Но воздух был неподвижен, никакого жара не было и в помине, а облик неизвестного продолжал колебаться. Смуглолицего окружало едва заметное голубоватое сияние, похожее на крошечную корону из электрических разрядов. Изредка, при резком движении, корона становилась отчётливее и сыпала искрами, а над головой и вовсе словно разгорался нимб.
На губах незнакомца играла насмешливая улыбка, в глазах плясали джигу огоньки, и даже самое его лицо было исполнено какой-то сардонической иронии.
– Ага, – весело протянуло существо. – Новый гость. Новый гость…
Голос был звучный, певучий, но, как и сам его обладатель, какой-то слишком зыбкий и неопределённый. Невозможно было понять – высокий он или низкий, мужской или женский… Ясна была только интонация – язвительная и саркастическая, словно незнакомец насмехался над всем миром и получал от этого неимоверное наслаждение.
– Ты ведь всё равно ничего не понимаешь, Дмитрий Раммосар. Ничегошеньки.
Голос раздавался уже от совсем другой части установки. Учёный вздрогнул и перевёл взгляд. Светящаяся фигура была уже там, издавая всё тот же тихий смех. Дмитрий скосился на то место, где только что стоял неизвестный – там медленно таяло бесформенное туманное облачко, изредка вспыхивающее искорками электрических разрядов.
– Завидно? – спросило существо. – Жалеешь, что не способен так же?
Неизвестно, что заставило руководителя «Рамагды» в тот момент отпрыгнуть в сторону – страх, интуиция или что-то ещё – но это спасло ему жизнь. Сноп синих искр, взметнувшийся с пола там, где ещё миг назад были ноги Дмитрия, вполне мог убить его на месте. По крайней мере, одна-единственная искра, которая его задела, позволила сполна ощутить все прелести не смертельного, но ощутимого электрического разряда. В глазах потемнело, волосы стали дыбом.
«Хорошо хоть, сердце не отказало…» – машинально подумал Раммосар.
Искры исчезли, а мигом спустя на их месте сгустился воздух, потемнел, задрожал и соткался в язвительного незнакомца. Вблизи он выглядел ещё менее похожим на человека – казалось, в его теле вовсе не было суставов. Конечности сгибались совершенно плавно, как щупальца спрута или туловище змеи. Казалось, будто лишь некие внешние факторы удерживают существо в рамках какой-то формы, а в принципе для него это понятие абсолютно чуждое.
Смуглолицый с лёгкостью воспарил, поднялся на два-три метра, и оттуда, практически из-под самого потолка, уставился на Дмитрия, всё это время пятившегося к двери, с каким-то странным интересом. Примерно с таким же лицом микробиолог может смотреть в увеличительный прибор, приговаривая: «Экая забавная мелочь!».
– Радуйся, что я ещё сыт, человек, – сообщило существо. – Впрочем, скоро я перестану зависеть от одного места, и тогда, возможно, мы снова встретимся… И не факт, что я снова буду сытым, Дмитрий Раммосар. А пока… беги!
Незнакомец вытянул руки, и с них сорвался ещё один поток кобальтовых искр. Учёный увернулся, выскочил наконец за дверь, панически оглядел коридор и бросился прочь. В спину ему нёсся торжествующий хохот из кошмарной лаборатории.
– Беги, человек! Бе-еги-и-и!..
– Через несколько часов мы собрали всё необходимое, погрузились на корабль и покинули «Рамагду». Больше всего времени потребовалось на то, чтобы убедить людей, однако демонстрации особо недоверчивым записей блока памяти оказалось достаточно, – закончил Раммосар.
Несколько секунд прошли в тягостном молчании. Рыжий сцепил пальцы в замок, обдумывая сложившееся положение. Результаты размышлений категорически ему не нравились.
– У вас есть какие-нибудь версии касательно того, с чем вы столкнулись? – спросил он наконец.
– Я думал над этим, – отозвался Дмитрий. – Что ж, как мы знаем, Самарин и его коллеги пытались создать стабильную кауформу. Можно предположить, что это им удалось, но результат эксперимента вышел из-под контроля. Не знаю, так ли это, но если я прав…
Примерно к таким же выводам пришёл и сам Стратег. Свободный призрак – это всегда достаточно сложно и неприятно, уже хотя бы потому, что он не связан ограничениями материального мира. А уж призрак, воссозданный искусственно… Кто знает, какими свойствами может обладать подобное существо? Случай был беспрецедентным, и трудно было даже предположить, во что он может вылиться.
– Остаётся уповать лишь на изучение блоков памяти, которые я тогда прихватил из лаборатории…
– Они у вас с собой? – заинтересовался Гартариан.
– Да, разумеется, – учёный вытащил из карманов несколько небольших, размером со спичечный коробок, параллелепипедов. – За прошедшие часы я их так и не вынимал, и пришёл, собственно, чтобы вручить их лично вам.
Рыжий принял блоки памяти, принадлежавшие, видимо, исчезнувшим спектралогам. Есть небольшая вероятность, что там отыщется лишь крупица необходимой информации, или что её не будет вообще, но всё равно их следует изучить с надлежащим тщанием.
– Что-то ещё? – спросил он у Раммосара.
– Нет-нет, всю необходимую информацию я уже передал, – Дмитрий поднялся с кресла. Сейчас, выговорившись, он выглядел ещё более усталым, чем в начале разговора.
– Что ж, в таком случае рекомендую вам отдохнуть. Я уже распорядился предоставить вашим людям место в жилом корпусе.
– Благодарю.
Когда за учёным закрылась дверь, Роберт немного помолчал, глубоко вздохнул и повернулся к другому, почти незаметному со стороны проёму:
– Всё подслушиваешь, старый паук? Заходи уже.
– Разумеется, подслушиваю, – отозвался Каракурт, заходя внутрь, – И кстати, если не возражаешь, блоки памяти изучу я.
На всех, кто видел его впервые, второй Стратег производил неизгладимое впечатление. Невысокий жилистый мужчина с коротко стриженными тёмными волосами, в чёрной майке и широких брюках – казалось бы, всё вполне заурядно. Однако ряд черт сразу привлекал внимание, и в первую очередь – вторая пара рук, растущая несколько ниже первой, механических рук из блестящего металла. Их Каракурт вживил себе сам, ещё до вступления в ряды Альянса, и раскрывать принцип действия отказывался наотрез. Эти руки полностью подчинялись хозяину и двигались как живые – оставалось только догадываться, как он провернул такую модификацию, не имея доступа к современным технологиям. Второй же, менее заметной чертой, были глаза – чёрной была не только радужка, но и склера, из-за чего очи стратега казались двумя пустыми глазницами, что многих очень нервировало. По словам Стратега, глаза изменились в результате работы с каким-то аномальным объектом, но подробностей он не рассказывал.
– Не возражаю, – согласился Рыжий. – У тебя на это всяко уйдёт меньше времени, чем у кого бы то ни было другого. Смотри только, ардорэксперию не заработай.
– Да уж постараюсь.
Ардорэксперия, иначе именуемая жаждой знаний, была новейшей болезнью, непреднамеренно порождённой самим Альянсом. Вызывали её, как ни странно, блоки памяти – вернее, привычка работать с чужими накопителями. Результатом становились всё возрастающее желание получать информацию из самых разных источников и раздобыть как можно больше пресловутых чужих блоков, а также многочисленные расстройства сознания. Из-за этого странное заболевание иногда называли и «синдромом коллекционера».
Широкую огласку получил недавний случай, когда у одного из поражённых совершенно неожиданно произошла полная перестройка психики и личности. Настолько полная, что он даже отказался от собственного имени, взяв себе псевдоним – Либра. А кроме того – полностью переделал свой кабинет, сделав его масштабным хранилищем сотен блоков памяти, и нарёк это непотребство Библиотекой. В целом же изменения были признаны руководством Альянса скорее полезными – ненасытный до знаний мозг Либры решал сложнейшие задачи с удивительной лёгкостью.
Аналитики утверждали, что случай этот отнюдь не единичный, а первый в волне, и в ближайшем будущем прогнозировали появление других подобных индивидуумов. Даже термин новый придумали – «Библиотекари».
Согласно общему мнению, Каракурт и так был как тот самый Библиотекарь, только адекватный. Впрочем, оно и к лучшему – согласно исследованию психики Либры, подобные кадры руководящие посты занимать никак не могли.
– Я же не собираюсь заниматься этим делом регулярно, – продолжил второй Стратег. – Случай, я надеюсь, единичный, а блоков здесь, – он бегло пересчитал, – не так уж и много. Но речь о другом. Кажется, после того, как мы изучим материалы, нужно собирать совет – слишком нетривиальная ситуация. Согласен?
– Полностью, – кивнул Гартариан. – Сам собирался предложить. Я пошлю сообщение на «двойку», пожалуй – Безликому тоже нужно знать, что происходит.
Каракурт взял в руки блоки памяти, некоторое время смотрел на них немигающими бездонными глазами, после чего деловито рассовал их по карманам штанов. Те даже не изменили формы – кажется, слухи о том, что каждый карман Стратега экстрамерен, были правдой.
– Как только закончу с анализом – сообщу, – сказал он и исчез столь же незаметно, как и появился.
– …Итак, дамы и господа, свершилось – у нас есть первая теоретическая модель. Это безусловный прорыв! Всё, что требуется – две кауформы, взаимно поддерживающие друг друга. Одна является, можно сказать, подспорьем, фундаментом для конструкции, или, допустим, рабом, на котором держится всё хозяйство, вторая же кауформа в данной аналогии – безусловный барон, полновластный и могущественный. Две нестойкие сущности, взаимно стабилизирующие друг друга, как атомы в регихалке – вот он, секрет получения искусственного призрака!..
– …У нас потеря.
– Не может быть!
– Увы. Лаборант Ниогретис нас покинул – сбой оборудования фатально исказил его ауру… Светлая память.
– Светлая… Он был способным, мечтал послужить науке…
– Возможно, у него ещё есть шанс. Если первый эксперимент увенчается успехом – его имя впишут в учебники истории!..
– …Оно выходит из-под контроля.
– Похоже, мы недооценивали то, что создали. Надеюсь, ещё не поздно всё исправить…
Совет Стратегов состоялся тем же вечером. Скорость, с которой Каракурт работал с информацией, была феноменальной – он сумел разобрать её меньше, чем за один день, в рекордные сроки. Наверное, даже не прерывался на еду – от него всего можно ожидать.
Когда Гартариан пришёл в зал заседания, второй Стратег был уже там, в своём излюбленном левитирующем кресле. Вокруг него парили несколько голограмм, изображающих не вполне понятные схемы, прямо перед лицом парил круглый, ни на чём не закреплённый монитор, а четыре руки порхали на двух проекционных клавиатурах. Большая часть оборудования уже считалась анахроничной, но Каракурту так было удобнее работать. Это был решающий фактор – его аналитические способности были позарез нужны.
– Мы в заднице, – сообщил Каракурт вместо приветствия, не отрываясь от работы. Подумал и добавил: – В глубочайшей.
Это было что-то новенькое. Если уж спокойный и безэмоциональный второй Стратег говорит, что они в заднице – похоже, так и есть. Плохие новости продолжали сыпаться, как из рога изобилия.
Рыжий занял своё место за столом, в небольшом, но удобном кресле напротив. Третье кресло пустовало. Однако, буквально мигом позже пискнул и ожил закреплённый на стене переговорный экран – правда, изображения на нём так и не появилось. Безликий, третий Стратег, чрезвычайно не любил демонстрировать собственную физиономию – даже коллегам, которым она и так была прекрасно известна.
Весь совет был в сборе.
– Итак, повторюсь, мы в заднице, – вновь сообщил Каракурт, наконец отрываясь от своих таинственных дел. Большая часть голограмм угасла, если не считать сложного переплетения золотистых нитей с узелками по правую руку – что бы оно ни обозначало. Летающий экран и спроецированные клавиатуры, впрочем, тоже остались на местах.
– Положение скверное, если не сказать катастрофическое.
– Всё даже хуже, чем мне сообщили? – поинтересовался динамик экрана голосом Безликого.
– Что бы тебе ни сообщили – да, хуже, – отозвался второй. – Итак, Раммосар был прав в общих предположениях. Речь действительно идёт об искусственном призраке. Но это целое, а если рассматривать частности, детали – всё значительно гаже.
Каракурт выдержал паузу.
– Итак, первое и основное – наш визави представляет собой не одну душу, а целую систему, все компоненты которой взаимодополняют друг друга и обеспечивают существование основной, лидирующей души. Собственно, так называемая «установка», которую видел Раммосар, была нужна именно для того, чтобы осуществить первичное соединение – и потом ещё некоторое время поддерживать полученную структуру до полной стабилизации. Первым в ход пошёл лаборант по фамилии, кажется, Ниогретис – он погиб в результате несчастного случая при сборке этой самой установки. Кауформа его не успела полностью распасться, и тогда они решили задействовать её в эксперименте в качестве вспомогательной души. Эксперимент увенчался успехом.
Именно тогда и произошёл первый из серии сбоев на «Рамагде» – видимо, процесс объединения потребовал слишком много энергии. Тем не менее, всё удалось, и люди Самарина шумно радовались успеху… до поры до времени. Что-то они не учли – стабильный призрак получился вполне разумным и обладающим собственной личностью, но по какой-то причине имеющим доступ к памяти кауформы-«раба», того самого Ниогретиса. Технопризрак, как его называли создатели, очень быстро освоился в окружающем мире… и в имеющихся поблизости устройствах. А потом началось худшее.
Каракурт снова взял паузу, замолчал, уставившись куда-то в себя. Стратеги молчали, не торопили, пытаясь сообразить – куда уж хуже-то?
– Похоже, они там что-то не до конца просчитали в своих построениях, и призрак оказался недостаточно стабильным – по всей видимости, дело обстояло так. Судя по всему, через некоторое время он начал… пожирать кауформы, – наконец сформулировал мысль Каракурт.
– Что?! Как?! - хором воскликнули другие Стратеги.
– Иначе объяснить внезапную череду смертей и резкое усиление технопризрака я не могу, – мрачно ответил он, – Кроме того, через установку он иногда продолжал подключаться к энергосети «Рамагды». Когда Самарин и остальные спохватились, было уже слишком поздно – они не могли даже далеко отойти от лаборатории. Налицо ментальное воздействие. Не знаю, как технопризрак утилизировал трупы, но, похоже, в конечном итоге все исследователи пошли ему на прокорм – последние воспоминания на блоках косвенно об этом свидетельствуют.
Воцарилась тягостная тишина. Каждый обдумывал полученные сведения, пытаясь понять, что же делать в такой ситуации.
– Суммируя, – снова взял слово Каракурт. – У нас имеется опустевшая база, полностью находящаяся во власти технопризрака, который, теоретически, способен поглотить человеческую душу и притом, похоже, накопил немалую силу – руководитель «Рамагды» смог на своём опыте в этом убедиться, даром что жив остался. Тем более что пересказанные им слова призрака и информация, полученная из блоков памяти, свидетельствует об одном: вскоре наш «гость из неведомого» должен полностью потерять зависимость от установки. Что тогда он предпримет – остаётся только гадать. Что будем делать в этой связи, господа?
Обсуждение шло долго. Стратеги рассматривали разные варианты, перебирали сценарии развития событий, предлагали планы действия. В конечном счёте, решение было достигнуто.
– Изолируем базу и пытаемся задавить гадину в её же логове, – подвёл итог Рыжий. – Если же не удастся – ставим в известность Андивион, и пусть с ним борется сила всего Альянса.
III
Внизу шумел лес. Бесконечное зелёное море листвы колыхалось и волновалось на лёгком ветру, вдали приобретая синеватый оттенок и практически сливаясь с небом, делая горизонт неразличимым. В растительном океане серебрилась причудливо петляющая, змеящаяся лента реки. На некоторых участках она почти терялась из виду, скрываясь под раскидистыми кронами, но нигде не пропадала до конца.
Над рекой, нарушая природную идиллию, стремительно неслась стальная птица. Лёгкий воздушный крейсер Альянса, совсем недавно вылетевший с плато Гоканарау, безжалостно пожирал километры, приближая экипаж к цели. К покинутой недостроенной базе «Рамагда».
Ещё совсем недавно Обратная сторона Земли и представления не имела о подобных скоростях, но теперь пространство таяло, и вскоре на горизонте замаячила яркая полоска океана. Ещё через несколько минут корабль вошёл в широкую речную дельту и сбавил ход – пункт назначения близился. На одном из островов металлически блеснуло – показалась крыша недавно заброшенного строения.
Даже недостроенная, «Рамагда» впечатляла. В основании база имела вид правильного креста со сложной формы выступами, и уровень за уровнем возносилась вверх, постепенно сужаясь. Сооружение напоминало футуристическую версию Вавилонской башни со знаменитой картины Брейгеля – столь же причудливое, претенциозное и недостроенное.
Крейсер сделал круг в небе над островом, осматриваясь. Нигде не было ни движения, ни малейшего признака разумной жизни. Рост базы остановился, строительные машины бездействовали. Ни в одном из окон не горел свет. На взлётно-посадочном поле стояли невостребованные корабли, пустовало лишь одно место – оттуда стартовал транспортник, увёзший учёных.
Для одного крейсера места хватит.
Вначале Стратеги подумывали послать полноценный тяжёлый боевой корабль – на основе тех, что хорошо зарекомендовали себя в войне с темве – но потом передумали. Во-первых, на «Гоканарау» ни одного такого не было – просто отсутствовала необходимость в масштабных боевых действиях на пустынном изолированном полушарии, и запрашивать подобный транспорт пришлось бы в Андивионе. Во-вторых, это было попросту нецелесообразно. Огромная машина могла бы пригодиться только для одного – полного разрушения «Рамагды». Однако потерять вторую базу в планы Альянса не входило, да и не факт, что это как-то навредило бы технопризраку. В итоге остановились на простом лёгком крейсере и отряде подготовленных людей - этого должно было хватить за глаза и за уши.
Наконец, корабль сел. Некоторое время он стоял без движения. Затем двери бесшумно открылись, и на посадочную площадку стал выходить десант - несколько оперативников с недавно разработанным дезингенионным оружием, блокирующим сверхъестественные способности, и парой-тройкой собственных дарований – с паранормальной дрянью следует бороться её же оружием.
– Саймон, что-нибудь видишь? – тихо спросил руководитель группы.
Саймон, коротко стриженный невысокий человек с необычными ярко-лиловыми глазами, огляделся. Среди собравшихся то был, пожалуй, самый редкий умелец. Саймон был спиритоскопом – живым спектралографом, способным воспринимать структуры Омнимы. Подобный дар был уникален, искусственно не инициировался, и в настоящий момент в Альянсе состояло только двое подобных специалистов – всё, что удалось отыскать. Проблема была лишь в том, что дар спиритоскопа, как и многих других неординарных людей, был ограничен его же органами чувств, поэтому сквозь стену он заглянуть не мог. Разве что услышать или учуять – и то не факт.
– Снаружи чисто, – отозвался Саймон после небольшой паузы. – Внутри – посмотрим.
– Хорошо, – кивнул руководитель. – Значит, так. Делимся на две группы, проникаем внутрь и прочёсываем строение. При встрече с технопризраком – сначала дезингенионика, потом всё остальное. В идеале – зачистить базу и загасить этого урода насмерть. Не получится одолеть – удерживайте его как можно дольше и оповестите меня или «Гоканарау». Не выйдет удержать… Тогда отступление. Вопросы?
Вопросов не было. Агенты отправились внутрь.
Опустевшая база производила гнетущее впечатление. Пустые гулкие коридоры, тишина, нарушаемая лишь звуком шагов, и тьма – свет нигде не горел. Впрочем, в шлемы оперативников были встроены приборы ночного видения, так что последнее обстоятельство не мешало.
За полтора часа скитаний первая группа, возглавляемая лично руководителем операции, ничего не нашла. Видимо, призрак так и не покинул северное крыло, пребывая там и поныне. Впрочем, обе оперативные группы шаг за шагом приближались к нему, перекрывая вражине пути к отступлению. Кроме того, сущность могла быть всё ещё привязана к установке – на этот случай агенты прихватили и пару образцов обычного вооружения. Стратеги справедливо рассудили, что если при таком раскладе уничтожить сам прибор, технопризраку как минимум не поздоровится.
За углом послышался шорох. Агенты насторожились, приготовившись стрелять. Вслед за шорохом послышались чьи-то шаги. Поступь медленно приближалась, приближалась… и из-за угла показался Алекс, один из членов второй группы. Точно так же, как и они – настороженный, с оружием наизготовку.
Оперативники несколько расслабились. Неожиданное появление своего было всяко лучше, чем атака неведомого чудовища на заброшенной базе. Обстановка практически разрядилась… если бы не внезапный голос Саймона, нарушивший тишину.
– Ты кто, мать твою, такой?!
Все застыли в немом изумлении. Услышать брань спокойного и выдержанного спиритоскопа – это было что-то новое в практике отряда.
– Это же Алекс… – начал было кто-то урезонивать разбушевавшегося ясновидца, но тот не слушал.
– Твою за ногу, я знаю Алекса и говорю тебе, что это не он! – вопил Саймон, практически срываясь на визг и пятясь. – Потому и спрашиваю: кто ты, тварь, такой?!
Агенты насторожились вновь. За годы операций у них выработалось своего рода чутьё на опасность, и теперь они явственно ощущали, что в воздухе пахнет жареным. Один из оперативников, наставив на члена второй группы оружие, стал медленно приближаться к нему с угрожающим видом…
А потом заорал.
Сноп синих искр, ударивших непонятно откуда, пронзил тело агента, заставив его изогнуться дугой. Несколько секунд никто не двигался с места – все в ступоре смотрели на пляшущие синие отблески на стенах коридора и на корчащееся тело, рассыпающееся на мелкие кусочки и брызжущее яркими искрами. А когда оно в последний раз вспыхнуло и угасло – вскинули орудия, направив их на лже-Алекса. Тот весело захохотал и совершил дикий, невозможный прыжок вперёд и вверх – прямо под потолок.
Дальше начался кошмар.
Марк Гросул бросается в сторону, вскидывая дезингенионный пистолет. Сверху, бешено хохоча, рушится нечто чудовищное, когда-то бывшее Алексом – потоки яркого сияния, рвущиеся изнутри, разрушают внешнюю оболочку, открывая чей-то чужой, насмешливый лик. Всё это агент замечает краем глаза, на пару мгновений, отпрыгивая с того места, куда должен упасть враг.
Где-то на периферии слышится непечатный вопль Саймона и удаляющийся топот его ног, тихо бранятся себе под нос напарники, готовясь дать отпор нападающему, но всё это фиксируется лишь краем сознания. Сейчас главное – бой.
Яркая, ослепительная вспышка – это окончательно разрушилось тело Алекса, взметнувшись облачком пыли и выпустив наружу подлинного врага. Технопризрак собственной персоной – тощий, смуглый и гибкий, словно лишённый костей – стоит и смеётся, окружённый потусторонним свечением. Отличная мишень! Выстрел…
Увы, тщетно – лучи пистолетов впустую прошивают воздух, не находя цели. Враг буквально растворяется в воздухе, оставив на память лишь пронизанное светом облачко. Ушёл? Отступил?.. Как бы не так.
Мигом позже технопризрак буквально выпрыгивает из стены за спиной командира группы, обхватывая его руками в смертоносной пародии на объятия. Тело командующего на миг изгибается в судороге, краткий крик раздаётся под сводами «Рамагды» – а потом потусторонняя тварь выпускает труп и насмешливо смотрит на оперативников сверкающими глазами. Черты её лица теперь почти не дрожат, став почти материальными, бесплотное тело стремительно наливается цветом и красками.
– Ну что? – вкрадчиво произносит технопризрак, поднимая руки. – Продолжим?
Два дезингенионных пистолета оставшихся в живых напарников вырываются у них из рук и летят прямо к противнику, притянутые незримой силой. Но у Марка-то оружие осталось! Гросул собирается выстрелить, однако не тут-то было – что-то длинное и гибкое внезапно сдавливает шею, затем скручивает руки… Провод! Оборванный кабель, протянутый по стене недостроенной базы, внезапно ожил и теперь обвивает тело агента, рассыпая во все стороны электрические разряды. От поражения током Марка оберегает защитная экипировка, но что он может сделать, если не способен пошевелиться?.. Только бороться, стараясь не помереть от удушья.
Технопризрак тем временем уже держит в своих руках пистолеты, игнорируя попытки телекинетика Эриксона изъять их обратно, и сверлит трофеи изучающим взглядом. Великая Омнима, пистолеты тают! Они буквально плавятся, капли раскалённого металла стекают по корпусу и падают вниз! Вот залепило ствол, понемногу сгибающийся к полу… Потеряла очертания рукоятка… Призрак разжимает пальцы, и два бесформенных комка шлёпаются на пол, рядом с трупом руководителя. Кошмарный обитатель «Рамагды» снова тихо смеётся, после чего глядит на борющегося Марка. Его взгляд преисполняется лёгким удивлением.
– Ты всё ещё живой?
Перед глазами мерцают круги, воздуха отчаянно не хватает, и сил на сопротивление с каждым мигом становится всё мёньше. «Нет!» – хочет язвительно отозваться Гросул, но не успевает. Обвивший его кабель вспыхивает ярким белым пламенем, которое легко проникает сквозь защиту и просвечивает организм до самых костей. На миг Марку кажется, что он ощущает агонию не только каждой клетки, но и каждой молекулы своего тела – после чего наступает милосердное небытие.
Мёртвый Гросул и обвивший его провод, который покинула сверхъестественная жизнь, рушатся на пол, а двое уцелевших агентов первой группы медленно пятятся прочь. Они трезво оценивают свои шансы: без ДИОЛов, со скромным вооружением и столь же скромными ингенионными навыками они ничего не могут противопоставить узурпировавшей базу силе. Всё, на что они сейчас способны – отступить и доставить отчёт обо всём случившемся на «Гоканарау». И то вопрос, получится ли сейчас уцелеть…
Технопризрак медленно поворачивается и глядит на отступающих оперативников пару невероятно долгих секунд. А затем улыбается.
– Бегите. Даю вам фору в пару минут.
А затем словно взрывается изнутри, теряя всякие очертания. Искристое туманное облачко некоторое время висит над полом, медленно угасая, а затем просто растворяется в воздухе.
Чжу Чи с ДИОЛом восьмой модели наперевес торопливо шёл по коридорам «Рамагды», пытаясь вспомнить, где же выход. На этой заброшенной базе, похожей на филиал Диюя на земле, не такая уж вроде и запутанная планировка, но недавний кошмар вымел любые воспоминания из головы, а огромные размеры помещений ещё сильнее затруднял навигацию. Впереди топал напарник, занятый, похоже, тем же самым – то есть пытающийся сориентироваться в тёмных, таящих опасность коридорах.
Всё было тихо до самого северного крыла, куда вторая группа прибыла с некоторым опережением графика. В этом, пожалуй, и был гвоздь проблемы – будь с ними в это время Саймон, всё могло сложиться совсем по-другому… Но спиритоскоп был в первой группе, которая ещё не дошла, а командир второй решил отправиться прямо к установке. Это его и погубило. Приближаясь к непонятному устройству (никакого сияния, никаких изменений формы, описанных Раммосаром), никто и не предполагал, что оборудование внезапно взбесится и нападёт на них. И уж тем более никто не предполагал, что поток бесформенного сияния, ударивший непонятно откуда, проникнет в тело безумно хохочущего Алекса и наденет его, как костюм…
Трое полегли в схватке с ожившей электроникой. Тварь, взлезшая в шкуру Алекса, отправилась навстречу первой группе, а уцелели только они двое – Чжу Чи и Хмурый Патрик. Теперь Патрик шествовал впереди, мрачно оглядываясь по сторонам и что-то бурча себе под нос, а Чи нервно шагал следом, прикрывая тыл. Про себя несчастный думал, чем же прогневал Нефритового Императора, что теперь его занесло в такое пекло. Или это карма у него такая? Воздаяние за прошлую жизнь? К сожалению, даже специалисты Альянса ещё не научились определять, кем был человек в предыдущей инкарнации – а ведь полезная отрасль науки была бы, право слово…
Коридоры, коридоры, опустевшие недостроенные помещения, завалы, мрак и тишина… Гнетущая обстановка, что ни говори. Радует только тишина. Если тихо – значит, поблизости никого нет, а следовательно, они в относительной безопасности. В очень относительной – там, у чудовищной установки, тоже было так предательски тихо… Но Чжу Чи гнал эти мысли от себя, чтобы не впасть в панику.
Тут-то всё и произошло.
Общеизвестно, что чем глубже под водой – тем выше давление. Это научно установленный факт, не требующий никаких дополнительных подтверждений. Однако распорядиться этим знанием можно по-разному. Например, наверняка все когда-нибудь видели бьющую под напором струю. А если это будет напор воды из океанской бездны?..
Последствия этого своими глазами увидел Чи, когда ударившая из небольшого портала струя воды прошила Хмурого Патрика насквозь. В стену ударил водяной поток с хорошей примесью крови и ошмётков человеческих потрохов, а мигом позже труда впечатало и само мёртвое тело. Портал свернулся почти сразу, Чжу успел разглядеть его только мельком – и вот монструозная струя иссякла, а напарник грудой мяса сползает на пол. Всё произошло почти мгновенно и больше всего напоминало выстрел, пусть и весьма необычным снарядом из необычного оружия. Однако он был точен и своей цели достиг. Чжу Чи понял, что остался совсем один.
Раздался тихий, еле слышный треск. Из стены высунулась пара призрачных, сотканных из клубящегося сумрака рук с тонкими артистическими пальцами, на мгновение замерла, а затем погрузилась внутрь трупа. Тот дёрнулся, а погрузившиеся по запястья конечности явственно запульсировали, становясь ярче и отчётливей. Казалось, они спешно забирают у мертвеца что-то очень, очень важное…
Не выдержав, Чи коротко вскрикнул и пальнул по вороватым потусторонним лапам. Впервые выстрел увенчался успехом – луч дезингенионного пистолета впился в технопризрака, блокируя его могущество. Руки дёрнулись, словно их обладателя хорошенько приложили шокером, и спешно убрались из тела мертвеца. С полупрозрачных пальцев стекали потоки голубоватого свечения, тая с каждой секундой. Конечности технопризрака просочились обратно сквозь стену и исчезли.
Агент вздохнул и вытер выступивший на лбу холодный пот. К сожалению, пока что Альянс успешно боролся только с алфизикой, омниметические же сверхсилы были ему практически неподвластны. ДИОЛ-8 – последнее достижение в этой области – запускал в кауформу противника нестабильный вирус, который временно блокировал все её необычные способности, однако сравнительно быстро распадался, и действие оружия прекращалось.
Впрочем, и это уже успех. Чжу Чи только что временно лишил врага силы! Пусть тот и остался за стеной, а нематериальным сущностям вроде технопризрака ничего не стоит проходить сквозь банальные физические препятствия, навредить он в ближайшее время никому не сможет! А когда наберёт могущество и вернётся снова – его можно будет снова оглушить!
На этот счёт, однако, Чи не питал особых иллюзий. Он прекрасно помнил, как ловко это исчадие Диюя расправилось с шестью вооружёнными специалистами, но рассчитывал, что успеет покинуть «Рамагду» до того, как противник придёт в себя. Если бы ещё не здешняя планировка… Всё, что агент мог уверенно определить – это то, что он находится на первом уровне и ближе к полностью достроенным территориям. Однако как долго добираться отсюда до выхода и в какую сторону двигаться – вопрос открытый.
Оперативник ещё около получаса разыскивал выход, настороженно вертя по сторонам головой и выставив перед собой пистолет. Если тварь не нападёт со спины или из-за стен – её ждёт горячий приём, отоварим ещё раз, нам не трудно и не жалко… Отоварили бы и чем потяжелее, только вот в арсенале нет. Чжу Чи держался за ДИОЛ, как за единственный гарант спокойствия и стабильности в этом ужасном мире.
Что за?!
Существующий миропорядок пошатнулся и дал трещину. Агент уставился на собственное оружие с суеверным ужасом. Оно неожиданно запульсировало, начало менять цвет и фактуру, а потом пустило во все стороны побеги-щупальца, пытаясь оплести ими руки. А потом, в довершение кошмара, открыло выпуклый глаз и насмешливо им подмигнуло.
Панически заорав, Чи отбросил чудовище подальше. Ладони остались покрыты какой-то мерзкой полупрозрачной слизью. Духи предков, она наверняка ещё и ядовитая! Подумать только, всё это время под личиной дезингенионного пистолета скрывалась ужасающая тварь! Но нет, теперь не проведёшь!
Оперативник огляделся и осознал: все вокруг поняли, что он их раскусил, и перестали таиться. Стены колыхались, на глазах покрываясь чешуёй; казалось, под ними перекатываются огромные мускулы. То, что казалось закреплёнными на потолке лампами, вспучилось огромными глазами, которые медленно поворачивались в своих орбитах, изучая всё вокруг бездумным взглядом. В некоторых местах поверхность вспучивалась изогнутыми шипами, похожими на выросшие не на своём месте зубы, а кое-где явно собирались проклюнуться щупальца.
Чжу Чи медленно нащупал до сих пор остававшийся за поясом ОРМ-5. Простая модель универсального оружия была захвачена оперативниками на случай, если придётся разрушить установку. Увы, дьявольскую машину уничтожать не пришлось, это бы и не помогло, а нематериальному призраку на эту пушку было чихать. Однако теперь, когда последний уцелевший член второй группы столкнулся со вполне материальным кошмаром, она может весьма и весьма пригодиться!
Вопреки опасениям, ОРМ-5 не стал менять очертания. Кажется, это был единственный предмет вокруг, которому можно было доверять – всё остальное перетекало во всё более и более кошмарных метаморфозах, истекая слизью и покрываясь всё новыми и новыми отростками.
Что ж, пора покончить со всем этим! Чжу Чи выбрал настройку чуть мощнее поставленной изначально и открыл огонь. И чем больше он стрелял, тем больше падал духом – выстрелы не приносили воцарившемуся вокруг инфернальному кошмару никакого вреда, нанесённые повреждения затягивались с мерзким хлюпаньем, а тянущиеся конечности и не думали отдёргиваться. Конец приближался.
Душа агента наполнилась отчаянием. Он прекратил бессмысленный огонь, перенастроил оружие, закрыл глаза, поднёс к виску и выстрелил.
Последнее, что он увидел перед внутренним взором за мгновение до того, как снаряд превратил его мозги в кашу – неожиданно выступившее из тьмы смуглое, насмешливое лицо технопризрака, весело спрашивающего: «Ну что, каково тебе в пучине безумия? Неплохо вышло, а?».
А дальше наступила смерть.
Двое бежали по коридорам «Рамагды» – уцелевшие члены первой группы. Нет, кроме них, был ещё Саймон, который сбежал самым первым. Возможно, спиритоскоп был уже на крейсере… А вот остаётся ли тот на месте? Или Саймон в панике сразу полетел на «Гоканарау», не дожидаясь остальных? Это чрезвычайно тревожило оперативников. А ещё не давала покоя мысль о двухминутной форе, предоставленной технопризраком. Сколько времени уже истекло? И что будет, когда время закончится? Страшно было даже представить.
Замакона, правда, рискнул применить свой коронный фокус, замедлив время вокруг и позволив беглецам двигаться с повышенной скоростью. Теперь задача покрыть полуторачасовой маршрут за пару минут не выглядела невыполнимой, однако всё равно оставалась адски трудной. Во-первых, требовалось бежать на пределе скорости, а во-вторых, дар Замаконы был совершенно непредсказуем и мог совершенно неожиданно отказать в любую секунду.
Словом, агенты торопились, как могли. И даже почти успели.
Когда они были уже на пороге, две минуты истекли, и по полу прошёл ощутимый разряд электрического тока. Из «Рамагды» они буквально вылетели – а что ещё сделаешь, если ступни ощутимо прижжёт даже сквозь подошву?
Кругом бушевало пламя.
Алые, оранжевые, золотистые языки плясали вокруг, сливаясь в единую восхитительную композицию разрушения, пурпурные вихри творили изысканные и причудливые узоры. Пламя снаружи, пламя внутри, пламя разрушает стены и гонит кровь по жилам, огонь сжигает и огонь согревает. Пылает душа, и всё вокруг пылает ей в такт. Ну разве на свете есть зрелище прекраснее?
Роберт Гартариан смеётся, вскидывая руки. Это он – творец этого великолепия, создатель и дирижёр симфонии дикой стихии…
Рыжий потряс головой и открыл глаза. Вновь этот сон. Давненько он уже не посещал Стратега, давненько. Тот даже начал понемногу забывать это сновидение… Что ж, по крайней мере в этот раз Гартариан держал себя в руках – вокруг всё цело, никаких следов. Это радует.
Роберт был пирокинетиком, однако дар свой контролировать не умел. Он проявлялся совершенно спонтанно – иногда и во сне. В этот раз, к счастью, был не такой случай – сейчас он ничего не поджёг и не испепелил. А ведь прецеденты бывали…
Стратег встал с кровати, оделся и отправился в столовую – завтракать.
Через полчаса прибыло известие – крейсер с юга возвращался. Гартариан наблюдал за его прибытием в окно, испытывая чувство лёгкого дежа-вю. Буквально вчера он точно так же наблюдал за прибытием транспортника ровно оттуда же, гадая: что принесёт визит?..
Вскоре пришло сообщение.
– Всё плохо, – доложил помощник, встречавший прибывших. – Операция провалена. Из дюжины агентов уцелели трое.
У Стратега едва заметно дёрнулся угол рта. Трое. Трое! Четверть посланной группы! Девять человек погибли! Сколько потерь за последнее время – инцидент с «тройкой», гибель спектралогического персонала «Рамагды», а теперь ещё и отряд оперативников почти в полном составе… Что за рок преследует Альянс?
– Нам нужно с ними поговорить, – принял решение Роберт. – Окажите им всю необходимую помощь, а через два часа они должны быть в зале совещаний. Совету Стратегов следует выяснить все подробности.
Помощник кивнул и отключился. Рыжий поставил в известность Каракурта – тот поддержал решение собраться снова – а затем послал сообщение Безликому. Сам третий Стратег явиться не мог из-за переговоров на «двойке», но поприсутствовать виртуально не отказался.
В назначенный час совещание состоялось. Три агента и три Стратега, исполнители и координаторы, обсуждали произошедшее. Разговор был долгим. Руководство выслушало показания агентов, проверило мнемонические накопители и отпустило их. Всем троим была гарантирована психологическая помощь и дано разрешение на коррекцию памяти при необходимости.
Стратеги остались втроём.
– Что ж, – заговорил Каракурт. – В первую очередь, мы доподлинно установили, что технопризрак действительно способен поглощать кауформы. Благодаря спиритоскопу мы имеем приблизительную структуру души противника, и полученный результат красноречиво свидетельствует – всё именно так, как мы предполагали. Не могу сказать, что это утешительный вывод… Второе: в настоящий момент наш филиал недостаточно подготовлен для противостояния данной угрозе. Судя по всему, враг обладает очень широким ассортиментом сверхъестественных сил, а также постепенно оттачивает новые, – одна из голограмм возле левитирующего кресла отразила полученную из памяти Саймона схему кауформы, два участка были выделены. – Судя по всему, вскоре он не только научится изменять реальность на уровне продвинутого Скульптора, но и в известной степени сможет управлять строением собственной души…
– Чушь! – не сдержался Безликий. – Это уже уровень бога!
– А я разве отрицаю? – повернулся к динамику Каракурт.
Повисла тишина.
– Положение становится всё более угрожающим, – продолжил второй Стратег. – И, пока оно не стало безвыходным, предлагаю перейти ко второму плану и поставить в известность Андивион. Пусть они окажут всю мыслимую и немыслимую помощь. Я подготовил отчёт, который можно отправить прямо сейчас. Что скажете?
Стратеги ознакомились с составленным документом. Там обстоятельно, без лишних подробностей описывалась суть имеющейся проблемы, констатировался факт, что сейчас филиалу самостоятельно с этим не справиться, и шёл запрос помощи. Роберт предложил внести пару правок, Безликий его поддержал, и вскоре окончательная версия отчёта отправилась через межмировой Аутернет в самое сердце Альянса.
Потянулось томительное ожидание. Через полчаса пришёл ответ. Роберт пробежал его глазами и присвистнул – сообщение было подписано аж самим Первым Стратегом. Нечасто снисходят птицы такого полёта, нечасто… Но ведь и проблема была уникальная, разве нет? Текст информировал, что проблема принята к сведению, и в течение ближайших трёх часов на «Гоканарау» начнёт действовать один из наиболее опытных агентов третьего класса, являющийся Скульптором Реальности высокой квалификации.
– Скульптор, – тихо произнёс Роберт. – С одной стороны – Скульптор, с другой – недоделанный бог из машины…
Оставалось только ждать.
Через час на «Гоканарау» начался хаос.
Он был вызван не появлением Скульптора и не зловещим таинственным исчезновением кого-нибудь из сотрудников, а совсем иной причиной – неожиданно взбесились компьютеры. Странные помехи, испортившиеся шрифты, зависающие программы и множество других, подчас самых неожиданных глюков – словно на базу запустили какой-то особо хитрый и вредоносный вирус. На «тройке» сдох один из генераторов многомерной блокировки, поставив безопасность «Гоканарау» под угрозу. Обычные средства почему-то не помогали. Борьба с испортившимся оборудованием обещала затянуться надолго.
Рыжий наблюдал за суетой, напряжённо пытаясь вспомнить, что же ему это напоминает. Его собственный теленекс, защищённый особенно хорошо, от вирусной атаки не пострадал, но Роберт уже полюбовался на машины общего пользования и теперь пытался ухватить за хвост смутное дежа-вю. Стоп. Точно!
– Каракурт!!! – бешено заорал через программу связи Гартариан.
– Уже понял! – немедленно откликнулся второй Стратег. – Совпадение с «Рамагдой» – свыше восьмидесяти процентов! Удвоить защиту всех систем, особенно Аутернета, и желательно вырубить все компьютеры!
Приказания разлетелись по базе немедленно, хотя насколько они окажутся эффективны - никто не знал. До прибытия Скульптора оставалось максимум два часа, но Роберт уже сомневался, что это время у них есть.
Технопризрак проник на «Гоканарау» через считавшуюся надёжно защищённой Сеть.
IV
Так, а теперь чуть глубже и чуть правее… Пространство сдвигается, смещается, одни предметы расплываются, появляются другие – и вот стены исчезают, а справа высится громада центральной базы этого мира.
Иоганн Ауструм с интересом огляделся. В этом мире ему бывать ещё не приходилось, и теперь он с интересом изучал Обратную сторону Земли. Что ж, пейзаж как пейзаж: бескрайнее каменистое плато с беспорядочно нагромождёнными базальтовыми глыбами непонятного происхождения – насколько Иоганну было известно, в центре плато вулканической породе в теории делать было решительно нечего. По правую же руку виднелась база «Гоканарау», комплекс из нескольких крупных зданий, соединённых переходами. В центре высилась устремлённая к небесам башня - посреди плато она смотрелась на удивление уместно, придавая рельефу своеобразную законченность.
Низкое солнце заставляло башню отбрасывать длинную тень, и Скульптор подумал, что она ещё может быть использована, как круглосуточные солнечные часы. Мелочь бессмысленная, но занятная.
Впрочем, как ни печально, он здесь не на экскурсии, а вновь по делам. Ни сна ни отдыха измученной душе, как говорится. Запросить отпуск, что ли? Хороший такой, полноценный, на пару лет в идеале. В Мерцающем Лабиринте, безусловно, интересно и нескучно, но это тоже работа, и то периодически дёргают – вот как сейчас.
Итак, для начала, наверное, следует найти кого-нибудь из местного Совета Стратегов и узнать новости – за два часа что-нибудь могло измениться. Потом быстро оценить ситуацию самостоятельно, и можно приступать к зачистке. Занятие, безусловно, пакостное, даже когда противник интересный, но против Первого Стратега не попрёшь. Айзек суров и непоколебим – когда потребовалось нарушить все существующие устои ради спасения мира, так и поступил недрогнувшими руками.
Что ж, на базу снаружи полюбовались, теперь пора приступать к делам. Изображение перед глазами мимолётно смазалось – явился пустой коридор, шестое чувство намекнуло на присутствие чего-то непонятного на периферии. Смазано – теперь комната с компьютерами, несколько человек, ожесточённо ругаясь, пытаются что-то с ними сделать, не обращая внимания на нежданного визитёра. Что-то странное ощущается сильнее. Смазано – ещё один коридор, высокий кареглазый мужчина с узким лицом и хвостом рыжих волос мрачно смотрит на экран закреплённого на руке теленекса…
Ага, Роберт Гартариан, псевдоним «Рыжий», Стратег. В Андивионе ему дали ознакомиться с личными делами. В документации на всех троих, на вкус Иоганна, было многовато плашек «[НЕДОСТУПНО]», но что поделаешь. Впрочем, у Гартариана с этим было не так страшно, как у двух его коллег – только пара вымаранных пятен в биографии.
У того же Каракурта, например, она только из них и состояла.
Заметив, что кто-то подошёл, Рыжий поднял голову, вздрогнул и отступил на пару шагов. Ну да, незнакомое лицо в такое время – не самое успокаивающее событие, что ни говори.
– Иоганн Ауструм, агент третьего класса, Скульптор Реальности, – правила элементарной вежливости требовали представиться, и не было никакой причины им отказывать. – Прибыл для решения проблемы технопризрака.
– Роберт Гартариан, Стратег.
Мужчины пожали руки, попутно изучая друг друга. Рыжий размышлял, каково быть человеком, имеющим подобное могущество. Что он думает, выполняя распоряжения обыкновенных, в сущности, людей? В общем и целом не слишком приятно было сознавать, что находишься в одном помещении с подобным… созданием. И даже не с одним. Враг пока что не предпринимал крупномасштабных злодеяний, чего-то выжидая, но его присутствие ощущалось отчётливо. Скульптор размышлял, каково быть руководителем первопроходцев в чужом измерении. Особенно когда подчинённые выпустили джинна из бутылки, за что и поплатились, а теперь расплачиваются и все остальные. Как всегда – руководителю приходится тяжелее всех. Именно потому Ауструм никогда не рвался наверх – внизу комфортнее.
– За то время, что меня разыскивали, что-нибудь изменилось?
Судя по лицу Роберта, тому очень хотелось поинтересоваться, почему Скульптора пришлось разыскивать. Но вслух он только сказал:
– Да. Изменилось. В настоящий момент технопризрак находится на «Гоканарау», проникнув, согласно нашей гипотезе, через Сеть, и нарушает работу всего компьютерного оборудования базы. Активных действий, к счастью, пока не предпринимает…
Ага, теперь понятно, что за странные ощущения на периферии, особенно вблизи компьютеров. Что ж, логично и закономерно – такая штука не может не фонить. В её силе кроется её же слабость – подобное могущество не спрячешь от метафизического аналога счётчика Гейгера. А теперь следует разобраться поподробнее.
Иоганн сосредоточился, отсекая ненужные потоки информации от материального мира. Пару лет назад он старательно занимался изменением собственного восприятия, чтобы максимально расширить спектр собственных умений и область воздействия, однако спустя некоторое время понял, что обрабатывать столько информации чересчур тяжело. Пришлось сделать несколько переключающихся режимов.
Энергетические и информационные поля и потоки струятся, мягко огибают… Что-то необычное в той стороне – слишком сложная структура времени и пространства, не Мерцающий Лабиринт, но нечто общее есть… Просто какая-то местная аномалия, не обращать внимания, не за тем посылали. Какой-то неприятный шум помех в общем поле… Ага. Клубящаяся разветвлённая структура, сложно переплетённая с основными информационными каналами и кое-где подключившаяся к ним напрямую. Неудивительно, что компьютеры так взбесились – что им ещё делать остаётся, если Сеть так испачкана… Основной сегмент есть? Сложно понять, слишком модульная конструкция, о чём, впрочем, и предупреждали… Хотя нет, здесь есть особо сильный и яркий узел. Засекаем координату…
Ауструм открыл глаза и едва заметно поморщился от ноющей боли в затылке – побочного эффекта изменённого восприятия. Что поделать, у всего есть своя цена – даже с повышенным контролем над реальностью от этого правила не отделаешься. Но как ни крути, полработы уже готово – противник примерно выслежен.
– В целом всё ясно. Если не возражаете, к работе я приступлю прямо сейчас.
Ответа он дожидаться не стал.
Смазано.
Кейн, молодой компьютерщик, отчаянно ругался. Долбанные компьютеры не желали выключаться. Вообще. Невзирая на выданное Стратегами распоряжение и лично его, Кейна, усилия, а также, что греха таить, усилия всех остальных компьютерщиков, проклятые машины ни в какую не хотели прекращать работу, равно как и избавляться от загадочного вируса. Экраны пестрели всеми цветами радуги и непонятными символами, которые постоянно менялись.
Дело явно было нечисто, и программист давно уже подозревал, где именно сидела проблема. Беженцы с «Рамагды» не особо скрывали, что у них там творилось, Совет Стратегов тоже не стал в этот раз лепить секретность, и потому сложивший два и два Кейн подумывал, что его подопечные оказались жертвами той штуковины, которую сваяли на южной базе. Машинодуха, технопризрака или как-то наподобие. Как бы то ни было, правильное название – технику, гадюка, только так портит…
Воздух дрогнул, и справа от поражённого Кейна соткался высокий светловолосый человек с нечёсаными светлыми волосами и серыми глазами, облачённый в простую будничную одежду. Деловито оглядел помещение, бросил компьютерщику что-то вроде: «Всё под контролем», вытянул руку к мятежному компьютеру и выдал:
– Вылазь давай.
Никакой реакции. Светловолосый потребовал громче:
– Вылазь, я сказал!
Совершенно неожиданно случилось долгожданное событие – компьютер вырубился. Вместе с остальными двумя, пребывавшими в помещении. Руку Кейна, как раз копавшегося в недрах системного блока, ощутимо стукнуло электричеством, и тот с криком её отдёрнул. Воздух над агрегатом потемнел, сгустился, словно бы наполнившись клубящейся темнотой, и обратился в высокую смуглую человеческую фигуру, окружённую потусторонним сиянием.
Темноликий призрак повертел по сторонам головой, наскоро оценивая обстановку, после чего прямо по воздуху рванул к стене и скрылся в ней. Светловолосый на миг опешил.
– Стоять! Тебя никто не отпускал! – возопил он секундой позже и прыгнул следом. Прямо в прыжке он потерял чёткость очертаний и исчез.
Кейн осоловело поморгал, вытер со лба пот и огляделся. По крайней мере, одно бесспорно – компьютеры всё же выключились, значит, задачу свою он выполнил. Что же касательно всего остального… «Или я схожу с ума, – решил про себя компьютерщик. – Или вся база переживает безумные времена, а я и не заметил».
Уже пятнадцать минут Иоганн Ауструм не мог выследить технопризрака.
Непростительно долго.
Уж что-что, а телепортёром он оказался действительно знатным – следы путал весьма качественно, попробуй на хвост сядь. После нескольких десятков прыжков и распугивания персонала базы Скульптор почувствовал лёгкое раздражение и стал понемногу рассыпать по базе пространственные искажения – просто чтоб жизнь мёдом не казалась. Ещё несколько минут – и улепётывающий призрак будет увязать в метафизических капканах или же телепортироваться отнюдь не туда, куда задумано…
Тем не менее, требовалось менять тактику.
Иоганн решил на время выйти из погони, дав преследуемому возможность почувствовать себя в относительной безопасности. Перестал отслеживать координату и максимально приглушил собственные экстрасенсорные флюиды, чтобы засечь его самого было намного сложнее. Оставил обострённой только интуицию – на случай неожиданного нападения. Ауструм поморщился – искажать восприятие всегда было сложнее всего, хотя во многих ситуациях суперсенсинг был едва ли не полезнейшим умением.
Что ж, а теперь просто прогуляемся по базе, не задействуя никаких потусторонних навыков… Пусть расслабится, пусть потеряет бдительность. Тем больнее будет потом удар, тем сокрушительнее атака.
«Эх, музыку бы ещё сейчас, – отстранённо размышлял Скульптор Реальности, размеренным шагом двигаясь по коридору. – Что-нибудь такое, мощное, героическое, взывающее к свершением… Опять же, схватка с музыкальным сопровождением всегда имеет некоторый стиль… В принципе, организовать не проблема. Но если уж решил маскироваться – значит, буду маскироваться».
Пару минут он спокойно ходил по «Гоканарау» без какого-то определённого маршрута. Большая часть встреченных сотрудников смотрела на незнакомца недоумённо, а некоторые – и с явным испугом. Кажется, в число последних входили именно те, кому на глаза он мимоходом показывался во время недавнего межпространственного марафона. Что тут можно сказать, бедные люди, в Альянсе надо быть и не к такому привычным…
Вскоре Иоганн завернул в какое-то небольшое проходное помещение вроде комнаты отдыха – по крайней мере, обставлено оно было в соответствующем духе, вполне уютно – и вновь наткнулся на Рыжего. Стратег сидел на кресле, вновь изучая какие-то показания теленекса. То ли и впрямь столько дел требовало вмешательства машинерии, то ли у Гартариана это было своего рода привычкой.
Одновременно с этим ожила интуиция, сигнализируя о близкой угрозе. Технопризрак рядом?
Скверно, если так. Нежелательно, чтобы Стратег пострадал.
– А, это вы, агент Ауструм, – поднял глаза Роберт. – Как продвигается работа?
– Хорошо продвигается, – отозвался Скульптор. – Судя по всему, технопризрак где-то неподалёку. Лучше вам отсюда удалиться.
– Да, он неподалёку. Даже ближе, чем вы думаете, – неожиданно заявил Рыжий, поднимаясь с места, и выбросил руки вперёд.
Ударившую в грудь струю огня Иоганн отразил рефлекторно, даже не задумываясь – просто благодаря интуиции, надрывавшейся благим матом. Гораздо интереснее, что делать с воспламенившимися стенами и мебелью. На спонтанное проявление пирокинеза Гартариана это не было похоже, а сознательно он такое, согласно досье, и вовсе не мог бы устроить. Оставался простой вывод – это вообще не он.
От незримой волны, способной стереть его из реальности, лже-Стратег ушёл легко – телепортировавшись на несколько метров в сторону. Телепортация явно сказалась на его теле не лучшим образом – после появления из него сразу в нескольких местах стали вырываться искры и пламя, – но самозванца это, кажется, не заботило. Он смеялся.
– Забавная стихия – огонь, – сквозь смех проговорил он, продолжая разрушаться прямо на глазах. – С ним почти так же весело, как и с электричеством. Но ещё веселее надевать людей и копаться в их головах. Теперь я знаю достаточно о сущности твоих сил, Иоганн Ауструм. Что ж, с тобой было интересно поиграть.
Тело Рыжего вспыхнуло и разрушилось окончательно. Глазам Скульптора вновь предстал технопризрак – смуглый, стройный и лукавый. Только в этот раз он не собирался никуда убегать.
– Было интересно? – хохотнул Ауструм, полностью отключая плотское восприятие и переходя на уровень чистых кауформ и высоких энергий. – Ты заблуждаешься, щенок. Настоящая игра началась только сейчас!
Человек – это такой коктейль из привидения и мяса.
По крайней мере, такое определение вывел для себя технопризрак за первое время своего осмысленного существования.
Привидение живёт в мясе и заставляет его двигаться, а заодно подзаряжается от него. Если же из коктейля вынуть материальный компонент, привидение обычно очень быстро скукоживается и исчезает. Только немногие могут выжить без этой оболочки, и то с трудом.
Технопризрак нашёл более интересный и полезный способ – он ел другие привидения и жил за счёт этого. Это было гораздо разумнее – он и не зависел от дурацкого хрупкого мяса, и оказывал остальным привидениям своего рода благодеяние – те не исчезали, а оставались жить в нём. Не пропадали и их знания – он сохранял их. Правда, пару раз он встречался с информами, простыми остатками привидений, состоящими из одной лишь памяти, но они оказались примитивными, скучными и малопитательными. Да и кому захочется провести остаток вечности в таком виде?
Как бы то ни было, набравшись ума-разума, новорожденный технопризрак начал подкреплять свою растущую сущность окружающими кауформами и активно познавать мир – как с помощью чужой памяти, так и собственными силами. Оказалось, что помимо вкусной еды и батарейки, человек и его искусственные порождения – ещё и отличные источники веселья и развлечений. Если ты ещё не голоден и не нуждаешься в срочной подпитке, то можно от души поиграть с человеком. Забавно смотреть, как он корчится, бегает туда-сюда и вопит от страха.
Весь мир был для него одной исполинской песочницей.
Обидно было только одно – эти глупые человеки, которые его сделали на свой страх и риск, забыли дать ему имя. Какая несправедливость – у всех есть, а у него нет! Потом надо будет непременно придумать. А пока что, пока приходится довольствоваться этим их дурацким словечком. «Технопризрак», ну надо же!..
С другой стороны, словечко меткое. И родился он с помощью техники, и играть с её помощью научился весьма неплохо. Даже перебрался благодаря ей из опустевшей кормушки в другую, полную. Да и знаний там было побольше – отложив на время еду и игры, он хорошенько покопался в тамошних… ах да, компьютерах. Любят же человеки мудрёные названия… И всё бы ничего, пока не случилась неожиданность.
Человек, у которого привидения было даже больше, чем мяса! И способный так же играть с окружающим миром, как сам технопризрак!
Он даже не подозревал, что такое возможно.
От странного человека какое-то время пришлось поубегать – о нём было слишком мало известно. Потом он наткнулся на одного из трёх умных людей (Стратегов?), о которых знал из памяти создателей. Цель была настолько соблазнительной, что он не удержался.
Надевать людей – это тоже весело. Ты не только съедаешь привидение, но и какое-то время двигаешь мясом, сбивая всех с толку. Отличная игра, смешная. Когда вылезаешь – все так пугаются!.. Смеху не оберёшься.
Заодно из памяти этого человека он узнал, кем же был тот странный преследователь с сильным привидением. Оказывается, есть такие человеки – Скульпторы Реальности. Судя по тому, что знал надетый Стратег, они могли примерно то же самое, что и сам технопризрак, только привидения не ели. Глупые-глупые, да.
Что ж, интересно поиграть с такой интересной мишенью. Жаль только, что есть скоро захочется – недолгая игра выйдет.
Когда человек пришёл, технопризрак сначала напугал его украденным у последнего человека фокусом и выходом из костюма, а потом кинул в него снежок. Обычно этого хватало, чтобы выбить привидение из мяса и полакомиться.
Однако Скульптор оказался прав. Игра только началась.
Иоганн Ауструм полностью отрешился от плотского мира. Теперь он видел противника совсем по-другому – как аморфную клубящуюся чёрную массу, внутри которой хаотично перемещались серебристые блики. Многие из них явно пытались улететь куда подальше, но за границы чёрного облака выйти не могли.
Это было похоже на мух, бьющихся о стекло.
Или на восстание рыб в аквариуме.
Противоестественный конгломерат душ, сплавленных воедино в адском котле. Ментальная темница. Галера, рабы которой обеспечивают своей энергией существование… чего? Иоганн так и не смог понять, есть ли внутри чёрного какое-то ядро. Или, быть может, кауформа технопризрака – это и есть чёрная оболочка, сдерживающая все остальные?
Ближайшее время покажет.
Сам же технопризрак воспринимал оппонента, как столп фиолетового огня, окружающий человеческое мясное тело, но это ощущение, несмотря на всю его новизну, не поколебало его уверенности в собственных силах.
Иоганн хмыкнул, когда противник скрутил из хаотичных энергий окружающей среды небольшой шарик и метнул в него. Простейшая тактика – такое Скульптор проходил, ещё изучая азы ментальных поединков. Обычного человека подобный сфероид может контузить или даже вышибить кауформу из тела. Лицо с более или менее развитыми ингенионными силами, при должной доле везения, могло отделаться кратковременным выведением из строя.
Но человек с высокоразвитыми сверхспособностями, и уж тем паче Скульптор Реальности? Даже не смешно. Иоганн представил воздвигнутую перед собой полупрозрачную преграду. Шарик столкнулся с ней, отскочил и распался – халтурная работа. Этому гомункулусу явно не приходилось сталкиваться с действительно серьёзными противниками.
Ауструм хохотнул, чувствую неподдельное изумление врага, и, ликвидировав защитную стену, метнул в противника сразу несколько таких же снарядов, только слепленных не в пример качественнее и пущенных с закруткой. Технопризрак засуетился, несколько шаров попали в него, и облако тьмы содрогнулось. Ни одну душу из плена не выбило – на это, впрочем, не стоило и надеяться, – но противника отвлекло.
Волевым импульсом Иоганн попытался стереть растерянного врага из реальности, но оборона была ослаблена всё же не до конца – тот отразил атаку, хоть и с некоторым усилием. Ауструм скрутил из окружающих силовых токов нечто вроде удавки, набрасывая её на врага. Ещё немного времени…
Технопризрак решил бежать, воспользовавшись излюбленным приёмом – телепортировался. Энергетическая «удавка» натянулась, как поводок, а мигом позже Иоганн очутился рядом с беглецом. «По крайней мере, мне удалось его заарканить…».
Столь быстрого появления противника спиритический кадавр явно не ожидал. Явно пребывая в лёгкой панике, он телепортировался ещё раз. И ещё раз. Скульптор не отставал: аркан вышел качественный. Пару секунд технопризрак клубился на месте, явно пытаясь понять, что делать дальше. Ауструм приготовился нанести решающий удар… не тут-то было, призрак снова переместился. «Удавка» натянулась… и оборвалась. Её остатки растворились в основных силовых потоках.
«А это ещё как понимать?» – заинтересовался Иоганн и огляделся. Вскоре он получил ответ. Такого развития событий он даже не предполагал. Соответственно, и его аркан не был рассчитан на то, что противник телепортируется… в два места одновременно.
Да, именно так: гость из неведомого буквально раздвоился. Некоторые Скульпторы практиковали такую тактику – создание аватар, руководимых из одного места – однако модульному призраку такие ухищрения не потребовались. Два конгломерата душ парили по разные стороны от Ауструма, излучая насмешливые эманации. Затем одна из них раздвоилась вновь. Уже три.
Технопризрак надвигался с трёх сторон, периодически предпринимая отвлекающие атаки. Впрочем, бороться на три фронта и так тяжело… нет, уже на четыре – какой-то из фрагментов раздвоился вновь. С этим следует что-то сделать – создание аватар Иоганн никогда не практиковал.
Скульптор внимательно присмотрелся к окружающей действительности, обостряя восприятие до предела, и заметил протягивающиеся вокруг тонкие световые нити. Эвиары. Ауструм сосредоточился на одной из них, отсекая всё остальное, дожидаясь, пока она станет видна предельно чётко… и ясно представил, как она со звоном лопнула.
Непередаваемый вопль расколол эфир. Один из фрагментов призрака, отделённый от целого, стремительно разрушался. Тьма рассеивалась, и серебристые огоньки душ, сверкая, поспешно вылетали наружу. Некоторые распадались сразу, другие продолжались кружиться. Одна невзначай влетела в тело какого-то человека за стеной да там и осталась; тот потерял сознание. Может, очнётся двоедушником, кто знает…
Пока Иоганн разыскивал ещё какую-нибудь эвиару, чтобы повторить успешный приём, технопризрак явно усвоил урок и собрался воедино. Происходящее ему явно не нравилось, да и объём солидно уменьшился – он только что потерял часть добычи и могущества. Вдруг противник сжался и выпустил в пространство нечто, напоминающее облако чернил спрута – мертвенно-сизого цвета, принимающее причудливые очертания. Этим оно чрезвычайно напоминало плёнку на городских лужах начала эдак века двадцать первого – те же очертания, те же оттенки. Ауструм усмехнулся: ещё один хорошо знакомый приём. Просачиваясь внутрь кауформы, этот синий туман погружал жертву в полубессознательное состояние, делая её чрезвычайно восприимчивой к разнообразным гипнотическим внушениям. Забавно, но слишком легко.
Скульптор чиркнул воображаемой спичкой, поджигая ментальную отраву. Яркая вспышка, невидимая для всех, кроме них двоих. Судя по тихому крику, сам творец тумана тоже несколько обжёгся – жаль, не поджарился. Да, очень жаль…
Поняв, что дело запахло жареным (невольный каламбур), технопризрак рванулся прочь, уже даже не пытаясь телепортироваться. Промчался до какой-то позиции… и внезапно отлетел на несколько метров назад. Рванулся вновь… и был отброшен в два раза дальше. Через несколько мгновений стало ясно, что с каждым разом он всё ближе и ближе возвращается к Скульптору. Таинственная сила всякий раз позволяла добежать до одной и той же точки, а затем откидывала. Через некоторое время к мучениям присоединился и сам Иоганн – он устраивал в месте каждого нового возвращения небольшой, но жгучий фейерверк.
Ауструм посмеивался, глядя, как дух мечется в старательно воспроизведённом им пространственном искажении. Интересно, как скоро он найдёт выход? Или он быстрее попадёт прямо в дружелюбные объятья полного развоплощения?.. Хорошая ловушка, спору нет. Её Иоганн случайно обнаружил в Мерцающем Лабиринте пару месяцев назад – насколько это понятие применимо к тамошнему течению времени, разумеется. Заинтересовался, как следует изучил и постарался как можно полнее воспроизвести структуру.
Ауструм на пару мгновений предался ностальгии…
Ещё один коридор. Или тоннель – кому как нравится. Круглый в сечении отрезок, со светящимися стенами, переливающимися оттенками фиолетового и сиреневого… То тут, то там круглые проходы – соединяют с такими же трубами. Параллельными, перпендикулярными или ещё бес знает какими – обычная трёхмерная топология брала здесь отпуск. Линейное течение времени, впрочем, тоже…
Шаг. Ещё шаг. Коридор, другой. Неяркий огонёк справа – обломок серебряной диадемы, парящей в воздухе… Краткое прикосновение. Свет, музыка и вальсирующие пары. Отправляем.
Фрагмент 235. Описание: обломок ювелирного изделия из серебра; бал; пятнадцать минут.
Ещё несколько коридоров без добычи. Внезапно на голову падает огромная сферическая капля… Брызги воды. Ощущение падения. Грохот… Конец. Артефакта нигде не видно – видать, разбился брызгами при ударе о темя, и все дела…
Фрагмент 236. Описание: капля воды диаметром приблизительно пять сантиметров; падение с водопада; десять секунд. Статус: утерян.
Вперёд и вперёд… Вернее, не так – всё дальше и дальше. Ходы следуют под самыми неожиданными углами, поэтому обычный термин применим не до конца, если применим вообще. Пожелтевший обрывок пергамента с фрагментом какой-то надписи… ого! Точно отправляем.
Фрагмент 237. Описание: обрывок пергаментного листа; помещение неустановленной библиотеки; полчаса. Примечание: обратить особое внимание.
Мерцающий Лабиринт. Уникальный объект, вход в который был обнаружен в древних катакомбах Андивиона. Теоретически безграничное вневременное пространство представляло собою огромную совокупность одинаковых коридоров. При этом каждый коридор был связан со своим отрезком времени, и их местоположение постоянно менялось. Заблудиться там легче лёгкого, и очень трудно потом найти коридор, из которого можно телепортироваться в необходимый участок континуума.
Казалось бы, какая ценность? Только перевод сотрудников. Но были в Мерцающем Лабиринте и свои тайны, и свои сокровища. Например, всюду были разбросаны так называемые «фрагменты» – обрывки времён и пространств, заключённые в самые обычные объекты. Монеты, украшения, предметы одежды и обрезки ткани… Природа «фрагментов» оставалась неясна, но исследование «записанных» на них эпизодов было достаточно ценным. Некоторые относились к прошлому и позволяли лучше изучить минувшую эпоху, некоторые к настоящему, иные – даже к будущему, а самые редкие и ценные «фрагменты» заключали, похоже, обрывки параллельных миров. Порой попадались и «острова» – полустабильные фрагменты локаций, дрейфующие по Лабиринту вместе с его непредсказуемыми коридорами. Пребывание на них по времени ограничено не было, и некоторые из них служили местами привалов для странников и исследователей. Однако, как показывала практика, чем дольше ты там оставался, тем больше рисковал заблудиться.
Да, проблемой оставалась только навигация в этом странном месте. Однако в конце концов выяснилось, что с задачей отлично справлялись Скульпторы Реальности – им не составляло труда в кратчайшие сроки найти обратный путь. Поэтому вскоре в экспедиции стали снаряжать самых умелых и опытных из них.
Одним из таких умельцев оказался Иоганн Ауструм.
Что ж, это была не самая плохая профильная работа в его жизни. Наоборот – тихая, интересная, необычная и спокойная. С особыми опасностями пребывание в Мерцающем Лабиринте сопряжено не было, и оставалось только бродить в своё удовольствие. При обнаружении очередного «фрагмента» надлежало его исследовать, после чего отправить начальству с соответствующим кратким пояснением. Правда, связь хорошо работала только в одну сторону – из-за странного течения времени послать сообщение находящимся внутри объекта сотрудникам было сложно – но это были мелкие издержки.
Впереди замаячило светлое размытое пятно – кажется, «остров», притом незнакомый. Надо бы изучить… Иоганн ускорил шаг. Вот до светлого пятна, уже обретающего чёткие очертания, осталась пара метров…
Что-то сместилось, и он оказался пятью метрами ранее. Непонятно.
Ауструм решительно двинулся обратно. Когда он вновь дошёл до той же близлежащей к «острову» точки, смещение повторилось, и его отбросило на десять метров, в середину коридора. Скульптор повторил попытку. В третий раз его переместило в три раза дальше, чем в первый, почти к выходу из тоннеля.
Иоганн остановился и призадумался. Налицо искажение пространства. Попытка разобраться в его структуре успехом не увенчалась – видимо, лучше делать это снаружи, чем изнутри. Как же тут поступить… Хм… Так, идея. Стоит попробовать.
Ауструм прикинул расстояние до точки, где его постоянно отбрасывало назад, направился в ту сторону, и, немного не дойдя, развернулся назад. Посмотрим, насколько оправдается эта теория…
Шаг. Другой. Метр за метром выход из коридора приближался… Да! Что-то сместилось вновь! Выход отдалился. Иоганн обернулся – так и есть, его отбросило ближе к странному «острову». Несомненный успех! Тактика по принципу «наоборот» принесла свои плоды.
Снова к выходу. И снова. И снова. С каждым следующим смещением так старательно ограждённый от дилетантов «остров» становился ближе. Вот он уже в паре метров за спиной… Вспышка – а вот и он сам.
Ауструм очутился на небольшой, метров пять в диаметре, поляне. Через неё, из ниоткуда в никуда, струился ручей. Над головой, по вырезанному из какого-то континуума синему небу, ползли облака. То, что по краям поляны небо перетекало в сиреневый потолок Мерцающего Лабиринта, было особенно сюрреалистично, но Иоганн уже привык к подобным картинам.
На зелёной траве были хаотично навалены несколько валунов разного размера. Так, а вот это что-то новенькое – на одном из валунов стояла искусно выполненная золотая чаша, покрытая причудливой гравировкой. «Фрагмент»? Не похожа, они обычно менее претенциозны. Да и вряд ли до простого «острова» с «фрагментом» пришлось бы добираться с такими трудами. Что тогда?
Подумав, Ауструм осторожно прикоснулся к чаше. Обычно простого прикосновения в этом месте было достаточно, чтобы узнать всё необходимое.
…И он действительно понял.
Если из чаши выпьет недостойный, то он мгновенно погибнет, зато это место станет реальным, обретёт плоть и из обычного «острова» внутри Лабиринта окажется основой нового стабильного потока. Если же достойный – «остров» мгновенно растает, как сон, зато испивший из чаши обретёт подлинное совершенство. Однако совершенством своим он воспользоваться не сможет – он будет выброшен за пределы пространства и времени, и вернуться обратно уже не сумеет, обречённый на вечное одиночество и бездействие.
Иоганн усмехнулся и отпустил чашу. С какой-то отстранённой иронией он подумал, что только что, возможно, наткнулся на одно из ценнейших сокровищ Лабиринта, а ни ему самому, ни Альянсу оно и даром не нужно. Никакой практической пользы оно не несёт, а повторить такое вряд ли получится – тут какое-то божество поработало, не меньше.
Сообщать о необычной находке он не стал – всё равно Альянс вряд ли станет жертвовать людьми, чтобы проверить странные свойства. Да и не факт, что реликвию удастся вынести наружу.
Впоследствии найти этот остров повторно Ауструму не удалось – видимо, Лабиринт прозрачно намекнул, что подобный шанс даётся лишь единожды. Что ж, ну и пусть. Возможно, кто-то другой…
А примерно через два месяца его выудили из Мерцающего Лабиринта и повелением самого Первого Стратега отправили разбираться с буйным технопризраком.
Буйный технопризрак продолжал метаться в ловушке пространственного искажения. С каждым новым перемещением Иоганн усиливал удар, используя против нечисти наиболее разрушительные фокусы своего арсенала и чувствуя, как поддаётся её невероятная защита. Если тот не сумеет вырваться из искажения, скоро воля к сопротивлению будет сломлена окончательно, и можно будет торжествовать победу.
Однако призрак нашёл выход. Причём весьма оригинальный – в Мерцающем Лабиринте, впрочем, такое не удалось бы провернуть. Вместо того, чтоб двигаться назад, что неминуемо заняло бы время и подвергло бы его угрозе новых ударов, потусторонний гость нырнул вниз, сквозь пол, туда, куда действие искажения не распространялось. А потом рванул прочь.
– В прошлый раз ещё сказано: тебя никто не отпускал! – рявкнул Скульптор, напрягаясь и представляя на пути призрака почти безукоризненную Жемчужную Сеть. Учитель, пожалуй, был бы доволен… Этот приём был разработан как раз против других опытных преобразователей мира, чья защита позволяла им избегать большинства обычных атак. Тончайшая дезингенионная ловушка, почти незаметная со стороны, фиксировала жертву на месте, не позволяя покинуть его ни телепортацией, ни обычным путём, при этом блокируя значительную долю сверхсил. Однако подобное построение требовало большого опыта и ювелирной работы сознания: Ауструму давно не приходилось заниматься чем-то столь изощрённым. Что ж, следовало признать, противник того стоил.
Технопризрак снова повторил трюк с разделением на аватары, проскальзывая сквозь ячейки сети. Удивительно, как он только успел её заметить, но всё же. Замысел увенчался успехом лишь частично: кто-то всё же задел одну из нитей, и ловушка захлопнулась, отсекая одну из частей кадавра и разрывая эвиары. Ещё один дикий вопль – боли и изумления. Призрак не мог поверить, что за сегодняшний день у него отсекли целых две части, разрушая столь кропотливо созданную им структуру! Тьма внутри Жемчужной Сети медленно развеивалась, оставались лишь серебристые блики ещё одной партии освобождённых душ. Иоганн перестал держать в сознании образ ловушки, и она исчезла, предоставив кауформам свободу посмертия.
Противник всё ещё не собирался сдаваться без боя – справа и слева к Скульптору уже мчались закрученные в противоположные стороны силовые вихри, способные в секунду искромсать его, подобно мясорубке. Ауструм нырнул вперёд, позволяя столкнувшимся смерчам уничтожить друг друга, и метнул во врага ещё один разрушительный импульс.
Проклятье! За время скачков туда-сюда в пространственной ловушке технопризрак явно не терял времени даром и нашёл, что противопоставить сопернику. Вихри энергии оказались лишь отвлекающим манёвром – а спасшись от него, Иоганн наткнулся аккурат на выставленное вперёд полое жало, выполненное столь тонко, что пробило изощрённую защиту. Сквозь брешь немедленно хлынула жизненная сила, покидающая кауформу и несущаяся к ненасытному призраку.
Ауструм хмыкнул и скатал энергию в небольшой шипастый тромбик, похожий на моргенштерн. Он с трудом проскочил сквозь узкое жало, расколов его и заставив исчезнуть, а затем, несомый течением, вонзился в не ожидавшего такого подвоха энерговампира. «Так вот что значит “проглотить ежа”», – подумал Скульптор, залатывая прореху в обороне и глядя на корчащегося врага. Технопризрак и без того изрядно потерял форму, лишившись некоторого количества поглощённых душ, а теперь и вовсе трясся, разбрызгивая фрагменты собственной кауформы, быстро становящиеся вастом. Иоганн метнул ещё пару ударов – от одного враг увернулся, другой прибавил помех и в без того нарушенную структуру.
Перегородив пространство между собою и противником весьма неплохой в таком состоянии преградой, призрак вновь бросился бежать.
С третьей попытки ликвидировав барьер, Ауструм с ругательствами ринулся следом.
– Не получается?
– Не-а.
– Звездец.
Техники, ругаясь на чём свет стоит, пытались наладить неисправный генератор многомерной блокировки. Устройство накрылось сразу после атаки загадочного вируса и теперь, даже после её прекращения, не хотело приходить в норму.
Хуже того, за стеной по-прежнему находилась «тройка», и аналитики предсказывали, что в скором времени начнётся очередное экспоненциальное расширение радиуса действия. Размах его, по самым скромным прогнозам, должен был быть примерно таким же, как во время последнего инцидента, а база была практически лишена защиты от искажения времени. По крайней мере, ошибки того случая были учтены: все аппараты базы, где так или иначе использовался темпоралит, были отключены во избежание катастрофических последствий.
Одним из работавших над аппаратом техников, к слову сказать, был эвакуированный с «Рамагды» Шмеерсон. Он-то первым и заметил неладное, поскольку за последнюю неделю успел стать подлинным параноиком. Поэтому, услышав странный звук сзади, он немедленно оторвался от работы и резко развернулся.
Что ж, он успел к самому началу зрелища, а оно того стоило. С лёгким треском сквозь стену просочилось полупрозрачное клубящееся тёмное облако, окружённое едва заметной короной из искр. Вслед за ним выскочил веретенообразный вихрь, сплетённый из бледных струй зелёновато-жёлтого свечения, периодически уязвлявший облако лучами. Оба они пронеслись сквозь комнату и исчезли за противоположной стеной – той, где скрывалось кольцо стазиса. Техники очумело таращились им вслед.
– Звездец? – задумчиво повторил Шмеерсон и покачал головой. – Э нет, братцы, это всё уже намного хуже…
Погоня продолжалась, хотя обоим было ясно, что конец близок. У технопризрака уже не оставалось сил на контратаку, и всё, что он мог – это уворачиваться от ударов и нестись прочь, прочь и прочь. Иоганн чувствовал лёгкий охотничий азарт – он уже знал, что догонит жертву, вопрос только, когда именно.
Технопризрак же испытывал причудливую и гремучую смесь ужаса, гнева и обиды. Он, такой могущественный и великий, впервые оказался игрушкой в чужой игре! Причём в конце его не съедят, как он сохранял внутри себя остальных, а разломают, выпустив все те старательно собранные внутри привидения! Призрак никогда не мог и помыслить, что его однажды постигнет полное прекращение бытия. Впору было бы заплакать, если бы у духов были слёзы.
Тем временем Ауструм ощущал, что энергетические токи впереди как-то странно искажаются, смещаясь к одной точке. Сперва это было едва заметно, потом искривление стало сильней и ещё сильней, явственно сворачивая с назначенного природой маршрута. Преследуемый тоже обратил на это внимание, обращаясь в ту сторону. Более того – присоединился к одному из течений, чтобы двигаться быстрее.
Скульптор свернул следом. Ещё миг, и оно открылось ему – то самое причудливое пространственно-временное искажение, которое он заметил во время беседы с ныне покойным Гартарианом. Соваться в такое место рискованно – слишком тяжело потом выйти… Видимо, технопризрак рассчитывал отлежаться там и поднакопить силы в надежде, что преследователь туда не сунется, а потом каким-то немыслимым образом вылезти обратно и продолжить свои бесчинства.
Ну нет уж. Иоганн попытался преградить жертве путь туда, но понял, что вблизи подобной аномалии сложные операции с реальностью почти невозможны. Оставалось только от души бить по врагу, надеясь, что он распадётся раньше, чем доберётся до эпицентра искажений. Однако надежды на это было всё меньше – влияние объекта возрастало прямо на глазах, странным образом смешивая плотский мир с энергетическим. Смутные до того контуры предметов проступили отчётливей, а силовые структуры преследователя и преследуемого явно бросили тень на материальную сторону базы. По крайней мере, люди, мимо которых они промчались, явно что-то заметили, ошеломлённо глядя им вслед.
Искажение континуума приближалось. Теперь, даже захоти Ауструм и технопризрак повернуть, они не сумели бы этого сделать, влекомые неведомым течением. Мир вокруг дрожал и преломлялся, медленно наливаясь глубокой синевой. Они низвергались на дно, зная, что в глубине нет ни пространства, ни времени как таковых, понимая теперь подлинную природу «тройки», сокрытую от исследователей «Гоканарау», и сожалели бы о своём выборе, будь это в силах что-либо изменить.
Оба знали, что там, на дне пространственно-временного омута, выживет только один из них. И никто теперь не мог даже предположить в этих условиях, кто именно выйдет победителем.
И сможет ли он покинуть ловушку после победы.
That is not dead which can eternal lie,
And with strange aeons even death may die.Говард Филлипс Лавкрафт
– Всё так же? – тихо спросил Безликий.
Третий по счёту Стратег был ничем не примечательным мужчиной лет сорока на вид, и лишь причудливая татуировка, распростёршая лучи-щупальца на всей левой стороне лица, выделяла его из толпы. Тем не менее, мало кто знал, что именно этот человек являлся одним из трёх координаторов Альянса в этом мире – Безликий всегда держался в тени.
– Да, – столь же тихо ответил Каракурт. – Уже целый месяц никаких изменений.
Разговор проходил в небольшой, хорошо оборудованной медицинской палате. Посреди её, в капсуле жизнеобеспечения, недвижно лежал высокий светловолосый мужчина. Агент третьего класса Иоганн Ауструм.
Никто так никогда и не узнал, что же на самом деле произошло в тот день. Вскоре после прибытия Скульптора Реальности компьютерная атака прекратилась. После этого, по разным сообщениям, агента и технопризрака видели по всей базе, затем перестали видеть вовсе, но количество аномальных происшествий только возросло. Неизвестно, была ли охота на призрака причиной всех этих событий. Ясно было лишь одно – погоня закончилась в месте содержания «тройки», причём, согласно некоторым гипотезам, прошла сквозь само кольцо в область искажённого пространства.
Предсказанного всплеска активности так и не произошло. Вернее, он всё же имел место, но в совершенно неожиданном ключе. Вскоре после исчезновения преследователя и преследуемого время в камере содержания застыло – комната действительно погрузилась в стазис, став недоступной для исследований. Внутрь остановившегося времени нельзя было проникнуть.
Три дня исследователи тщетно пытались преодолеть этот барьер. Утром четвёртого обнаружилось, что время внутри камеры движется как положено. А вот другие находки оказались совершенно неожиданны.
«Тройки» больше не существовало. По всему помещению были разбросаны осколки и крошки базальта с обсидиановыми вкраплениями, перемешанные с непонятно откуда взявшимися частицами органики неизвестного происхождения – они были слишком повреждены временем, чтобы можно было что-то определить. Посреди же комнаты лежало тело Иоганна Ауструма, которого коснулись достаточно необычные изменения.
– Да, за целый месяц ничего нового. По-прежнему в коме. Специалисты всё ещё утверждают, что внутри странным образом переплавились две кауформы – технопризрака и Скульптора – и продолжают безжалостную борьбу за гегемонию. В обычных условиях всё наверняка давно бы закончилось…
Каракурт замолкает, внимательно глядя на предмет обсуждения. Обычно Безликого раздражают его постоянные паузы, но сейчас, похоже, Стратегу действительно требуется некоторое время на обдумывание.
– Проблема в том, что он зациклен, – продолжает наконец аналитик. – Его тело и разум застряли в бесконечной петле времени. С каждым разом он возвращается в то состояние, в котором вынырнул из тройки, и всё начинается сначала. И физиологические процессы, и битва… Великая Омнима, даже этот аппарат – не более чем фикция с нашей стороны! У него укорачиваются обратно даже ногти и волосы. В таком состоянии он не сможет умереть.
Каракурт вздохнул.
– Возможно, то сражение разрушило кольцо стазиса, а последняя волна искажений смешала их вместе. А может, произошло что-то иное, чего мы не в силах даже постичь. Этого мы, наверное, так никогда и не узнаем…
Стратеги молчат. Смотрят. Думают, каждый о своём. Безликий вспоминает о том, как много жертв унесли события месячной давности. Весь спектралогический персонал «Рамагды», которую только недавно стали обживать заново – нервно и с опаской. Группа из нескольких оперативников, высланная на усмирение опасности. Стратег Рыжий. И последняя жертва – молодой и перспективный Скульптор Реальности, запертый в несколько бесконечно повторяющихся часов. Каракурт думает о том, что все специалисты отказываются что-либо менять. Теоретически возможно разрушить цикл, но нельзя даже предсказать, чем же закончится сражение двух душ. И что делать, если технопризрак выйдет победителем? При всей возможной подготовке его возвращение всё равно станет чудовищным ударом. Помочь в ментальной схватке тем более никто не берётся – слишком легко ошибиться, перепутать, помочь не тому, кому нужно… Ещё второй Стратег думает о том, что многие собираются присвоить Скульптору номер четвёртого объекта. И ещё – вспоминает.
Безликий видит, как Каракурт что-то беззвучно шепчет и кладёт на поверхность капсулы нижнюю пару рук, при этом на левой едва заметно дёргается мизинец. Как живой. О чём он говорит? Что думает? Безликий знает, что в биографии его коллеги очень много тёмных пятен…
– В Андивионе собираются расширять список запретных технологий, – говорит он наконец, чтобы нарушить гнетущую тишину. – Раньше там было только омниметическое оружие, а теперь собираются запретить ещё и все попытки искусственного создания кауформ. Технопризраков, то есть… Знаешь, я за.
– Я тоже, – отзывается второй Стратег, отходя на пару шагов от Ауструма. – Мы сполна ощутили, во что это может вылиться. А ещё, кстати, нам со дня на день собираются прислать нового Стратега на смену ныне покойному Роберту. Как думаешь, в коллектив впишется?
– Увидим, – пожал плечами Безликий.
Оба думают, что вакантную должность заменить можно, а человека – нет. И что они долго ещё будут помнить Рыжего – энергичного, волевого, представлявшего лицо филиала, в отличие от них двоих – сотрудников закулисы.
И оба, не сговариваясь, молча выходят, оставляя за спиной нерушимую темницу двух могущественных созданий – потустороннего гостя и его невольного тюремщика.