Воин в поле

Что ж, временно эвакуировать из руин Шаннама всех археологов, а вместо них расставить вокруг древнего города нескольких визионистов и высококлассных Разведчиков с передовым оборудованием было правильной идеей. Именно там, на самой ровной площадке, где все здания были подчистую снесены ещё тысячелетия назад, и материализовался гость. Момент его появления был тщательнейше отслежен и записан.

В течение нескольких наносекунд среди чистого воздуха возникла крошечная точечка странно перекрученной ткани космоса, расширилась до двухметровой сферы и вновь свернулась, но уже совершенно по-другому, исчезнув без следа. Из неё на горячий песок ловко выскочил диковинного вида гуманоид. Все глаза, локаторы, телепатические волны и другие средства восприятия немедленно сосредоточились на нём.

- Есть визуальный контакт, передаю данные телеметрии!

- Глубинное сканирование затруднено. В теле субъекта слишком много энергии, нейронные и прочие сигналы совершенно теряются на фоне.

- Не могу прочитать ауру, видны только помехи, примерно такие же, какие мы видели до его приземления.

- Душа тоже не видна. Все сигналы как будто просто отражаются от кривого зеркала или теряются вообще.

- Похоже, это вообще какой-то новый архетип. Точно не омнис. И на остальные известные тоже не похоже.

- В индиционе тоже сплошное облако. Ни одной зацепки!

- Да уж, создатель его камуфляжа реально очень хорош.

- По крайней мере, простые физические методы работают.

Каждая малейшая деталь, которую удавалось разглядеть, сразу же пересылалась в шесть анексартов, где сидели толпы учёных и других специалистов по анализу информации. То, что ускользало от взглядов, картографировалось ещё внимательнее, дабы по контурам дыры хотя бы попытаться определить её основную форму. Вначале наблюдатели ориентировались только на порождаемые субъектом звуки, отражённый свет, тончайшие искажения гравитационных полей и иные косвенные факты. Затем, когда можно было вполне уверенно предположить, какие более серьёзные методы сканирования здесь будут достаточно безопасными, в ход стали идти всё новые средства. Вскоре удалось уловить и отвалившиеся от тела пришельца клетки кожи, мелкие шерстинки, разные микроорганизмы, которые позволили лучше понять его биологию.

Генетический анализ показал, что он, скорее всего, является дальним потомком человека, и не абы какого, а дважды разумного. Причём его вид почти наверняка развивался естественным путём, без вмешательств в гены или хирургических процедур. Определить продолжительность его эволюции, однако, не удалось, но в среднем, если допустить, что скорость накопления мутаций не менялась, выходило около пятидесяти миллионов лет. И, хотя формально гуманоид всё ещё оставался приматом, для него было впору выделять уже совершенно новый подотряд.

Напоминающий странную обезьяну, он имел весьма необычные, но гармоничные пропорции, дополнительный сустав на каждой конечности и несомненно полный набор признаков разумного существа. При этом единственной искусственной вещью, которую он принёс с собой, была лишь татуировка на левом плече - непонятный спиральный символ из пяти ветвящихся стрелок. Его тёмная коричневая кожа была абсолютно безволосой, не считая густой светлой шерсти на груди, тощих узловатых руках и ногах, а также небольших, зато очень пышных бакенбард.

Гораздо более чужеродным было лицо гуманоида. Глаза прятались за почти зеркальными мембранами, но благодаря необычайно подвижным бровям всё равно отлично передавали даже самые сложные эмоции. Впрочем, последнее определили больше теоретически, ибо пришелец оставался предельно сосредоточенным и хладнокровным, выражая лишь некий интерес к окружающей обстановке, точному смыслу которого психологи пока что затруднялись подобрать достаточно уместное определение. Уши отсутствовали, заменённые сложной системой из тонких решётчатых косточек, а вместо всей нижней части лица, покрывая скулы и щёки, росли две изогнутые панцирные пластины. В вертикальной щели меж ними, тянущейся от почти рудиментарного носа до самого конца узкого подбородка, располагались несколько пор разного размера и некое подобие языка. Вообще, конструкция его черепа походила скорее на инопланетного краба, нежели часть тела млекопитающего, хотя в ней, приглядевшись, всё же можно было различить привычные элементы вроде челюстей, пусть даже до неузнаваемости видоизменённых.

- Потрясающая структура организма. У субъекта как будто вообще нет стандартных уязвимых мест. Даже суставы дополнительно укреплены.

- Да там много чего нет. Это вообще мальчик или девочка?..

- Хромосомы икс и игрек, если ты об этом, но сама репродуктивная система упрощена. И мы всё ещё не понимаем, как она должна работать.

- Так, попробуйте смотреть вот на этой частоте! Нужно больше точек обзора и каналов наблюдения, чтобы отсеять помехи, но, думаю, это оно!

Разведчики, перенастроив приборы или собственное восприятие, действительно смогли разглядеть то, что в итоге пролило свет на многие непонятности. Набор гладких выростов на плечах, бёдрах и туловище пришельца, поверхность которых отдалённо напоминала эластичную пластмассу, а оттенок неуловимо менялся между сиреневым и зеленоватым, оказались лишь внешними частями сложной системы органов.

- Ох, чёрт же чёртский, я надеялась, что этого не случится.

Через всё тело гуманоида, параллельно кровеносным и лимфатическим сосудам, тянулась сеть трубочек, которые связывали эти выросты в единую конструкцию. И вся она была одной большой ёмкостью, содержащей около двадцати литров мощного архибиотика. Каждая молекула такого вещества не уступала продвинутым нанороботам, благодаря чему могла сложным образом реагировать на различные сигналы и даже самопрограммироваться, но главное - благодаря хитрым физическим эффектам хранила чудовищные объёмы потенциальной энергии, при необходимости моментально переводя их в какую угодно иную форму. Иными словами, этот гуманоид, даже не обладая особо выдающейся мускулатурой, был вполне способен перепрыгнуть через гору или сдвинуть её с места, хитроумно гнуть саму ткань континуума, что наглядно продемонстрировал, когда летел сюда, мгновенно излечивать раны, конвертируя энергию в живые ткани, поглощать мощнейшие удары и многое другое. Если, конечно же, знал, что и как делать, в чём, однако, почти не сомневался никто из наблюдателей. Во многом потому, что основные контейнеры с чудо-жидкостью, не уступавшей лучшим альянским версиям подобных химикатов, кроме силовой функции работали ещё и как двадцать четыре дополнительных мозга. Правда, не самых интеллектуальных, но исключительно быстрых и вполне автономных.

- Ясно теперь, откуда внутри него такие помехи, как минимум некоторые на физическом уровне!

- Господи, это ж какие были нужны условия, чтобы человек эволюционировал в такое вообще?

- Что там говорили? В нём энергии, как у небольшой звезды?

- Не уверена, что в его народе каждый настолько же заряжен.

- Элитный воин или вроде того?

- То, что он пока не взорвался, можно считать за хороший знак.

- Но если он решит взорваться, сможем ли мы ему помешать?

Хотелось бы в это верить, однако расчёты выглядели неутешительно. Воздействовать на этого пришельца можно было только физическими средствами - ко всему остальному, включая почти все теаматические вычисления, он выглядел полностью иммунным. Впрочем, одолеть его можно было даже хорошим выстрелом из пистолета или лука, в этом отношении подобный гуманоид не так уж сильно превосходил человека.

Сложность заключалась в том, что пришелец, даже мгновенно убитый, мог разрядить свои аккумуляторы и выжечь всё вокруг. То есть как минимум пару континентов, и то если очень повезёт сдержать практически весь такой выброс, а остальное перенаправить в космос или за пределы диадрома. Если же попытаться организовать для него ловушку заранее, он вполне мог бы успеть нанести суперудар чуть раньше.

Словом, если дело и правда должно было дойти до прямого сражения, как предрекал регихалковый голем, ситуация складывалась явно не в пользу Альянса со всеми его технологиями. Разобраться в том, какими категориями он мыслит, дабы попробовать установить мирный контакт или подобрать действенный мемагент, было немногим легче, ибо излучения архибиотика, который постоянно подзаряжал клетки пришельца и поглощал малейшие излишки энергии, очень надёжно маскировали процессы в его мозгу, а кауформу никак не удавалось разглядеть, если она там вообще существовала. И, хотя сами альянсовцы могли в случае беды укрыться на базах, остальную планету тоже следовало спасти.

- Субъект пришёл в движение, идёт к центральному храму, походка осторожная, но уверенная.

- Похоже, он знает, куда и зачем прилетел. Потомок шаннамцев?

- По генетическим маркерам трудно сказать, но это не исключено.

- Остановился перед храмом. Похоже, осматривается внимательнее.

- К чему-то прислушивается или, скорее, причувствуется? Не знаю, как сказать. Явно что-то на уровне Омнимы, некие смысловые процессы.

- Он уже двадцать секунд как прилетел, и определённо заметил наблюдателей, однако до сих пор никак не реагировал на наше присутствие.

- Сложил руки на груди. Немного склонил голову. Издаёт некие тихие звуки аналогом рта, слышны характерные лингвистические паттерны.

- Переводчики что-то показывают, однако им мешает неизвестный фактор, вероятно, побочный эффект действия индиционного камуфляжа.

- Попробуем собрать больше данных и поискать закономерности.

- Семантическая карта больше всего напоминает молитву. То есть даже если ничего не знать о молитвах, получается именно что-то типа неё.

Связанные в телепатические и когментальные сети, наблюдатели продолжали следить за каждым действием пришельца. К ним ежесекундно прибывали новые коллеги и аккуратно, чтобы случайно не спровоцировать гуманоида, распределялись по округе. Тот, однако, принципиально игнорировал их, продолжая молиться. А тем временем на Обратной стороне Земли, в лабораториях с ускоренным ходом событий, десятки аналитиков ткали из всех собранных кусочков информации о нём громадное метаэдрическое полотно, то и дело полностью перелицовывая целые кластеры знаний. И там же своего часа ждали, бдительно следя за развитием истории, иные деятели, больше практики, чем теоретики.


Через восемнадцать минут пришелец замолк, выпрямился, повёл плечами, словно разминаясь, огляделся ещё раз и пружинистой походкой устремился назад к площадке, откуда явился в этот мир. Однако каждый его целеустремлённый жест совершенно однозначно показывал, что гуманоид не собирается просто так уходить. Напротив, он только собирался начать то, ради чего пришёл, явно готовый сносить все преграды.

- Рассчёт траектории, срочно!

- И анализ его речи! Вряд ли он будет говорить что-то ещё, пока мы сами не спросим.

- Направление движения пока не ясно. Но наиболее сосредоточенным он выглядел, когда смотрел точно в сторону Пограничного острова.

По рядам наблюдателей прокатились взволнованные телепатические возгласы. Попасть на Обратную сторону, буквально третье полушарие планеты, скрытое в причудливых геометрических свёртках реальности, было не так уж просто, поэтому именно там Альянс и предпочитал размещать свои первые города при колонизации новых вселенных. Однако этот самый остров располагался как бы сразу в обеих областях земного шара и потому являлся одним из самых легкодоступных мест для перехода между ними. Там, как обычно, была поставлена мощная портальная база, набитая оружием, барьерами и другими защитными системами чудовищной силы, однако фактически держащая подобную дверь всё время открытой. И даже если гуманоиду не удастся пройти через неё к альянским городам, он вполне мог бы найти иную дорогу.

- Ну ладно, идти он будет ещё секунд восемь. Какой конкретно у него может быть интерес туда отправляться?

- Самым очевидным поводом представляется баншур. Раз он тут молился, для него может быть важен храм, который мы немного разорили.

- Однако на нас он всё ещё не напал. Возможно, не хочет случайно дорушить город?

- Я не уверена, но, кажется, он в некоторой степени нам благодарен. За то, что извлекли руины из земли и бережно с ними обращались?..

- Именно что в некоторой. Это как навестить дом детства и увидеть, что муравьи подмели там пол. Они для вас всё равно будут муравьями.

- Да, с такой силищей и наверняка очень высокой миссией у него есть все поводы вести себя высокомерно.

- Господи, да что там с переводом? Мы такими темпами сами всё успеем разгадать!

- Не успеете, его архетип очень надёжно путает семантику, приходится измерять косвенные идеи. Вот, лучшее, на что пока хватает данных.

Если полевые оперативники могли только ускорять собственные мысли и реакции, то у исследователей на базе были куда более обширные возможности - за секунду внешнего времени они успевали прожить десятки лет, полностью загруженных умственной работой. Увы, для этой работы требовалась информация, которой гость делиться не спешил. Но в целом надёжные зацепки имелись, а прочее было делом техники.

Избранный гимах, несущий сияние Имарры, достойно принял свой гарран и навеки покинул Кадим, готовый без сомнений отдать жизнь ради великой цели - закладывания нового камня в фундамент победы над Гелаолом во имя всех народов. Прими и ты его, Кибааль, осквернённая святыня, как встречал славных гимахов минувших веков. Даруй ему своё покровительство, как служил опорой и надеждой первым предкам.

Именно это было наиболее точным переводом на человеческую речь слов гуманоида, которые он повторил семь раз. Многие из них не имели полноценного аналога среди известных культур и наречий, несмотря на общее сходство с шумерским языком, но их приблизительный смысл всё же удалось передать идеями попроще. Так, гимахами пришелец именовал кого-то вроде крестоносцев, элитных воинов-паломников, что совершали путешествия в один конец, дабы попытаться нанести болезненный удар главному врагу, Гелаолу, некоему сверхъестественному демону или, возможно, куда более абстрактной стихии вроде фатума. Имарра означала некую философию или просвещение, а гарран явно пересекался с понятиями судьбы и вообще жизни. Кибаалем, вероятно, назывался не только Шаннам, но данная реальность целиком. Более всего в расшифровке этой молитвы помогло упоминание Кадима, невероятно далёкого места, про которое когда-то уже говорил регихалковый голем, откуда прибывали такие существа и куда, видимо, переселились шаннамцы, а теперь требовалось попасть альянским ликвидаторам.

Правда, учёные и визионисты не были стопроцентно уверены, что верно поняли некоторые термины. Гелаолом, например, могли именоваться одно или множество существ, потустороннее место, состояние бытия, последовательность исторических событий, внутреннее настроение, а может быть, ничего из вышеперечисленного, или же, напротив, всё это вместе. То же было и с остальными словами, а также общим текстом.

Хотя на некоторые значения указывало решительно всё. У пришельца было задание, ради которого он в принципе существовал, и заставить его сменить точку зрения представлялось куда менее лёгким делом, чем перекроить каждый аспект разума до самых корней. Вероятно, эта миссия была скорее разведческой, нежели военной, однако гимах едва ли отказался бы от шанса сразиться с высшим противником. Альянс всё равно собирался рискнуть установить с ним контакт, чтобы хотя бы избежать ненужных разрушений, но боевые отряды на всякий случай приготовились вмешаться. А среди дипломатов нешуточные баталии разгорелись уже сейчас - они спорили о различных намёках на то, как именно устроено мышление визитёра, пытаясь точнее смоделировать его и придумать надёжный способ донести хотя бы идею компромисса.

- Похоже, он и правда хочет посмотреть на баншур, там была какая-то странная связь с конструкцией храма.

- Не думаю, что он смог заглянуть внутрь.

- Но вполне мог почувствовать что-то другое, некие смысловые излучения, например.

- Надо бы проверить, не служит ли храм или баншур маяком для таких паломничеств.

- Предположу, что субъект видит не сам алтарь, а Знаки Кайж-Сатта на стенах камеры.

- Да, это имеет смысл! Хотя прямой связи между ними мы не заметили, то есть вообще.

- Для более точного анализа не хватает важных фактов. Нужно следить за ним дольше.

- Пора выпускать дипломатов. Если не договорятся, то хоть немного задержат. Сможете выкроить хотя бы пару минут, пока он ещё здесь?

Как раз для таких ситуаций и были нужны дипломаты седьмого класса. В принципе, отличным переговорщиком был уже второй, подготовка подобных специалистов вообще являлась одним из главных козырей всей альянской организации. Однако для бесед с могущественными даже по её меркам субъектами, а гимах, безусловно, относился к их числу, однозначно стоило готовить наилучших мастеров, обучать самых гениальных контактёров всем премудростям, собранным по мириадам иных миров или изобретённых здешними талантами. Среди триллионов жителей Альянса просто по статистике рождалось предостаточно умов, способных привнести в эту сферу новые идеи, а благодаря изобилию разнообразных инфрастран, разумных видов, психомодификаций и прочего проверять их работоспособность можно было вообще как угодно.

Этим уже активно занимались биологи и психоинженеры, пытаясь смоделировать или даже физически воссоздать структуру тела пришельца для более тщательного исследования его натуры. Некоторые особенно отчаянные экспериментаторы даже переносили собственные разумы в такие оболочки, дабы прочувствовать все тонкости бытия гимахом изнутри, однако всё это были лишь догадки. Но всё-таки копилка знаний потихонечку росла. И даже отсутствие результата, как часто бывает в науке, нередко приносило ценнейшие сведения о природе гуманоида.


Анатомия гостя была, на самом деле, довольно странной и нескладной. Его тощая, длинношеяя, причудливо обезьянья фигура выглядела героической и мощной в основном благодаря удачному расположению архибиотических баллонов. Но, как вскоре стало ясно, они росли на нём именно так не только ради внешней привлекательности. Когда он остановился почти в самой середине площадки, четыре ёмкости на его широких плечах засветились чуть сильнее, чем другие, хотя всё ещё едва заметно для невооружённого глаза, и пространство вокруг них начало искажаться под действием аккуратно вливаемой туда чудовищной силы. Ловко манипулируя этой инфузией, пришелец ткал рядом со своей вытянутой головой сложные системы нитей супергравитации, как будто продолжающих его слуховые решётки. В тот же самый миг от гарнизона портальной базы «Амедиара» пришло сообщение, что неподалёку от неё стали проявляться очень похожие структуры. Гуманоид пытался проложить некий канал на ту сторону, но защитные системы базы весьма успешно пресекали дальнейшее разрастание этой сети.

Всё это Эагил Гангастеон сумел бы без особых трудностей понять, даже не имея никаких предварительных описаний и отчётов, практически с первого же внимательного взгляда на собеседника. Опытный переговорщик, приглашённый сюда сразу после завершения очередной миссии в соседнем диадроме, он тщательно анализировал малейшее действие гимаха и пытался предугадать его следующие поступки, дабы лучше понять, как вести беседу со столь диковинным существом, не слишком настроенным на ведение диалога. Приняв простой, но внушительный облик, сочетающий черты современного человека и древнего шумера, который показался Эагилу наиболее уместным для такой ситуации, а также подобрав узнаваемый, но не слишком нарочитый акцент того же плана, дипломат обратился к визитёру с заранее заготовленной речью.

- Приветствую тебя от лица Андивионского Научного Альянса, о славный гимах! Удели пару минут на обсуждение твоих и наших интересов!

Разумеется, в этой фразе содержалось гораздо больше тонких оттенков и подтекстов, которые потребовали бы нескольких страниц текста, но её общий смысл, по идее, пришелец должен был правильно понять даже без использования универсального переводчика. Его родной язык всё ещё не был полностью расшифрован, поэтому лингвисты исключительно осторожно подошли к выбору формулировок и прочих аспектов.

Искоса глянув на переговорщика, который стоял перед ним, выражая стремление к беседе, но чуть в стороне, дабы не казаться навязчивой преградой, гуманоид плавным движением вытянул к Гангастеону длинную костлявую ручищу и мягко коснулся диска его энайдера. А через мгновение разрядил часть своих запасов потенциальной энергии, пропустив их вдоль руки, подобно маятнику Ньютона, и превратив в удар.

Импульс отшвырнул Эагила на несколько десятков метров, к границе зоны раскопок. Прибор, к которому была привязана его душа, заметно оплавился, несмотря на корпус из сверхпрочного регихалка, алфизические настройки неразрушимости и прочие системы защиты, сохранив работоспособность, наверное, лишь чудом. Грудная клетка позади него пострадала ещё сильнее - настолько, что переговорщик, метаморф с огромным стажем, для которого физическое тело являлось лишь куском глины в скульпторских руках, на несколько секунд был практически контужен. Однако он смог устоять на ногах и, моментально картографировав все травмы, принялся исцеляться. К нему заспешили соратники.

- Уффф, ничего себе силища!.. Если бы удар был немного мощнее… Он бы меня почти наверняка убил. Сейчас, дайте мне ещё пару секунд.

Переведя дух, он поделился с коллегами своими мыслями. Действительно, своей атакой гимах вполне мог лишить дипломата жизни, и то, что не стал этого делать, однозначно выглядело как недвусмысленное сообщение. Вы не цель моего путешествия. Нам не о чем говорить. Если не будете мешаться под ногами, останетесь живы. Отчасти такие смыслы дипломат уловил в момент удара, когда их с пришельцем души как бы соприкоснулись. Эагилу также удалось рассмотреть и более тонкие нюансы настроения гостя - тот тронул энайдер с отчётливым чувством осторожности, однако вовсе не заботливой, а, скорее, брезгливой, нечто вроде того, как современный интеллигент воспринимал бы истории о зверствах средневековых мракобесов. И такие мысли гуманоид старательно подавлял, будто изживал годами, но они всё равно прорывались наружу. Впрочем, была ли эта брезгливость направлена на древний, по его меркам, вид человека, весь Альянс, некие свойства энайдера или другие аспекты происходящего, конкретно сейчас Гангастеон затруднялся сказать наверняка и не хотел делать никаких поспешных выводов.


Тем временем гимах успел вытянуть свои супергравитационные нити через арканное псевдопространство до самой портальной базы и теперь пытался тем или иным путём пробиться сквозь её могучую изоляцию. Будь это обычный противник или даже Скульптор реальности, система легко отразила бы его напор. Однако странный архетип пришельца отражал и подавлял чуть ли не все метаптические процессы, сводя к нулю большинство попыток ему помешать, хотя чисто физические блокировки пока ещё неплохо держались. Но и они понемногу сдавали под всё более сосредоточенными, сфокусированными, сильными воздействиями, которые, словно острейший скальпель или зубья пилы, упирались в прочнейшие, однако слишком широкие барьеры, понемножечку взрезая их структуру. Преодоление таких стен было лишь вопросом времени.

И тогда Стратеги приняли смелое решение. Следуя их короткому приказу, рабочие быстро смонтировали в указанных точках всё необходимое оборудование и за пару секунд, не особо церемонясь с целостностью космоса, перекинули к гимаху дисторционный портал. Тоннель, внутри имевший почти нулевую длину, соединил область возле гимаха, где прежде находился Эагил, с пустыней на Обратной стороне планеты, тем самым предоставив гостю прямую открытую дорогу к цели. С той стороны уже активно собирались другие группы переговорщиков и охраны.

Подумав несколько секунд, гуманоид решил оставить укреплённую дверь в покое и пройти через открытую. Хотя, благоразумно не доверяя такому внезапному жесту доброй воли, он вместо того, чтобы шагнуть сразу же туда, проложил сквозь неё собственный коридор, который нельзя было бы вдруг оборвать или перестроить, выкинув гостя за пределы вселенной, и перешёл на Атлантиду одним стремительным, но без лишней резкости, скачком. А после того, как он разорвал этот проход, альянсовцы также свернули свой портал и принялись латать континуум.

Таким образом Альянс хотя бы частично решил как минимум одну насущную проблему, а если очень повезёт, то сразу две. Кабы гуманоид и решил взорваться, он разрушил бы только одно полушарие Земли, скрытое, не слишком серьёзно повредив другим. Это место было крайне хорошо защищено как природными, так и искусственными барьерами, способными по меньшей мере ослабить потоки энергии космической силы. Сами местные жители должны были остаться в безопасности внутри своих городов, рассчитанных на то, чтобы продолжать нормально функционировать даже при сбросе в недра Солнца, так что гимаху самоубиваться прямо здесь и сейчас оказывалось нерационально. Однако вместе с этим Альянс как бы вышел к нему в полной готовности к мирному общению. И тот, судя по всему, правильно трактовал такую идею.

Впрочем, учитывая, что элитный воин теоретически мог воспринять эту уступку как слабость и покорность, после чего решительно перейти к наступлению, организация ещё задолго до открытия портала предприняла некоторые меры предосторожности. Прежде всего, коль скоро цель гимаха почти наверняка находилась на научной базе «Ховерхайм» со вторым по численности населением в этом филиале, оттуда оперативно эвакуировали всех, кого могли, а остальным повелели спрятаться внутри укреплённых домов. По сути, в городе остался лишь необходимый минимум персонала. А новые дипломаты, собравшиеся вокруг гуманоида, демонстрировали ещё более надёжную, однако лишь пассивную оборону, символ доброжелательности, но и готовности постоять за себя. В общем, обе стороны сохраняли инициативу и иные преимущества.


На той стороне к гимаху незамедлительно приблизились сразу двое контактёров. Эагил, уже оклемавшийся после удара, символизировал нежелание просто так сдаваться - кто, как не элитный воин, должен был проникнуться этой мыслью! Вторым вышел Бальтазар Ниогретис, у которого был высший, восьмой класс, отвечающий за взаимодействие сразу с целыми организациями, превосходящими Альянс, а гуманоид несомненно принадлежал именно к таковой. Однако конкретно тут его смысл был иным - пришелец действовал в одиночку, тогда как земляне работали сообща, на смену одному мастеру всегда мог выйти другой, ещё более опытный, и все они хотели провести мирную беседу, найти компромиссный вариант, который устроит обе напрасно конфликтующие стороны, а возможно, даже присоединить визитёра к своим рядам.

Впрочем, особенно рассчитывать на последнее не приходилось. Тем не менее, ему предоставили и такой вариант. Прямо перед пришельцем на высоте взгляда возникли три голографических рисунка, под которыми протянулись подсвеченные дороги - все ведущие вперёд, одинаково доступные и удобные. Одна картинка изображала, как гимах идёт к дипломатам, и все они что-то спокойно обсуждают вместе, а дальше от них разворачивается мозаика различных продолжений. Другая показывала, как гуманоид проходит между переговорщиками, вскоре к нему подбегают вооружённые солдаты, убивают, а следом вся планета сгорает в огне. Третья отличалась лишь тем, что его взрыв удалось вовремя предотвратить или погасить внутри некоей коробочки, и Земля оставалась неповреждённой, в отличие от несговорчивого инопланетного гостя.

Окинув цепким взором все три изображения, гимах, не задумываясь ни на секунду, направился чётко между последними двумя. В том, что он понял их суть, не было никаких сомнений. Хотя ещё оставался шанс воспользоваться лазейкой в схеме - между кадрами был промежуток неопределённой длины, поэтому с убийством пришельца пока не требовалось спешить. Но, так или иначе, обычные дипломаты тут оказались бессильны, гуманоид никак не реагировал на их попытки выставить силовые поля и другие преграды, дабы отговорить от подобного решения.

Даже у визионистов ничего не вышло. Они уже давно старались проникнуть чувственным взором через информационную изоляцию гимаха и узнать о нём нечто важное или вложить свои идеи. Увы, знания были надёжно спрятаны в недрах зеркального лабиринта его квазидуши, куда никак не удавалось подобраться даже при помощи волшебного желания узнать ответы, суметь их выдержать и понять. Сама сущность гостя отражала все нефизические воздействия прочь от него, перемалывала в калейдоскопе фрактальных граней и меняла их смысл на случайный.

И тогда, практически в последнюю секунду, навстречу гимаху выдвинулась тяжёлая артиллерия. Уже не просто визионист, но Парагон, самый сложный и свободный вид разума из тех, которые умел создавать Альянс, настолько могущественная сущность, что подобных ему мастеров старались держать подальше от низкоранговых миров, особенно этого, где такой специалист мог иссушить все ресурсы Формулы пределов развития буквально парой легчайших мысленных усилий. Некоторые уверены, что Бог есть чистое действие. В таком случае Парагон являл собой чистое понимание, и образ материального человека для него был лишь данью уважения гораздо менее продвинутым коллегам. У него даже не было определённого имени, разве только Истинное, которое всё равно невозможно произнести, хотя и таковое он уже почти перерос.

Он просто встал на пути пришельца. Тот попытался нанести удар, другой, третий, однако все атаки свободно пролетали насквозь, не причиняя альянсовцу вреда… Чего нельзя сказать о пустынном пейзаже за Парагоном, где после каждого движения костлявой руки гимаха появлялся новый кратер, каньон или холм перемолотой, оплавленной, дымящейся скальной породы. Как раз поэтому для открытия портала и выбрали тихое место вдали от цивилизации, которое не так жалко потерять. Парагон же просто спокойно стоял, не имея полномочий воевать, равно как и самих таких стремлений. И, когда гуманоид шагнул прямо через него, перестав расценивать как преграду, контактёр применил одному ему понятную методику получения информации. Ни в одном человеческом языке нет даже приблизительной концепции, похожей на эту, хотя она отчасти напоминала некую высшую форму эмпатии и цветение древних скульптур. Сущность гимаха сумела отразить и такой порыв, однако тот успел заполнить практически все ответвления омнических лабиринтов, как бы картографировать их или отпечатать на себе. Контактёр даже пошатнулся, когда такое взаимодействие с неведомым архетипом исказилось и вернулось к нему в виде тяжёлого удара, однако цель этого общения была достигнута, как минимум частично. В том плане, что он получил ценные знания и теперь пытался их понятно сформулировать.

- К сожалению, с ним нельзя договориться, вообще никак, это одна из центральных черт самой его натуры. Весь его народ эволюционировал специально ради выполнения единой задачи, и гимах является апофеозом движения к этой цели. Он рождён, чтобы стать героем, и с самого начала знает, что, покинув Кадим, обрекает себя на смерть, но не приемлет никакой иной жизни, а мирной особенно. Это не просто пушечное мясо, но великолепный стейк, его боевые и моральные силы абсолютны. У него осталось мало времени, но он не потратит даром ни секунды.

Парагон выразил всё это и многое другое лишь парой слов на только что придуманном языке, обычная практика в альянском мире. А кроме того, он также описал некоторые аспекты его омнического архетипа и особых сил. Судя по всему, эта сложнейшая структура являлась вовсе не душой или хотя бы её подобием, а чем-то совершенно другим. Как таковой кауформы у гимаха, казалось, не было вообще, и даже более того, он всеми силами избегал её формирования. По этой же причине он был полностью лишён ингенионных сил, представляя собой скорее антимага, разрушающего почти все субфизические системы при контакте, и вдобавок умел направлять подобные воздействия на то, с чем напрямую связан. Именно поэтому ясновидцы и не могли разглядеть даже общие границы его взаимоотношений с окружающим миром или обойти информационную блокаду. Но некоторые сверхспособности у него всё же имелись. В частности, он обладал меркурийской силой, хотя довольно странного вида. Тем не менее, у него однозначно был навык игнорировать целые сектора реальности и перемещаться сразу к концу маршрута. Он вполне мог бы прилететь сразу на Землю из той необнаружимой точки, где появился, и не стал этого делать только потому, что должен был вначале приноровиться к особенностям здешних вселенных, оглядеться, а также подзарядить свои архибиотические хранилища.

- Попасть сразу к баншуру ему мешают системы многомерной блокировки и анексарты, однако он может пройти туда обычным пешим ходом.

Дверь одновременно создаёт проход в стене-преграде и перекрывает его, олицетворяя собой дуализм, инь-ян, неразрывную связку идеи с её антиподом. Мощное эхо именно этой концепции уловили Разведчики в тот миг, когда пришелец расщепил пространство и вышел за пределы.


Даларуман с недоверием посмотрел на экзоскелет. Нет, в том, что современнейший миракс сумеет его защитить, а то и поможет дать врагу отпор, если тот всё-таки сюда пробьётся, он был уверен практически на все сто. Смущала его сама вероятность того, что подобное вообще в принципе может произойти. Ведь это означает, что горстке мирных учёных придётся защищать баншур от того, с кем не смогут справиться подготовленные и куда как лучше вооружённые солдаты. Подобную битву следовало считать проигранной ещё до того, как она бы началась.

Доспех, казавшийся довольно тесным, по команде раскрылся причудливым регихалковым цветком и обернулся вокруг человека, сразу же удобно подстроившись под монументальные очертания его фигуры. Добрая половина персонала уже успела облачиться в свои комплекты универсальной брони и теперь активно обсуждала ситуацию по их внутренней системе связи. Остальные исследователи тоже спешили к ним присоединиться, иногда поглядывая на колючие фрактальные сети, быстро разраставшиеся вдоль внутренних стен лабораторного купола.

Даже если гимах сумеет проникнуть внутрь, система гасителей мгновенно опустит температуру почти до абсолютного нуля и будет поглощать энергию дальше. И пусть она едва ли нейтрализует даже пару процентов от всей его космической мощи, это уже будет лучше, чем совсем ничего. Как минимум доставит ему дискомфорт, заставит отвлекаться и тратить силы на то, чтобы хотя бы выжить в ледяном вакууме. Насчёт баншура волноваться не приходилось, вокруг него уже возвели отдельную анекс-камеру, а прочие вещи и системы было легко восстановить.

Долго ждать им бы не пришлось, как бы дальше ни развивались события. Следующая синхронизация времени лаборатории и внешнего мира должна была произойти через двадцать минут по внутренним часам, поэтому уже не было ни малейшей разницы, случится это нормальным образом, силами автоматической компьютерной программы, или вследствие разрушения механизмов анексарта. Как бы то ни было, учёным хватало этого срока, чтобы разобраться с оружием, щитами, ускорителями и другими функциями, теоретически полезными против пришельца.


Он вернулся в обычную реальность на североатлантидском плато возле внешних стен «Ховерхайма» перед самыми вратами. Пару секунд гимах с некоторым изумлением созерцал исполинскую арку, однако, уже видевший несравнимо более грандиозные масштабы космических систем, не стал терять время зря. Пришелец прислушался к каким-то своим внутренним ощущениям, выискивая цель, слегка пригнулся и помчался вперёд. С каждым прыжком он преодолевал добрую половину квартала, двигаясь прямо по проезжей части. Естественно, сейчас даже на главном проспекте не осталось ни единого автомобиля, все они были свёрнуты до аккуратных компактных кубиков и припаркованы у обочин. Впрочем, по гимаху было хорошо видно, что даже самое оживлённое движение едва ли заставило бы его действовать как-то иначе.

Внезапно он затормозил, за долю мгновения переведя скорость своего стремительного полёта обратно в потенциальную энергию, и ещё до того, как его почти птичьи ноги коснулись золотисто-оранжевого дорожного покрытия, принял боевую стойку. Защитные системы базы одна за другой пробуждались ото сна, перекрывая дороги и небеса над ними могучими барьерами разнообразных силовых полей, границ областей с несовместимыми физическими законами, гасителями энергии или иными преградами, вполне способными отразить даже пламя сверхновой.

Однако визитёр умел гораздо больше, чем просто разбрасываться импульсами чистой силы. Приблизившись к барьеру, который отгородил от него следующий отрезок маршрута, он направил часть своей запасённой мощи в кисти рук, зарядил их силой зеркального архетипа и резким толчком направил на самый центр преграды. Его удар не просто нивелировал все алфизические и другие усиления - гимах поглощал энергию самой преграды, а затем сразу же извергал её обратно, но с инвертированными параметрами, легко прожигая прочнейшие экраны насквозь.

Не прошло и нескольких секунд, как он уже вновь мчался вперёд. Та же участь постигла вторую стену, третью, четвёртую. Какими бы силами база ни пыталась замедлить его манёвры, гуманоид обращал их против самих защитных систем, неуклонно приближаясь к лабораторному комплексу, где хранился баншур. Но в практически опустевшем городе всё ещё скрывались живые существа, поэтому, обманутый тишиной вокруг и сосредоточившийся на разрывании автоматических барьеров, гуманоид не успел вовремя заметить теперь уже полноценную атаку.


Как только стало ясно, что гимаха интересует главный шаннамский артефакт, и какими маршрутами он способен до него добраться, четверо воинов «Эксидиума» незамедлительно организовали засаду там, где пришелец однозначно должен был пройти. Времени на подготовку у них оставалось совсем немного, от силы минут десять… Но многого и не требовалось. Они неоднократно имели дело с куда более серьёзными противниками, и здесь им было нужно только догадаться, каким из сотен тысяч доступных способов его будет выгоднее устранить. Каждый оперативник этой легендарной команды владел собственным набором специальных умений, да к тому же использовал уникальные тактики и снаряжение, тщательно подобранные так, чтобы выжимать максимум возможного из своего военного потенциала, поэтому уже сам по себе являлся сверхмощной боевой единицей. Однако даже с подобными талантами они довольно редко сражались поодиночке, ибо вызывали их обычно на такие миссии, где требовались поистине запредельные таланты. И их отряд становился уже не просто набором элитных киллеров.

Объединённые лучшими телепатическими сетями, какие только мог создать Альянс, они действовали невероятно слаженно. Это была даже не семья, где все понимают друг дружку без слов, но уже практически единое существо. Бойцы обменивались не просто мыслями или более абстрактными образами, но непосредственно пониманиями. Ментальный чат накрепко связал определённые области их подсознаний, так что уже не было особой разницы, кому принадлежит та или иная идея. В некотором смысле каждая их мысль высказывалась сразу всем хором.

- Очень странно, конечно, что даже Парагон не смог выяснить все детали. Придётся разбираться самим.

- Всякой силе есть пределы. Ладно камень, а сможет ли всемогущий бог создать ещё более крутого, или хотя бы подобного себе по силе?

- А всё же у этого Кадима возможности наверняка пошире наших. Как минимум по некоторым пунктам уж точно, особенно в спектралогии.

- С другой стороны, однако, абилки этого типа далеко не столь невероятны. Да, поодиночке он смог бы нас побить, но только грубой силой.

- Ну и хорошо, что не начнётся очередной армрестлинг метаморфов, это было бы совершенно некстати.

- Кстати, сам пришелец хоть и напичкан архибиотиками, но строение тела менять, видимо, неспособен.

- Ему не помешает выбрать кодовое имя, раз не знаем настоящего, так будет легче о нём рассуждать.

- Очевидно, это Меркурий, раз почти богоподобный вестник на службе у ещё более крутых ребят, да к тому же имеет меркурийские таланты.

- Впрочем, это не настоящий бог или даже полубог, пусть даже отменно прокачанный по всем фронтам.

- Короче, мы его так или иначе сможем одолеть. Осталось понять, как сделать его смерть достойной и избежать сопутствующих разрушений.

- И это уже получается операция по не столько убийству, сколько разминированию орудия судного дня.

- По идее, раз база может выдержать такой взрыв извне, то, если он произойдёт внутри, тогда аналогично не должен будет вырваться наружу.

- Но её защитные системы далеко не достроены. Сколько там, процентов семь от проектной мощности?

- Вероятно, если достаточно тонко их откалибровать, эффективность возрастёт до подходящего уровня.

- Придётся постараться, это всё же не наша специальность. Но, в принципе, нужные навыки у нас есть.

- Устраивать битву в городе… Вряд ли это столь хорошая идея, учитывая, как глубоко такие сюжеты укоренены в ноосфере здешнего мира.

- Особенно если ситуацию спасают всего несколько персонажей, пока остальные просто стоят и смотрят.

- Ничего лучшего всё равно сделать не успеем. Но семантику можно подправить, подобные сюжеты могут развиваться различными путями.

- Пожалуй, её можно было бы и вовсе заблокировать, но неясно, как станут проявляться ноосферные явления при контакте с этим архетипом.

- Да и эвакуация уже всё равно началась, такими темпами до прибытия Меркурия улицы будут очищены.

- На всякий случай постараемся его задержать. Ему легче всего будет пройти через главные ворота, они как раз смотрят в нужную сторону.

- Отлично, тогда работаем как в начале Второго Темпорального, с поправкой на то, что сегодня цель одна.

Всё это обдумывание заняло лишь несколько секунд, в течение которых четвёрка Разведчиков параллельно слушала новости от дипломатов и прочих контактёров. Но даже после принятия основных решений и составления плана встречи, которой, как вскоре оказалось, было никак не избежать, бойцы продолжали держать руку на пульсе событий, непрерывно уточняя и корректируя свои действия. Каким бы укреплённым и высокотехнологичным ни был будущий научный мегаполис «Ховерхайм» даже в теориях, достаточно надёжно защитить его от грядущей угрозы могли только хорошо продуманные, взвешенные, опирающиеся на приемлемо твёрдые факты решения разумных существ. Ведь от странных атак пришельца, даже слабых, вполне могли пострадать не только сами здания, но и база целиком, со всеми, кто здесь оставался.


Итак, стремительно несущегося через пустой город гимаха настиг внезапный удар из засады. Закалённое тело среагировало быстрее, чем разум. Часть энергии огненного шара отвёл кокон из силовых полей, а то, что пробилось, мгновенно поглотили архибиотики. А долю секунды спустя стало ясно, что это лишь эпиграф. Сгусток плазмы был нужен, только чтобы отвлечь внимание и чуть ослабить защитный покров, на миг проделать маленькую брешь. Сразу за ним летело короткое тяжёлое копьё, полностью отдельный объект, и вот он был настоящей атакой.

Метко запущенный из-за ближайшего угла дротик пробил мышцы правого плеча и выпустил токсин, который буквально растворил затронутые нервные клетки. Меркурий коротко вскрикнул, но скорее от неожиданности, чем боли. Бывало и хуже. Пустил вокруг себя сферическую волну ядерного огня, не целясь, желая лишь выкроить время и сбить врагу прицел. Совершил невероятный кульбит, перераспределяя импульсы, и ловко приземлился. Не оборачиваясь, ибо слишком долго, влил в ткань континуума очередную порцию энергии и исказил геометрию улицы.

Все нападавшие теперь оказались не за, а перед гимахом, точнее, по обеим сторонам от него. Кровь бурлила готовностью к бою, но разум оставался предельно сосредоточенным и хладнокровным. Время словно замедлилось, мозг покалывали иголочки до предела ускоренных сигналов. Цепкий взгляд выхватывал детали непривычного пейзажа, определяя возможные углы атаки и зоны отступления. Все чувства ещё резче обострились, охватывая пространство улицы. Врагов только четверо, довольно сильны, но не успели полностью подготовиться к битве.

Справа, у терминала, возвышался Эрафим, а узорчатая колонна на стене соседнего здания была раскрыта, и из её недр торчало небольшое алфизическое орудие. Именно оно произвело тот выстрел и было готово выдавать ещё сколько угодно разнообразнейших снарядов. Однако сейчас Разведчик всецело сосредоточился на усилении барьеров, отсекающих следующие районы базы. А между ним и гимахом, лицом к последнему, встал ухмыляющийся Руни-Йа, увешанный системами для дистанционного контроля других машин. Их оружием был сам город.

Слева ждали ещё двое, куда сильнее настроенные на битву. Монк укрылся в тенях внутри недостроенного каркаса какого-то здания, принял боевую форму и кастовал всё новые усиливающие заклятия на своих товарищей. Его, в свою очередь, оберегал Техник, чьи механические доспехи наглядно демонстрировали стиль сражений. Почти никакой защиты, минимум встроенного оружия, но зато тысячи модулей, дающих разные бонусы к нанесению урона. Только пара видов атак, но каждое попадание может стать более разрушительным, чем вся мощь гимаха.

Но никто из них пока не спешил нападать. Все четверо лишь стерегли проход к баншуру. Меркурий ощущал поспешное движение на самом краю восприятия. Из города вывозили последних жителей, а Разведчики пока просто тянули время. Над головой вдруг возник булыжник, уже ускоренный до сверхзвука. От таких чар не спасёт никакая антимагия! Однако рефлексы не подвели и на этот раз, гимах мгновенно отскочил в сторону. Пара острых осколков впилась в кожу, но по сравнению с травмой руки, уже полностью исцелённой, они были буквально ничем.

Оценив обстановку, гимах сделал два шага назад. Места для манёвра тут было много, а Разведчики и их противник могли действовать так быстро, что скорость выстрелов и прочего не имела смысла. Хотя околосветовой будет тяжело даже заметить… Меркурий без промедления вскинул руки, прицелился и придал ускорение двадцати молекулам воздуха. Пальцы пронзила лёгкая боль от титанической энергии, которая за фемтосекунду влилась в атомы. Даже эти крошечные штучки при столкновении вызвали бы маленькие, но полноценные атомные взрывы.

Три влетели в дуло настенной пушки, а также сверху и снизу от неё. Остаточная связь с зеркальным архетипом разрушила настройку ауры, и регихалк, превысив допустимый нагрев, начал стремительно распадаться, обращаясь в пыль, развеиваясь потоками сверхслабых колебаний.

Однако эксидиумцы успели отвести угрозу от себя. Техник попросту отбил летящие в него и чародея микроскопические бомбы кулаком, на котором не появилось ни царапины. Руни же использовал приём эфираты и создал локальные, но мощные гравитационные колодцы, которые отклонили траектории частиц. Параллельно с этим он перехватил управление мультироевыми автомобилями со всей округи и начал стягивать к себе облака нанитов. Монк ускорил их заклинанием, и мгновение спустя одни сложились в массивного робота вокруг контролёра, а другие образовали ветвящиеся, быстро перестраивающиеся заросли рунических контуров. Через такую стену пришлось бы долго пробиваться, но и самим Разведчикам она загородила обзор. Не дожидаясь контратаки, гимах метнулся влево, к более опасным врагам, запуская новые атомы.

На середине пути он обнаружил, что не движется с места. Монк сотворил Горизонт ветров. Этот приём продвинутых Скульпторов реальности забрасывал указанный объект в метафизическую бесконечную даль и надёжно удерживал там за своего рода барьером, создающим силу противодействия геометрически пропорционально попыткам его пробить. Меркурию понадобилось лишь осознать эту систему, встроенную в само объективное мироздание, чтобы зеркальная квазидуша за пару секунд разрушила искажение, позволив вернуться и продолжить бег.

А до того, воспользовавшись краткой передышкой, выпустил в сторону противников беспорядочные шквалы лазерных лучей, термоядерного огня, гравитационных ударов, молний, волн субзвука, всего, что успел придумать. Несущие те же антимагические заряды, они должны были обойти защиту братьев, испепеляя их. Эрафим, однако, успел создать вокруг них территорию ограниченной энергии, где даже самый жуткий взрыв был не опаснее спички. Там и пришелец не смог бы распечатывать свои запасы сил, поэтому поспешил отскочить подальше назад.

- Похоже, вариант с ТОЭ рабочий, но в таких условиях может не получиться убить Меркурия с одного удара. Лучше выбрать другую тактику.

Эрафим не был особенно могучим чудотворцем, но Сфера Цинь-Ро, позволяющая копировать чужие действия, являлась довольно простыми чарами. В гимаха немедленно полетел такой же ужасающий вихрь энергий, вынуждая тратить время на его поглощение и усиление кокона.

С другой стороны Монк скастовал Угол землистый и белого неба, позволяющий узнать истинное имя цели, если оно не зашифровано совсем уж хитрым путём. Меркурий, который ушёл в глухую оборону, оказался достаточно восприимчив, да и заклинание было не из боевых. Хотя с ним оно сработало не совсем так, как ожидалось. Разведчик смог лишь считывать мысли гимаха - и даже не их, а только отвлечённые идеи с самой периферии сознания. Впрочем, хотя планы боя или общей миссии не входили в их список, у гуманоида нашлась и парочка запасных.

- Давай больше энергии на внешние стены! Меркурий ощущает на «Эсторальте» кубик и останки другого гимаха. И может за ними прыгнуть!

Техник метнул в суставы гуманоида тонкие, но мощные взрывные иглы, отсекая ему конечности. Тот регенерировал их за секунду. Но даже этого Эрафиму хватило на переключение ресурсов базы. Руни тоже не стоял без дела, с необычайной для такой махины ловкостью пробежав позади пришельца. Добрая половина нанитов отделилась и превратилась в широкий шлейф из импровизированных устройств многомерной блокировки. Монк же обрушил на пока ещё неподвижного противника целый ливень дезингенионных программ, но не срабатывала ни одна.

А тот, видя, что преимущество однозначно не на его стороне, лихорадочно анализировал принципы здешней обороны. Ему были интересны уже не силовые поля или регихалковые стены, отделяющие от заветной цели. Изнутри города он мог гораздо лучше ощутить, как по жилам домов и дорог переливаются физические реакции. Что конкретно мешает совершать переходы через истинное пространство. Он пришёл как прежде всего путешественник, а не воин, о чём нельзя было забывать. И вскоре ему удалось вычислить лазейку во вселенском гиперграфе.

- Быстрее, он к чему-то уже приготовился! Жаль, что нельзя просто превратить в анекс-камеру всю улицу. Это бы сильно упростило работу!

Разведчики уже заканчивали отлаживать внешнюю изоляцию, когда она стала бесполезной. Граница между истинными областями космоса оказалась совсем недалеко от того места, где стоял гимах, поэтому ему хватило всего лишь двух шагов, чтобы оказаться непосредственно в лабораторном комплексе. Пришелец исказил тонкую структуру пространства во всём этом крыле огромного здания, чтобы альянским воинам не удалось телепортироваться за ним, парой ударов уничтожил пушки по углам коридора, нервно вздохнул и оглядел последнюю преграду.

Проникнуть внутрь анексарта у гимаха не было ни шанса, ибо тот полностью отделился от остальной вселенной. Но оставалась возможность восстановить их координатную связь. Требовалось только развеять алфизические настройки неразрушимости на исполинской регихалковой двери, а затем разогреть её до нескольких миллионов градусов. Это вызвало бы распад атомарной структуры и повредило спрятанные за ней механизмы. Пустячное дело, особенно на фоне недавних злоключений. На всю работу должно было уйти секунд шесть, а дальше станет уже не важно, кто придёт и что ждёт с той стороны - доступ к баншуру легко решил бы все такие проблемы. Не утруждаясь порчей видеокамер и датчиков, кадимец встал напротив врат, сосредоточился, а затем выпустил из груди сфокусированный до толщины карандаша протуберанец.


За ним пришли всего через две с четвертью секунды. Альянс знал много методов телепортации, неведомых гимаху, поэтому у эксидиумцев не ушло много времени на поиск всё ещё работающего варианта. Архитектура базы тоже не просто так проектировалась для максимально простого и быстрого перемещения. Поверхность врат анексарта успела лишь слегка оплавиться, когда Разведчики неожиданно явились из соседних залов и коридоров, решительно перекрывая гимаху все пути к отступлению. То есть буквально все - попытавшись снова исказить структуру космоса, чтобы пробить портал через пространство или аркану, он обнаружил, что ему мешает некая программа. Воины подождали несколько мгновений, позволяя пришельцу погасить протуберанец, перенаправить энергию на защитный покров и повернуться к ним лицом.

Будь у Меркурия зубы, сейчас он скрежетал бы ими от досады за свою глупейшую ошибку. В том бою Разведчики вовсе не стремились его убить или поймать. Они лишь проверяли, как на него подействуют различные атаки, чтобы подготовиться к настоящему сражению. Собирали информацию. Готовили ловушку, в которую гимах забрался по собственной воле. Возможно, на открытой улице при полной нагрузке его взрыв и смог бы преодолеть охранные механизмы, но не вырваться из стен настолько укреплённой цитадели. И одержать победу в том бою гимаху лишь позволили, пусть даже оно прошло достаточно честно. Никто не поддавался нарочно, Меркурий и эксидиумцы действительно бились в полную силу, просто он неправильно представлял истинные цели отряда. Чего уж говорить, если даже сейчас он не сразу разгадал всю суть.

До крови сжав кулаки, кадимец сконцентрировался. Величайший герой своего народа, несущий сияние Имарры, одарённый правом вложить новый камень в фундамент великой миссии и погибнуть ради неё. Разведчики подглядели в воспоминания гимаха, узнали, как он мыслит, и постарались сделать его смерть достойной элитного воина, даже выйти победителем из своего первого поединка. Что ж, раз единственным вариантом оставалось лишь его уничтожение, он примет эту участь гордо, не дрогнув даже от странного подобия благодарности к землянам.

Прощальный бой разыграли как по нотам. Монк исказил пространство, растягивая геометрию коридора до бесконечности. Эрафим был готов удерживать звёздное пламя или массу чёрной дыры собственным телекинезом. Руни развернул сеть гасителей и аккумуляторов, куда вся эта сила уйдёт почти без остатка. Меркурий собрался запустить реакцию самоуничтожения. Техник стремительно шагнул к нему, приняв боевую стойку. Левая рука Разведчика крепко вцепилась в шею. Ноги упёрлись в пол, фиксируя цель на месте. Правая ладонь с силой вонзилась в центральную ёмкость на груди гимаха и сразу же пустила по архибиотику собственный сигнал. Меркурий ощутил, как по всему телу быстро распространяется вирусный код, перехватывая контроль над умным веществом и изменяя параметры уже запущенного разрушения. Атомы распались бы так или иначе, но теперь не единомоментно, а в течение нескольких долгих секунд, чтобы поток материализованной силы было проще ограничить. Не снижая скорости, кулак прорвался дальше, проломил рёбра, испепелил лёгкие и сердце, выбивая жизнь из организма.

- Ты хорошо постарался, славный гимах, и останешься в нашей памяти. Какими бы ни были твои цели, мы постараемся их понять и учесть.

Меркурий ещё мгновение стоял, затем тяжело и нескладно рухнул на колени, но застыл, как камень, не уронив головы. Из его уже мёртвого тела вырвались каскады невесомых нейтрино, столь плотные, что их было видно невооружённым глазом, как искрящиеся вихри в свёртках деформированной реальности. Плоть вокруг них обратилась пылью и сгорела дотла, однако значительная часть тела осталась сравнительно неповреждённой. Ничего лучшего эксидиумцы сделать не могли. А с энергией ушёл и архетип пришельца, скрывшись в недоступных далях.

Вскоре коридор вновь стал безопасным. О произошедшем напоминали только небольшие выбоины на регихалковых поверхностях, останки причудливого гуманоида да острый запах озона. Техник задумчиво посмотрел на свою правую руку - обугленную, оплавленную, в которой сложно было понять, где кончается искорёженный металл и начинаются органические ткани. Ничего особого, бывало и хуже, всё это можно починить. Но вот гимаха - уже нет, и хорошо, что хотя бы сохранились образцы. Возможно, уже спешащим биологам этого будет достаточно.

- Ну, будем надеяться, в ближайшее время это не придётся повторять. Интересно, удастся ли скопировать с его организма полезные черты?

Да, оперативники «Эксидиума» в определённом смысле гордились своей работой, но лишь качеством её исполнения, а не сутью. Будь хотя бы небольшая вероятность решить проблему с кадимцем более мирным путём, Альянс бы так и сделал, не жалея сил. Но если уж пришлось действовать именно таким образом, вопреки практически всем идеалам организации, то отважно, решительно, задумываясь лишь о том, как сделать всё по возможности аккуратно и красиво. Разведчикам, впрочем, ещё надо было поделиться с учёными всем, что они успели узнать.


В многомерном виртуальном пространстве Совета Стратегов вот уже несколько часов, насколько там вообще действовало обычное понятие времени, царило то, что уместнее всего было назвать творческим беспорядком. Изначально небольшая чат-комната разрослась до огромного здания, настоящего лабиринта из пересекающихся библиотек, лабораторий, симуляций и других необходимых подпрограмм, которые иногда даже не имели визуального или вообще какого бы то ни было человеческого интерфейса. И каждая точка этой причудливой реальности была одинаково доступна всем троим его обитателям, только руку протяни. Хотя называть их троими было бы не совсем верно, ибо каждый давно разделился на множество вспомогательных копий с общим разумом, и наоборот, сознания всех руководителей филиала порой переплетались каналами передачи пониманий до полной неразличимости. А местами их было трудно отделить даже от окружающей киберсреды, настолько тесно они взаимодействовали с записями и протоколами недавних событий, аналитическими алгоритмами, фрактальной паутиной метаэдров.

- Да уж!.. - в очередной раз задумчиво проговорил Вираджан, шагая вдоль схемы, которая растянулась уже почти на весь центральный зал.

От того, чтобы всё бросить и передоверить эту работу другим специалистам, его отделяло лишь понимание того, что никто не справился бы с такой задачкой лучше. Разве только если Первый Стратег, который, скорее всего, тоже обратил внимание на происходящее. Просто обязан был обратить, коль скоро оно касалось не только ближайшего и отдалённого будущего Альянса, но даже, вполне вероятно, самого факта его существования. По крайней мере, существования в том виде, который был первоначально задуман. Хотя верховный лидер всея организации старался как можно меньше вмешиваться в её развитие, ограничиваясь главным образом отдельными приказами насчёт засекречивания или распространения научных и социальных знаний… Но, как бы то ни было, в стратегический отдел не нанимали кого попало, само присутствие здесь указывало на высочайшие умения каждого из местной троицы. Поэтому, машинально сцепляя руки за спиной, складывая на груди или просто размахивая ими в такт ветвящимся процессам размышлений, Вираджан продолжал выискивать среди хитросплетений полунамёков и отрывков скрытые взаимосвязи. Снаружи, в реальном мире, несколько сотен учёных, визионистов и иных сотрудников, иногда приглашённых из других колоний, делали основные объёмы этой работы. Однако даже вместе им было слишком тяжело выуживать крошечные фрагменты новой полезной информации из всех собранных массивов, вот и пришлось подключать Стратегов с их куда более широкими возможностями.

К атлету тихо подлетело беспорядочное облако из множества женских лиц и рук. Шираи лучше всех из их троицы разбиралась в продвинутых науках, поэтому изучала гимаха главным образом как биологическое существо, пыталась разобраться с природой его омнического архетипа и мириадов других подобных аспектов. Она молча, столь же задумчиво передала коллеге несколько свежих соображений, приблизилась к верхней области схемы и принялась плести там новую часть информационной паутины. Биологи из Заповедника уже приступили к проверке этих идей насчёт эволюции вида Меркурия, хотя пока оставалось совершенно непонятным, является ли его родина частью Кадима вообще.

Вираджан оглянулся на третьего участника их трио. Айзек, как обычно, восседал в массивном мягком кресле за письменным столом. Вокруг него громоздились буквально тонны разных книг, чертежей, замысловатых карт и других бумаг, местами плавно перетекающих в куда более абстрактные голограммы, созвездия, головокружительные геометрические формы или иные образы, для которых было трудно подобрать даже условные аналоги, вплоть до чистейшей бесструктурной информации. Он сосредоточился на исследовании более тонких смыслов, стремился выяснить, была ли разница между стремлениями самого гимаха и его отправителей, расшифровать детали ситуации по остаточной семантике.

И всё это добро, кардинально разное по своей сути, Вираджану приходилось сшивать воедино, да к тому же регулярно перекраивать схему после раскрытия новых фактов. При первом же взгляде на его труды становилось очевидно, что это ни разу не получение сюжетно важной информации из волшебного источника. Напротив, каждую мелкую деталь приходилось натурально выдирать из месива старательно затёртых и зашифрованных данных, по большей части полученных благодаря чистой случайности. Достраивать картину лишь по нескольким лёгким штрихам. Проверять возможные объяснения тупо перебором всех мыслимых и немыслимых вариантов на основе чисто интуитивных догадок.

Основными источниками информации, кроме останков самого Меркурия, были Парагон из дипломатической группы, а также Монк и Техник, у которых случились самые тесные контакты с гимахом, непосредственные прикосновения к его сущности. Как оказалось при внимательном просмотре их памяти, все трое получили куда больше сведений, чем казалось. На расшифровку ушли огромные ресурсы, однако альянские специалисты вообще не особо славились экономностью, особенно в вопросах подобной важности. И за такими новыми деталями, ещё во многом непонятными, почти абсолютно разрозненными, уже сейчас проглядывали исключительно тревожные истинные масштабы ситуации.

Эргалим очень хорошо разбирался в некоторых научных сферах, само существование которых внушало беспокойство. Однако его родной мир оставался, мягко говоря, не самым прогрессивным. Всё указывало на то, что гимах происходил из племени охотников, которое ещё со времён человека дважды разумного полностью отказалось от цивилизации как идеи, особенно применения техники, и жило в полной связи с дикой природой. Именно это позволило его виду так далеко продвинуться по эволюционной лестнице естественным путём, приобрести много уникальных навыков и свойств. В частности, научиться выживать практически где угодно даже без использования инструментов как таковых.

Но при этом пришелец был образован не хуже иных академиков Альянса и умел использовать сложнейшие орудия, просто редко попадал в ситуации, где ему недоставало бы собственных биологических талантов. Правда, он вряд ли сумел бы разобраться с компьютерными сетями базы, да и меметические ключи были призваны помешать обращению технологий организации против неё самой. И всё же гимах смог очень неплохо сообразить, что как работает, для чего предназначается, каким образом это возможно обойти. Разведчики тоже были для него пусть не открытой книгой, но достаточно понятными противниками, чьи способности и тактики он в течение битвы старался более детально изучить.

Демашту из гораздо более примитивного поколения гимахов полагался на продвинутые технологии значительно сильней. В сущности, были некоторые основания полагать, что он специально предназначался для работы с кубиком Рубикона, доставки этого артефакта на Землю ради некоей важной цели. Хотя оставалось неясным, как она соотносилась с главной кадимской миссией, ибо Айзек увидел несколько ярчайших противоречий в семантике обеих задач. Однако старинный пришелец при столкновении с Гелаолом или, скорее, его воплощением не сумел воспользоваться настоящими возможностями кубика. Его руки и некоторые другие необходимые для этого органы были изуродованы некоей атакой врага до нефункционального состояния. В таком виде его останки и были найдены, что помешало воссоздать его исходный облик, но благодаря новым сведениям многие лакуны удалось заполнить. Судя по всему, каждый гимах тщательно, почти религиозно изучал историю своих предшественников, как минимум отправлявшихся в тот же самый диадром. Эргалиму было известно, как работать с таким орудием, но из всех подробностей, увы, удалось узнать только то, что этот процесс требует довольно незначительного количества энергии для первичной активации. И что ничего подобного альянские учёные до сих пор не совершили, кубик всё это время лежал фактически инертным. Были там и многие другие подробности, однако пригодиться они могли разве что историкам да биологам, едва ли сильно обогащая науку организации.

- Жаль, конечно, что Монк недостаточно андивионный, так он получил бы чуть больше информации, - вздохнул Вираджан, оглядывая схему.

- Но ведь тогда он служил бы в «Вивентрагоне» вместо «Эксидиума» и не был назначен на то дело, - отозвался Айзек, не отрываясь от книги.

- И то верно. Но немножечко ему бы всё-таки определённо не помешало, наверное. Впрочем, не желаю спорить, тебе как социологу виднее.

Рассеянно кивнув, Айзек поправил очки и, не глядя, вытянул руку в дальний угол здания, к своей дополнительной библиотеке. При этом его обычный человеческий облик ничуть не исказился, и визуально пространство тоже осталось прежним - на мгновение поменялось лишь само соотношение между ними. Хмыкнув, атлет пожал плечами и продолжил обход громадного метаэдра по кругу, изредка приближая отдельные фрагменты схемы или отходя, чтобы окинуть цепким взглядом всё целиком. Далеко вверху причудливый аватар Шираи распался на десяток сущностей поменьше, которые начали подгонять одни части циклопического кластера условий и результатов к другим. Дело понемногу шло.

Некоторые общие моменты стратегических задач уже были ясны. При очередной беседе из тех, которые не вошли в официальные протоколы интервью, регихалковый голем заявил прямым текстом - гимахи продолжат прибывать, и с каждым разом будут становиться сильнее. Почему после провала предыдущего визита Кадим не решил бы отправить сразу самого могучего паломника, оставалось неясным, но, видимо, на то у него были достаточно серьёзные причины. Эргалим, опять же, был скорее не настоящим бойцом, а наблюдателем, лёгким, подвижным, без серьёзного оружия. Кого тогда могли выбрать для полноценного сражения с Гелаолом, чем бы он ни являлся, было страшновато даже гадать.

А значит, первым делом, после сбора всей возможной информации, следовало усилить оборону, подготовить новые программы и технологии противодействия вторженцам. И всё же попытаться разработать способ мирного общения с ними. Да, возможности кадимцев, даже по самым скромным прикидкам, очень хорошо иллюстрировали классическую мысль. Коль скоро Альянс достиг современных вершин прогресса всего за тридцать лет, то чего стоило ждать от тех, кто шли по этому пути дольше как минимум на пятьдесят веков? Вряд ли им что-то можно было предложить! Однако здесь специализировались именно на союзах, и даже если шансов ещё не было, их стоило попробовать создать самим.

Пока не указано иное, содержимое этой страницы распространяется по лицензии Creative Commons Attribution-ShareAlike 3.0 License